Ожидание Двойной Кошки - Иван Афанасьев

Ловили нежить и держали, для обороны или чтобы другую нежить вывести, ведуны да ведьмы. Племя колдовское, оно хоть и ближе ко всему нечеловеческому, а все же случаев, чтобы колдун или ведьма человека на растерзание нечисти просто так отдали, Офедр не знал. Среди крестьян ходили, ясное дело, слухи, что это любимое ведовское дело и есть, так то ж крестьяне, люди дикие, ничего, кроме своих огородов, не видевшие. А здесь, вблизи гор Аргиза, где нежити хватало, самый распоследний крестьянин знал, что только колдовская сила от нее простых людей и защищает.

И только проснувшись наутро, он припомнил, как смотрел на него вчерашний дедок и сообразил — а ведь сей подлец прямо намекал Кайтар и Юркаю, что гвида следует вперед пустить. Не хотел бы он того — сказал бы про Саблума сразу, при всех. Или, быть может, он так Юркая проверял? Тогда зачем при Кайтар говорить? С утра уверенность гвида в порядочности рода человеческого несколько ослабела. Он даже поджаренные Ежихой грибы лишь чуть попробовал, сославшись на сытость после вчерашнего ужина.

Они умылись в отдельной комнате, дождавшись, пока оттуда выйдет Кайтар. Девушка причесалась, прикрыла свое простонародное платье неизвестно откуда взявшимся цветастым платком, и сразу превратилась в молодую красавицу. Ежиха скептически пробубнила:

— Красива ты, девка, только красота твоя здесь никому не в радость. Один мужик на королевской службе, радеет господину, женщин вообще не замечает. А второй — не нашенский. Сделает свое дело и уйдет, только и останется от него смутное воспоминание. Да ты глазищами на меня не зыркай, не Стракуту же, пню старому, ты понравиться захотела!

Кайтар не ответила, гордо отвернулась. А вскоре появился и Стракут, вчерашний дед с моста. Гвид развернул карту. Дед проявил былую воинскую выучку, враз в ней разобравшись. Похоже, он и бляху серого гвида опознал правильно.

— Вот на этом участке Саблум и обитает. Как видите, обходить можно только лесом. Или, если по скалам горазды карабкаться, три мили вверх по ущелью, подъем по крутому склону и скалам. Лошадь там не пройдет, заметьте. Оттуда спуск в другое ущелье. На это день уйдет. Деревень в том ущелье нет, ночевать придется под открытым небом. Не советую идти этим путем.

Офедр был с дедом согласен. Вблизи от гор под открытым небом лучше не ночевать. Слишком много всяких тварей там водится, можно влипнуть не хуже, чем с Саблумом.

— Давно он там поселился? — спросил Юркай Стракута.

— Месяца четыре. Отписали герцогу, да у него такой нежити по лесным тропам полно. Если Великие Светлые помогут, к следующей весне гроссведун явится, прихлопнет Саблума. Если ему по силам окажется, — добавил Стракут, искоса посматривая на Юркая.

Только теперь гвид осознал замысел лесовика. Это же он Юркая на Саблума натравить хочет! И даже уверен, и что Юркай не откажется, и что Черная Нежить Юркаю по силам окажется. Вот для чего он намекал, что гвида в жертву принести следует!

— А что, Саблум лишь гроссведуну по плечу? — поинтересовался Юркай.

— Так кто ж это наперед знать может? — развел руками Стракут.

Кайтар пояснила, что Черную Нежить создавали патентованные колдуны из южных краев, говорят, со Сковура. Им тамошний король выдает патенты на творение нежити. Вроде бы — хотя как проверишь? — создается та нежить в целях вполне благородных. Такую нежить именуют Серой. Эти создания разумны и способны к колдовству. А Черными становятся те несчастные создания, что не удались. Они тоже разумны и тоже плодят нежить, но их творения исключительно злобны и опасны для людей. Сама Нежить Черная редко атакует людей по собственной инициативе, а вот их создания делают это сплошь и рядом.

— Так Саблум разумен? Понятно. С ним, должно быть, кто-то и договориться пытался?

Стракут горестно кивнул. Да, конечно, были такие. Не вернулись. Саблум в разговоры не вступал. Просто вытягивалась из-за сосен серая туманная полоса, обвивала идущего человека и разом утягивала меж ветвей. Потом нечеловеческий голос трижды что-то повторял. Звуки сочли именем чудища и с тех пор называли его Саблумом. Удавалось увидеть и то, что оставалось от человека после встречи с ним. Ноги и голова почему-то оставались нетронутыми, а остальное выглядело так, будто его пережевали, выплюнули, и эта масса гнила на солнцепеке с неделю. Пробовали посылать нежить-двойников, сотворенных окрестными ведьмами, но бестелесные создания Саблума не привлекали.

Вывод о разумности твари утвердился после того, как убедились, что тварь распознавала многочисленные ловушки и приманки. Больше того, Саблум несколько раз показывался на горных склонах, где он выглядел белесо-расплывчатой огромной ящерицей с коротким хвостом. Но там он никого не тронул, ограничив участок своей охоты определенным участком леса. Никто, собственно говоря, даже не знал, насколько этот участок велик. Просто на одной дороге тварь нападала, а на проходящей много западнее тропе — нет.

Прежними попытками укротить нежить Юркай заинтересовался всерьез, выспрашивал подробности, советовался с Кайтар. Офедр, почувствовав себя лишним, вышел на крыльцо. Огляделся. Дома слева и справа — один в один дом старой Ежихи. Но бабка одна, ей места всяко хватит, а как же в таких избах большие семьи помещаются? Не иначе, с тыльной стороны избы, которая в крутой склон врезается, помещения в скале выбиты. Там, быть может, и ходы подземные есть, и колодцы. Об этом ни Ежиху, ни Стракута спрашивать не стоило.

Дверь сзади скрипнула, гвид посторонился. Юркай вместе с Кайтар сосредоточенно прошли мимо него, не замечая. Вслед за ними вышел Стракут, встал рядом.

— Что-то наш герой задумал сложное, — пробормотал он встревоженно. — Ты вот что сделай: стрелу свою с серебром положи себе на плечо и стой спокойно. Орел прилетит, тебе на плечо сядет — не дергайся и руками не махай. Он посидит немного, стрелу ту схватит да улетит. А я рядышком буду, ты не беспокойся.

Стракут спустился вниз по лестницу и присел на ступеньку. Серый гвид достал стрелу и принялся пристраивать ее себе на плечо. Если кто-то думает, что это легко сделать, но гвид согласился бы отдать мешок сушеной рыбы, лишь бы посмотреть, как это удается другому человеку. Стрелу пришлось положить на оба плеча, а голову наклонить вперед так, что видеть Офедр мог лишь то, что твориться у него под ногами. Дедок повернулся к нему, ободрил:

— Ждать недолго, орла уже отыскали.

И точно, прошло не больше десяти минут, как над ухом гвида хлопнули крылья, овевая ветром прикрытую шляпой голову, а в плечи впились острые когти. Человек пошатнулся, удерживая равновесие, а орел перебирал когтистыми лапами, пристраиваясь поудобнее. Старик рядом скороговоркой что-то бормотал, водя по воздуху маленьким зеркальцем. Коготь орла скользнул по незакрытой шее, разрывая кожу. "Сколько же он топтаться будет?" — тоскливо подумал гвид, мечтая в этот момент пойти далеко в обход, карабкаться по скалам, тащить весь груз на своей спине. Орел — или кто иной, поскольку Офедр мог видеть краем глаза лишь распростертые крылья птицы — сучил лапами по его загривку, стараясь захватить когтями стрелу, и усердно махал крыльями, чтобы не свалиться с человеческих плеч. Когда он оторвался, наконец, от Офедра и мощными взмахами крыльев начал набирать высоту, гвид почувствовал, что по спине текут ручейки теплой крови.