Охота на банкира - Александр Лебедев

Согласно официальной легенде, изложенной вскоре после интервью Березовского журналистом «Общей газеты» Андреем Фадиным в статье «Семибанкирщина как новорусский вариант Семибоярщины», банкиры-олигархи в страхе перед приходом к власти коммунистов, которые отберут у них все нажитое непосильным трудом, презрели коммерческие разногласия и объединились для того, чтобы сохранить свою тайную власть. Они скинулись в некий «общак» и наняли чародеев (чуть ли не выписали их из Америки). Чародеи заморочили голову россиянам и сохранили власть полуживому Ельцину, который был их марионеткой.

К суровой российской действительности эта конспирологическая конструкция не имела ни малейшего отношения. На самом деле всегда – и при Ельцине, и тем более после него – влияние купеческой гильдии на власть было минимальным, а зависимость от чиновников, особенно силовиков, – тотальной. Частный сектор и сегодня, 20 лет спустя, не представляет собой даже трети экономики России, а тогда это была небольшая, только что давшая ростки «народно-хозяйственная культура».

В России главным бизнесменом всегда было государство, а многие высокопоставленные чиновники, министры, губернаторы и руководители госкорпораций дадут большую фору любому фигуранту списка журнала Forbes от бизнеса. Тайный рейтинг неформально существует, но нигде не публикуется. Они, эти чиновники, и были главной движущей силой буржуазной революции, покончившей с социалистической распределительной системой. Ведь отличительной чертой советской номенклатуры, при всех тогдашних недостатках и бюрократической зарегулированности, была невозможность для чиновника обогатиться. Да и укради он, тратить было негде: внутри страны – ОБХСС, за кордон тоже не сунешься – КГБ и «железный занавес».

После 1991 года ставки несоизмеримо возросли. Можно было спокойно «заработать» десятки и сотни миллионов, а то и миллиарды долларов – в зависимости от места в иерархии. Назовем таких чиновников «долбинами» – должностными лицами с бизнес-интересами. Это когда государство и частный капитал сосуществуют в лице одного человека или одной семьи. Например, губернатор, выдающий разрешения на строительство, выписывает их своей собственной строительной фирме, а федеральный министр, закупающий на бюджетные деньги медикаменты для льготников, отоваривается у своей же фармацевтической компании. Причем ничего прямо незаконного в такой деятельности не было. «Какая коррупция, о чем вы?! – возмущается долбин, стоит только намекнуть на то, что подобное поведение как минимум неприлично. – Наглая клевета! Просто мой брат (сват, шурин) – успешный бизнесмен. Он выиграл конкурс! Что? Сестра – председатель конкурсной комиссии? Так у нее два высших образования и стаж от царя Гороха. И вообще, покажите мне, какие законы это запрещают, а то я сейчас же в суд подам!»

Типичный пример – мэр Москвы Юрий Лужков, который тогда, в 1996 году, был одним из самых могущественных людей в России и примерял шапку Мономаха. Однажды за званым ужином у гиганта монументалистики Зураба Церетели я стал свидетелем любопытной сцены: жена Лужкова, Елена Батурина, на вопрос, не семейные ли связи обеспечили ее попадание в список самых богатых людей, ткнула сидящего рядом супруга локтем в ребра: «Что?! Да если б он мне не мешал, я бы не пять, а тридцать пять миллиардов долларов уже заработала!» Супруг согласно кивал, потирая ушибленный бок…

Большинство из тех, кого называли «олигархами», стали ими благодаря государству и прекрасно понимали, что по его воле могут в любой момент стать никем. Так произошло с Виноградовым, который умер в нищете. Клан МЕНАТЕПа вообще оказался в местах не столь отдаленных или в эмиграции. Березовский тоже плохо кончил. Жизненное кредо российского олигарха очень доходчиво сформулировал в 2007 году в интервью все той же Financial Times владелец РУСАЛа Олег Дерипаска: «Если государство скажет, что мы должны отказаться (от компании), мы откажемся. Я не отделяю себя от государства. У меня нет никаких других интересов».

Поэтому олигархи, за исключением Березовского, либо вообще чурались политики, либо предпочитали раскладывать свои драгоценные яйца по разным корзинам. Участники пресловутой «семибанкирщины» активно искали возможности если не договориться с коммунистами, то как-то скрестить ежа с ужом. Не случайно же в апреле 1996 года в «Независимой газете» появилось знаменитое письмо «Выйти из тупика!», подписанное самими «семибанкирами», а также руководителями нефтяных компаний ЮКОС и «Сибнефть» (тогда еще без Ходорковского и Абрамовича) Сергеем Муравленко и Виктором Городиловым, президентом ОКБ им. А. С. Яковлева Александром Дондуковым, президентом МАК «Вымпел» Николаем Михайловым и владельцем банка «Возрождение» Дмитрием Орловым. В документе, который накреативил близкий к КПРФ Сергей Кургинян, они отругали как «демократов», так и «коммунистов», призвав их «объединить усилия для поиска политического компромисса, способного предотвратить острые конфликты».

Но Ельцин был вовсе не безвольной куклой, а харизматичным политиком с потрясающей жаждой власти и нюхом на угрозу ей. Когда ему стало очевидно, что команда Сосковца ведет дело к провалу, появился новый штаб во главе с Анатолием Чубайсом, где ключевые роли играли дочь президента Татьяна Дьяченко и его помощник еще со времен московского горкома КПСС Виктор Илюшин. В отличие от бюрократов и силовиков, они прекрасно понимали, что на голом админресурсе далеко не уедешь и народную любовь надо завоевывать капиталистическими методами. Была запущена грандиозная пиар-кампания «Голосуй, или проиграешь!», к которой с помощью лучших специалистов по нарождающимся политтехнологиям и талантливых продюсеров отечественного шоу-бизнеса подтянули оголодавшую творческую интеллигенцию, деятелей культуры и искусства. За все это, разумеется, были уплачены немалые деньги – причем, понятное дело, не через официальный избирательный фонд кандидата в президенты.

Банкиры действительно «скинулись» на избирательную кампанию Ельцина. Но это произошло не от страха перед коммунистами и не от особой любви к правящему режиму, а потому что, как говорили в советские времена, партия сказала: «Надо!» И дала им для этого «инструмент», который позволял наряду с финансированием кампании еще и самим заработать.

Механизм «фандрайзинга» был придуман незатейливый. Избранные банки вкладывали деньги Минфина, которые лежали у них на депозитах, в государственные краткосрочные облигации – созданную Минфином же финансовую пирамиду. В ГКО тогда играли все участники рынка, ведь доходность была сумасшедшая – более 100 % годовых, причем, на первый взгляд, никакого риска: бумаги-то государственные. Вавилов дал разнарядку банкам, которые в этой игре использовали деньги Минфина, – половину дохода от операций с ГКО сносить в фонд избирательной кампании Ельцина, причем наличными. Так возник тот самый «общак». Он имел вполне конкретную географическую локацию: Краснопресненская набережная, дом 2. Дом правительства Российской Федерации, известный как Белый дом. Для расчетно-кассового центра условия были идеальные – суперохраняемый объект со всеми удобствами, включая почти бесплатную столовую и горячительные напитки.

Машины с деньгами заезжали прямо с набережной. Внутри здания в соседних комнатах сидели две группы. Одна, от начальника службы безопасности президента Александра Коржакова, принимала, пересчитывала и скирдовала наличность. Другая, от штаба Чубайса (сам штаб располагался в «Президент-отеле» на Якиманке), – брала ее на текущие расходы и выносила из здания. В перерывах между выполнением этого ответственного задания Родины парни пили коньяк, курили, играли на компьютере (интернета тогда еще не было, поэтому раскладывали пасьянс «Косынка» или разминировали «Сапера») и клеились к молоденьким белодомовским секретаршам и буфетчицам.

Всю кампанию механизм работал как часы. Хитрые Березовский с Гусинским от «оброка» откосили – они договорились со штабом, что свою долю будут сами же и осваивать с помощью медийного ресурса, ОРТ (сейчас – «Первый канал») и НТВ. У обычных банкиров «от сохи» были некоторые сомнения насчет того, что они честно тратили живые деньги на пропаганду, а не просто давали команды подневольным менеджерам телеканалов, но предъявить конкретные претензии они так и не смогли за отсутствием доказательств. НРБ, как и другие доноры, регулярно снабжал штаб предписанными суммами. На эти деньги по всей стране разъезжали звезды эстрады, которые на стадионах призывали соотечественников «голосовать сердцем», выходила десятимиллионным тиражом бесплатная цветная газета «Не дай Бог!», объяснявшая, что Зюганов хуже Гитлера, в телеэфире регулярно «мочили» коммунистов.

В результате в первом туре выборов, который состоялся 16 июня, Ельцин обогнал своего главного соперника, набрав 35 % против 32 % у Зюганова. Они вышли во второй, решающий тур, который был назначен на 3 июля. Ельцину удалось договориться с генералом Александром Лебедем, неожиданно занявшим почетное третье место с 14,5 %. 18 июня Лебедь получил должность секретаря Совета безопасности «с особыми полномочиями» и публично поддержал действующего президента. В штабе Чубайса уже могли открывать шампанское. Но на следующий день случилось нечто неожиданное.