Ожидание Двойной Кошки - Иван Афанасьев

Дорога шла напрямик через заболоченный луг, а влево уходила тропинка, ведущая в крутому холму. На вершине холма виднелся частокол заостренных бревен, а над ним — наблюдательная башня.

— Сторожевой острог, — пояснил гвид, — там дежурит с десяток солдат. У них есть кони и голубиная почта. Есть и дом для приезжих. Заночуем здесь? Кайтар без лошади быстро идти не сможет, ночь застанет нас на открытом месте.

Юркай задумчиво поглядел по сторонам.

— Там люди герцога?

Офедр кивнул. Конечно, солдаты герцога отнесутся к нему с меньшим уважением, чем отнеслись бы гвардейцы короля, но в пограничном захолустье эта разница становилась столь несущественной, что гвид не брал ее в расчет.

— Гвида они послушают, это деревенским любая власть поперек души лежит. А солдаты таких караульных застав гостям всегда рады.

— Я не буду рад их радости, — прервал его Юркай. — Возьмешься отвлечь их внимание, чтобы они меня вовсе не замечали? Представь меня, скажем, владельцем коней, которых сожрали порождения Саблума. А нежить, скажешь, Кайтар победила, послав орла с серебряной стрелой.

Гвид, понятно, согласился. Он уже подчинялся Юркаю до такой степени, что предложи тот оставить службу королю — и еще неизвестно, что бы он ответил. Но подчиняясь, он осознавал, что делает это добровольно, исходя из понимания заключенной в Юркае силы. Какой там гроссведун! Сейчас Офедр был уверен, что делит тяготы пути с настоящим, из дальних краев, патентованным чародеем. И, конечно, Юркай примет свои меры и гарнизон сторожевого острога без названия все свое внимание уделит гвиду и сопровождаемой им девушке.

Уже возле холма он не утерпел, спросил, действительно ли орел с серебряной стрелой сыграл свою роль в схватке с Саблумом.

— Орел нес на своих лапах твою кровь. Только поэтому нам удалось обмануть Саблума, выдать орла за человека. Когда он схватил орла, обман раскрылся. Мне же было важно, чтобы эта тварь подумала о серебре. Не мог Саблум, обнаружив в приманке стрелу, о нем не подумать. Я не мог знать, что он подумает, но то, что в его мыслях серебро обязательно появится, угадать было нетрудно. Когда я уловил его мысль, мне стал ясен его способ защиты. Ну, а дальше уже было не столь трудно…

— Понятно, — восхищенно отозвался гвид, — ловушка внутри ловушки.

— Не радуйся очень уж сильно, — ехидно проговорила Кайтар, — тот, кто создал Саблума, наверняка запомнит запах его убийцы, а это был запах твоей крови, Офедр. Искать обидчика колдун станет среди других колдунов, на тебя не подумает, но окажешься случайно с ним рядом — и тебе конец. Надеюсь, Юркай создателя Саблума отыщет и прикончит раньше.

— Иначе никак нельзя было, Офедр, — подтвердил Юркай. — Запах и манеру действий любого колдуна можно распознать издали, запах простого человека даже колдун узнает, только оказавшись с ним бок о бок.

Ворот в остроге не было. Разомкнутое кольцо частокола заходило концами друг за друга, образуя узкий проход. Рядом с ним стояла решетка, из которой торчали острия: ею на ночь закрывали проход. Среди острий попадались и серебряные, а на стене по кругу располагались охранные знаки, призванные отпугивать нежить. Гвид вошел в проход первым, протягивая вперед свою бляху. Как он и предполагал, гарнизон острога проявил радушие, лишь часть которого, несомненно, можно было объяснить радостью по поводу лицезрения бляхи серого гвида.

Скромно державшийся сзади Юркай, кажется, не произнесший ни одного разборчивого слова, и отделывавшийся междометиями, внимания стражников не привлек. В казарме соорудили стол, поставили на него блюдо с дичью, миски с грибами-ягодами, сорвали печать с большого кувшина вина. Десятник, старый седоусый воин, внимательно приглядывал, дабы его подчиненные не слишком возбудились от близости столь юной девушки. Платок колдуньи на голове Кайтар, и даже рассказ о ее битве с Саблумом ничуть не повлияли на решимость стражников выглядеть в глазах девушки героями. Здесь, среди нежити лесной, местной и пришедшей из-за гор, в ведьмах и ведунах видели единственную надежную защиту.

Дом для гостей оказался помещением под крышей гарнизонного склада. Выпрямиться во весь рост там было нельзя, зато на лежанках могло поместиться полторы дюжины человек. Нашлись матрасы, одеяла, принесли и тазик с кувшином воды, чтобы Кайтар могла умыться с утра. Утром трое стражников проводили их до деревни, предоставив девушке лошадь для езды верхом. Офедр с Юркаем вынуждены были поспевать скорым шагов за всадниками. А еще через два дня они достигли Ключевого острога.

Землянин. Начало

Первые две недели, выражаясь в терминах, усвоенных мною в военно-историческом клубе, я просидел в засаде. Нужно было выучить язык, познать обычаи и прочие необходимые мелочи этого мира, прежде чем вылезать на свет. Было не столь трудно оставаться незаметным для окружающих, сколько тягомотно. Оказывается, на Земле я незаметно для себя привык, чтобы всё доставалось мне вроде как само собой, и испытывал лёгкий душевный дискомфорт.

Открывающийся мир всегда отличается от того проекта, что задумывался первоначально. Иногда различия просто разительны. То ли виной тому взаимодействие представлений разных людей — Открывателей, то ли наши сознательные желания весьма отличаются от подсознательных. А может, мир этот нами и вовсе не выдуман, а мы его прозревали сквозь границы нашей Вселенной и, прозрев — в меру своих возможностей — решили, что это и есть плод нашего совместного воображения. Но назывался он так, как мы и задумывали — Середа, и люди вокруг выглядели так же, как мы. То есть они не были чернокожими или узкоглазыми, карликами или великанами, не имели рогов или хвостов. Люди как люди; и мысли их ничем не отличались от мыслей рядовых землян.

Мое владение местным наречием до сих пор оставляет желать лучшего, но я беззастенчиво пользуюсь мысленной передачей сообщений, что аборигены воспринимают сплошь и рядом, как озвученную речь. И прятаться больше у меня нет необходимости: не совсем законным путем я обзавелся местной одеждой, представляющей собой некоторое подобие рабочего комбинезона буро-зеленого цвета. Надеюсь, бывший его хозяин не в особой обиде на меня, ведь на бельевой веревке, с которой с ночью снял этот наряд, сушились вещи более сохранные и приятные глазу.

Вскоре из неизбежных случайных разговоров я удостоверился, что колдовство в этом мире встречалось частенько и никого не удивляло. Многие, напрочь лишенные магических способностей люди владели пятью-десятью заклятиями, что позволяло им решать многие мелкие проблемы. Заклятия особой тайны не представляли: дело было не в словах, а в том особом состоянии души, с которым они произносились. Вот этому искусству — запомнить и произвольно вызывать у себя в нужный момент такое состояние — могли обучиться далеко не все. Мастеров заклятий уважали. Несколько выше этих деревенских умельцев котировались ведуны, затем шли гроссведуны, способные создавать новые заклятия и распознавать чужое колдовство, а еще выше стояли патентованные ведуны, они же чародеи. Помимо них в местах, где я "высадился" — а это были окрестности узкой, но очень длинной горной гряды, протянувшейся с юга на север на добрую тысячу километров — обитала так называемая нежить, в сущности которой мне пришлось разбираться уже самостоятельно, ибо сведения об этих созданиях были слишком противоречивы.