Черные страницы истории Церкви - Витторио Мессори

В противоположность тому, что хотят внушить протестантская и просвещенная черная легенда, небывалое притеснение и попытка уничтожить местные культуры начинаются с того момента, когда Церковь и корона уходят со сцены событий. С этого момента начинается систематическое уничтожение местных диалектов и замена их «кастилийского», языком новых хозяев, провозгласивших принятие власти «от имени народа». Однако это был так называемый «народ», созданный из небольших групп землевладельцев европейского происхождения.

С этого момента начало развиваться то, что никогда не имело места в колониальной эпохе – предотвращение смешения рас, культур и интересов. В то время, когда Церковь одобряла и поощряла смешанные браки, либеральные власти высказывались против них, часто запрещая.

Таким образом, и здесь начали следовать евангелическим примерам англосакских колоний с Севера, где масонство не случайно явилось движущей силой в борьбе за независимость. Наконец создан северо-южный фронт, который должен был вначале победить корону, а затем католическую Церковь. Таким образом, родилась демократия, которая сделала зависимой – и делает это по сегодняшний день – историю Юга от истории Севера. Курьезным кажется тот факт, что прогрессисты, которые видят причину испанской колонизации в католицизме одновременно подвергают критике зависимость Латинской Америки от США. Является очевидным, что они не осознают, что их двойной протест охватывает противоречия: пока это было возможным, испанские короли и папы были большими защитниками религиозной, общественной и экономической подлинности «католических» земель. Североамериканская протекция определена креолами «богатых колонизаторов», которые хотели освободиться от испанской и религиозной власти для достижения своих экономических целей без преград». Так высказывается Франциско Кардини об американцах с Севера, которых просили о помощи, часто скрытой, «братья» в борьбе против короны и Церкви. Достаточно вспомнить эксцессы, касающиеся гегемонии, в районе Панамы, а также войны на Кубе в XIX в., о постоянной помощи североамериканцев, оказанной мексиканским властям, удерживающим в течение десятилетий конституцию, которая, будучи антиклерикальной и антикатолической, оскорбляет и унижает достоинство мексиканского народа, а с появлением возможности измениться, США поддержали преступника такого как Венустиан Карранзи. И даже не пошевелили пальцем во время кровавых преследований католиков в двадцатые годы. Известно, что сегодня североамериканская власть поддерживает и финансирует прозорливость протестантских сект, что ведет к последствиям, в результате которых, народ отдаляется от традиций, сложившихся в течение пятисот лет, и тем самым, притесняет культуру.

Напряженная деятельность «расистов» после отделения Испании более выразительно показана в искусстве. В то время происходит взаимный обмен культурными ценностями, создаются прекрасные произведения смешанного барокко, а с приходом к власти «просвещенцев» началось обратное разделение. Необыкновенная архитектура миссии и колониальных городов была заменена имитацией европейской архитектуры новых городов буржуазии, в которых не было уже места индейцам.

Лето располагает к чтению книг, и прежде всего классики. Такой является книга Жак Ле Гофф "La civilta dell' Occidente medievale" которую я читал еще во французском варианте, неоднократно переиздававшуюся и в настоящее время вышедшую в свет карманным изданием Эйнаудге. Я выбрал именно летнее время, чтобы вновь пересмотреть ее.

Среди светских исследователей средневековья, Ле Гофф является одним из видных, хотя им допускались ошибки, среди которых самой значительной является историческая консультация к экранизации романа «Имя розы» Умберто Эко, эта книга более точно отражает климат средневековья, чем фильм, поставленный с помощью «консультанта», которым является вышеназванный француз. Ле Гофф также является автором „La nascita del Purgatorio" , работы, которая – несмотря на то, что считается научной – читать ее нужно между строк, так как она содержит ложные пастырские идеи (иконопись на самом деле хорошо завуалирована), а, прежде всего – догматичные.

Однако вернемся к "Lа civilta dell' Occidente medievale", работе, в которой также нет недостатка сектантских перспектив, а точнее выражаясь – фальсификаций. Например, в последнем итальянском издании, на страницах 102 и 103 читаем: "Доминиканцы и францисканцы для многих являются символом лицемерия; именно они были одними из первых, кто ввел насильственные методы борьбы с ересью, не понимая сущности инквизиции. Народная революция в Вероне обошлась очень жестоко с первым «мучеником» доминиканцем, св. Петром, которого монашеская пропаганда провозгласила мучеником и распространяет картину с изображением ножа, который всадили в голову».

Очень трудно, согласиться с этим мнением, относительно францисканцев, если принимать во внимание рамки эпохи, какие Ле Гофф выделил в своей работе. А именно: середину средневековья, Х – XIII вв. Франциск Ассизский умер в 1226 г. и до конца столетия между движением созданным им и людьми создалось нечто вроде идиллии, которая осталась после средневековья и существует в какой-то степени и в наше время. Не случайно та же самая публикация очень часто ссылается на образ францисканского брата, когда в каком-нибудь деле необходимо иметь какое-то вдохновение, доверие и обаяние. Разве не был францисканцем отец Пио да Петрельчино, основоположник одного из самых больших «межклассовых» движений, сильного и прочного, в котором участвовали богатые и бедные, неграмотные и просвещенные?

Высказывания Ле Гофф не только попахивают сектантством, но и заключают ложные намеки, якобы, о «ненависти», которая сопутствовала бы доминиканцам в связи с «получением высокой должности в репрессиях, направленных против еретиков», и «роли, какую сыграла инквизиция». Однако удивляет тот факт, что известный исследователь средневековья, историк, чье имя знает весь мир, вообще перевернул истину, касающуюся Петра из Вероны.

Однако же будем последовательны. Во-первых, инквизиция не была создана как инструмент, с помощью которого подавляли народные массы, а наоборот, она оказывала им помощь. В обществе, которое, прежде всего, заботилось, о вечном спасении, на ересь смотрели (как образованные люди, так и невежественные) как на опасность. Подобно тому, как в нашем обществе, тот, кто заботится только о своем физическом здоровье, опасается каждого, в ком видит переносчика смертельных, инфекционных болезней или как причину заражения среды.

Для людей средневековья еретик являлся «опасным носителем» заразы, неприятелем спасения душ, личностью, которая навлекала на всех кару божью. Поэтому доминиканец, как это подтверждают документы, который появлялся для того, чтобы изолировать еретика от общества, не был тем, к кому относились с ненавистью, его принимали с облегчением, так как у него искали защиты.

Среди других описаний этой истории бросается в глаза образ «народа», стонущего под ярмом инквизиции и жаждущего своего освобождения. В действительности, все обстояло иначе, если в некоторых случаях люди оказывали сопротивление инквизиции, то вовсе не потому, что считали ее жестокой, наоборот для расправы с еретиками, которые – по мнению vox pориli’ – не заслуживали милосердия, оказанного доминиканцем, наказание считалось сравнительно мягким. На самом же деле христиане хотели покончить с этой опасностью и бесцеремонно хотели избавиться от тех, для которых судьи в доминиканских рясах являлись гарантией справедливости.

До распространения протестантства в XVI в. среди еретических движений, распространяющихся в средневековье, казалось только одно вредит широким кругам людей, и то на определенных территориях. Имеются в виду катары-альбигойцы, которые нанесли вред в Провансе (и поэтому объявление крестового похода против них было необходимо). Однако, как напоминает Ле Гофф, деятельность альбигойцев, поддерживала не народ, а дворянство Южной Франции, сотрудничавшее с ними и пропагандировавшее их учение, что явилось причиной распространения еретических воззрений на всю страну. А произошло это, по мнению историка, не по религиозной причине: «Дворянство решило оказать противодействие Церкви, по той причине, что росло число людей, которых не допускали к церковному браку в связи с кровосмешением, вследствие чего происходил раздел аристократических земель». Одним словом, браки должны были заключаться в рамках семьи с единственной целью сохранить свои земельные владения.

Вернемся, однако, к словам, сказанным в "La civilta dell' Occidente medievale": «Народная революция в Вероне обошлась жестоко с первым доминиканским „мучеником“ св. Петром, которого монашеская пропаганда провозгласила мучеником, и распространила картину, его мученической смерти при помощи ножа, который всадили в голову» – пишет Ле Гофф.