Былое и думы собаки Диты - Людмила Раскина

И мальчика бросили в море.

Волны над ним сомкнулись,Замер последний крик…И эхом ему ответилС обрыва отец-старик:«Правду сказал я, шотландцы,От сына я ждал беды,Не верил я в стойкость юных,Не бреющих бороды.А мне костер не страшен.Пускай со мной умретМоя святая тайна —Мой вересковый мед!»

Рыжуша читает с большим чувством, ее голосок звенит, на глазах — слезы, прохожие на нас оборачиваются и улыбаются.

Па тоже улыбается и как-то странно покашливает и при этом смотрит куда-то в сторону.

Он часто так покашливает, когда видит, как Рыжуша, затаив дыхание и ничего не замечая вокруг, слушает сказку, или выразительно, как сейчас, что-то рассказывает, или вообще — спит.

Мы приходим домой, там все сверкает и вкусно пахнет. Жизнь прекрасна! Но не успевает Па снять с меня ошейник, как Ма и Ба кричат из кухни сразу в два голоса:

— Лапы! Лапы! Мойте Дите лапы! Небось все лужи прочесали!

Так я и знала! Нет в жизни полного счастья. Обязательно нужно все испортить!

Рыжуша достает из-под ванны большую старую кастрюлю, которая служит мне тазиком, и наливает воду. Ну, конечно, Рыжуша хочет как лучше, а получается как всегда — я терпеть не могу теплую воду. Передние лапы я даю мыть еще более или менее мирно, но когда мы переходим к задним, начинаю вся мелко дрожать.

Я креплюсь-креплюсь из последних сил, и наконец, все! Коротко рявкнув, я последней немытой лапой опрокидываю кастрюлю! Вся передняя заливается грязной водой, а я, оставляя на блестящем паркете мокрые следы, спасаюсь на свое место.

— Холера! — говорит Ба.

Но в конце концов все утрясается. Никому не хочется ссориться. Моя милая Рыжуша вытирает пол, все садятся обедать, Ба наполняет мою кормушку в передней и даже дает дополнительно сахарную косточку. Хороший человек Ба! Строгий, но справедливый!

На следующий день Рыжуша приходит из школы и, как только Ба открывает ей дверь, начинает зажевывать губы. Оказывается, ее не допустили к конкурсу. Самая главная учительница литературы сказала:

— Что за ерунду ты выбрала? Сказано было, что нужно что-нибудь революционное, патриотическое! И вообще, где ты выкопала это стихотворение?

Рыжуша тихо плачет, а я слизываю слезы с ее теплых мягких щек.

Вечером Ба сердито выговаривает Ма:

— Вечно ты что-то выдумываешь! Совсем задурили голову ребенку. Доиграетесь… Что, нельзя было выучить что-нибудь обыкновенное? Про Ленина?

— Безмозглое что-нибудь, — уточняет Па и обращается к Рыжуше: — Видишь ли, дочь, если б эта твоя учительница хоть что-нибудь соображала…

Ба поднимает брови, и Ма быстро перехватывает инициативу:

— Ладно, дочур! Давай лучше посмотрим, какой папа принес тебе «невденьрождарок»! Ты об этом мечтала всю жизнь.

Вот хитрюга эта Ма. Бац! — и сразу всех переключила на другую тему.

Невденьрождарки

Па очень любит делать подарки. Обычно он покупает их задолго до срока, и у него никогда не хватает терпения дождаться праздничной даты или дня рождения. Он называет это — «невденьрождарок».

Часто он приходит с работы и так небрежно, в сторону, говорит Ма:

— Посмотри у меня там в портфеле. Наверно, тебе не понравится.

Ма на цыпочках бежит в переднюю, и оттуда доносится восторженное курлыкание:

— Ой, ой! Какая прелесть!

Мы с Рыжушей тоже несемся в переднюю и рассматриваем сине-белую фигурку веселого льва с цветком на кончике хвоста или сахарницу в синих розах с пчелкой на крышке.

Это называется гжель! Такая посуда и фигурки с сине-белым рисунком, сделанные из особой гжельской глины. Ма очень любит гжель, но у нее самой, как она говорит, «купить рука не поднимается». Очень дорого. А у Па — поднимается, и он постепенно-постепенно надарил Ма целую коллекцию.

Навосхищавшись, Ма как будто невзначай спрашивает:

— А сколько это стоит?

Но он отвечает так же, через плечо:

— Да это дешево — второй сорт.

И Ма благоразумно умолкает.

Па сделал для гжели очень красивую многоэтажную полку — получилась сине-белая стенка, так что теперь все, кто приходит к нам в дом, ахают от восторга.

Однажды Ма почувствовала себя плохо. У нее заболело сердце, и пришлось вызвать «скорую помощь». Ма лежала на диване бледная и тихонько стонала, а «скорой» все не было. Ба звонила туда снова и снова, а ей отвечали:

— Ждите! Вы не одни.

Наконец приехала медицинская бригада, и нет чтобы сразу кинуться к больной — они все столпились у стенки с гжелью. Ма лежала, закрыв глаза, держа руку на сердце, но, по-моему, уголком глаза все-таки подглядывала, какое впечатление производит ее коллекция. Во всяком случае, стонать она перестала — не хотела их отвлекать.

В день рождения Ба у Па всегда есть традиционный подарок — теплый байковый халат. А еще перед праздниками Па специально для нее покупает бутылку сладкого вина — кагора.

Вообще-то Ба вина не пьет, и кагор выпивают гости, но она как-то раз вспомнила о своем детстве, о том, как ее дедушка — очень красивый старик с большой белой бородой — качал ее (нашу Ба!) на коленях, и о том, как перед обедом он обязательно выпивал рюмочку кагора, так как это вино целебное.

Ба почему-то грустно вздохнула и замолчала. Мы все тоже помолчали и разошлись по своим делам. И забыли. А Па не забыл. Ба очень ценит внимание, и теперь на праздничном столе у нас всегда стоит кагор, а Ба всех угощает:

— Пейте кагор! Это самый лучший! Молдавский. Зять для меня купил!

Для Рыжуши Па всегда разыскивает какие-то особенно интересные книжки и пластинки.

Меня Па тоже никогда не забывает и приносит из магазина сладкие косточки, или ливерную колбасу, или шкурку от окорока.

Я забыла сказать, что все женщины в нашей семье — ужасные сладкоежки. Ну, я-то больше всего люблю просто сахар, и Ба, и Ма, которые ведают закупками продуктов, всегда заботятся, чтобы в доме был запас сахара, а вот конфеты… Карамель они не любят, а на шоколадные у них «рука не поднимается», потому что дорого.

И каждый раз разыгрывается одна и та же комедия: Ма и Рыжуша начинают бродить по всей квартире, открывать дверцы и тихонько вздыхать, как будто что-то потеряли. Па, не отрываясь от газеты и не вынимая сигареты изо рта, бросает:

— Посмотрите в книжном шкафу за Пушкиным, — или: — В гардеробе наверху, за шапками, — или: — В инструментах, в ящике с молотками.

Ма с Рыжушей устремляются по указанному адресу и обнаруживают два пакета.

— Один — теще, — уточняет Па. — А то вы быстро справляетесь.

Ма тут же берет конфету, кладет ее в рот и, причмокивая от наслаждения, никогда не упускает случая сказать:

— Зачем такие дорогие? А где ты деньги взял?

Ну надо же, какая! Сама без шоколадных конфет жить не может. Она же утром встает и с закрытыми глазами первым делом пробирается к заветному пакету: пока конфету не съест, глаз разлепить не может, ни на один вопрос не отвечает. А сколько раз я видела, как она ночью в пакет залезала. И еще вопросы задает!

Ма прикидывается. Она все прекрасно знает — сама же завела такой порядок, что ее и Па зарплаты и пенсия Ба складываются в шкафу на полке под бельем (чтобы воры не нашли). Оттуда они с Ба берут деньги на хозяйство, а Па она собственными руками дает каждый день рубль (один) «на дорогу и на жизнь».

А на подарки Па тратит другие деньги: он их у себя на заводе за изобретения получает и уж этими деньгами распоряжается сам. Он говорит, что иначе просто не чувствует себя свободным человеком. Ма считает, что это нечестно, что эти деньги тоже надо класть в «общий котел», что она и так «еле сводит концы с концами», «бьется как рыба об лед» и т. д. и т. п.

— Тогда зачем ты рубль так исправно берешь, если у тебя, у свободного человека, свои деньги есть? — ехидно спрашивает Ма.

— Э, нет, — грозит пальцем Па. — Ты, Миншток, что положено, отдай! Да и где они, мои деньги? Вчера были, а сегодня — нет!

И это святая правда. Эти свои — секретные — деньги Па просто физически не может донести до дома, они ему «руки жгут», он должен обязательно сразу их истратить. Как он сам говорит: «бомбардировщик, не отбомбившись, на базу не возвращается». Отсюда и берутся «невденьрождарки», а иногда большие покупки — «покупки века».

А вообще-то они оба правы, и Ма, и Па. Просто Ма покупает то, без чего прожить нельзя, а Па — то, без чего жить скучно. И Ма это отлично понимает: я слышала, как она говорила по телефону, что все, что у нас в доме есть красивого и удобного, все — благодаря Па.

Я же говорю, что Ма прикидывается.

Но Па не только своей семье любит дарить подарки. Ма говорит:

— Он для злейшего врага последнюю рубашку с себя снимет. — И добавляет: — И с меня тоже.