Романтическое приключение - Сара Монк

Въезд на территорию отеля был ограничен двумя каменными колоннами, по обеим сторонам подъездной аллеи тянулись кусты азалий, пылающие, всевозможными оттенками розового, фиолетового, синего… А дальше бежала река к морю, до которого было примерно полмили; дорога уходила вглубь полуострова параллельно с руслом реки, где кончались дома и начинались побережье и дюны.

— Это же настоящий замок! — не скрывая своего восторга, воскликнул Алекс. — Я буду жить в замке!

— О, мой Бог! — воскликнула Лизель, в шоке опускаясь на колени. Перед ними действительно стоял замок Золушки в миниатюре, с настоящими башенками и черепичной крышей. Каменный замок, построенный в готическом стиле, волшебный кукольный домик, но только нормального размера.

— Не может быть, что это то, что мы ищем, — повторила Мэрилин, втайне надеясь, что это именно то.

— Но вывеска говорит, что это наш отель, — возразила Лизель.

— Отель «Рог изо-би-ли-я»… — прочитал по слогам Алекс, проводя пальцем по деревянным буквам таблички, украшавшей одну из колонн.

— Ты бы хотел здесь жить?

— Стивен Кингстон не мог ошибиться?

— Нет, он такой педант. Который час?

— Почти полседьмого.

— Лоррейн должна встретить нас здесь в восемь.

— Лоррейн? Ах да, таинственная мисс Визи, старожил этого места, которая должна ввести нас вкурс дела. Что ж, так как она не появится до восьми, у нас есть почти два часа на то, чтобы осмотреться! — радостно воскликнула Лизель.

— Как думаешь, мы можем войти? — недоверчиво глядя на сестру, спросила Мэрилин.

— А разве у тебя нет ключей?

— Но ты действительно думаешь, что мы можем?

— Господи, а почему нет? Чего ты хочешь? Чтобы мы ждали в машине, пока кто-то не появится и не даст нам разрешение открыть двери нашего собственного дома?

— Не знаю. Но может быть, мы должны все же подождать Лоррейн?

— Почему? Там нет ни души.

Мэрилин покачала головой.

— Отель закрыт, с тех пор как Нэнси умерла.

— И теперь это наш дом. Что ты думаешь, Алекс?

— Он действительно наш, мама?

Мэрилин кивнула.

— Тогда мы можем войти, правда? Тем более что у тебя есть ключи…

Мэрилин медленно кивнула. Они оба правы, но почему же она чувствует, что вторгается в чужое владение, когда черным по белому написано и скреплено всеми печатями, что этот восхитительный дом теперь принадлежит ее сыну?

Она достала из бардачка машины тонкий конверт е информацией, который дал ей адвокат, и вытащила из него большой старинный ключ. И тогда все трое быстро пошли по тропинке к дому.

Дверь дома была как из сказки, тяжелая, массивная, наверху заканчивалась аркой, дерево сочеталось со старинным металлом. Мэрилин повернула ключ, чуть-чуть толкнула дверь, поколебалась, отворила чуть шире… и едва не упала. Лохматая серая собака с лаем пронеслась мимо нее и скрылась в кустах азалий, там она подняла ногу и с наслаждением выпустила нескончаемую струю…

— Это, наверное, Годрич, — сказала Лизель, протягивая руку, чтобы поддержать Мэрилин.

— Это не собака, это — слон.

— Мохнатая громадина, — добавил Алекс.

— Кто бы это ни был, я полагаю, он решил сбежать. — Мэрилин видела, как пес, наконец, закончивший свои дела, вприпрыжку побежал по дорожке.

— Что ж, думаю, нужно остановить его. Эй! — крикнула Лизель. — Мы клянемся, что будем кормить и ухаживать за тобой, запомни и не убегай… Годрич, Годрич!

Собака замедлила бег и оглянулась.

— Годрич, иди сюда, — попыталась строго произнести Лизель, и, к ее изумлению, собака повернулась и потрусила к ней. — Сидеть, — сказала она.

Пес сел.

— Во мне умерла Барбара Вудхауз. — Лизель улыбнулась. — Ты всегда говорила, что я умею обращаться с животными.

— Точно. Только я имела в виду мужской вариант.

— Годрич — мальчик. — Алекс наклонился и заглянул под живот пса, чтобы убедиться.

— Я имела в виду человеческие создания.

Лизель продолжала дрессировать пса:

— Лежать!

— Сейчас тебе изменила удача, — рассмеялась Мэрилин, когда пес посмотрел на неё и не двинулся с места.

— Как думаешь, может, он послушается, если пообещать ему шоколадку? — Лизель достала шоколад из кармана Жакета.

— Не уверена насчет Годрича, но кое-кто наверняка послушался бы, — пошутила Мэрилин, когда Алекс обнял ноги тети.

Рассмеявшись, Лизель отдала ему шоколад.

— Тетя Лизель, можно, я поделюсь с Годричем?

— Собакам вредно есть шоколад. Это плохо отражается на их здоровье.

— А девушкам вредно есть пирожные, это плохо отражается на их задницах, — заявил Алекс, разворачивая шоколадку. — Ма, а задница — это то же, что и…

— Твоя тетя Лизель, — перебила Мэрилин сына, — порой забывает, что ты, как попугай, повторяешь за ней все, что она ни говорит.

— Правда? — Алекс грыз шоколад и задумчиво жевал. — Но я правильно понял, что это то же, что и… попа?

Сестры переглянулись. Ни та, ни другая не знали, что ответить. Алекс же тем временем разломил шоколадку пополам и одну половинку протянул Годрйчу.

— Обещаю впредь следить за своими словами, — заверила Лизель сестру. — Теперь мы можем войти или так и будем стоять здесь и смотреть в щель?

— Думаешь, мы можем войти? — засомневалась Мэ-ридин…

— А тебе все еще кажется, что нет?

Мэрилин робко улыбнулась.

— Может, стоит спросить Годрича, — мягко пошутила Лизель. — Кроме всего прочего, не забывайте: он второй в очереди на «трон». — Годрич, — сказала она, повернувшись к собаке, — ты как думаешь, мы можем войти?

Вместо ответа пес пробежал мимо них и скрылся в доме.

— Он сказал «да»! — с улыбкой объявил Алекс и пошел за собакой.

Глава 5

Слушая восклицания сына и сестры, Мэрил осторожно шла следом за ними, словно опасалась, что призрак старой тетушки Нэнси может внезапно появиться и попросить их немедленно покинуть дом.

То, что она увидела, заставило ее резко остановиться. Просторный холл, похожий на огромную пещеру, резная деревянная лестница, вдвое шире, чем обычная, и сверкающая полировкой… Пол, выложенный плиткой в старинном викторианском стиле, ее зеленые, бургундские и кремовые тона дополнял ковер такого же оттенка, устилавший лестницу. На каждой ступени ковер удерживали сверкающие полировкой медные рейки.

Стены были отделаны темными деревянными панелями в высоту человеческого роста, выше следовали обои с зелеными и красными листьями на бежевом, фоне.

— О, Боже мой! Клянусь, обои — настоящий Уильям Моррис, — проговорила Мэрилин, осторожно проводя ладонью по стене.