Клуб одиноких сердец - Мария Митрофанова

– Не понимаю, что на меня нашло, – сказала она виновато, так, как будто Дима мог ее слышать, и медленно пошла по направлению к дому. Но когда до него оставалось уже буквально несколько шагов, девочка вдруг передумала. Остаться сейчас наедине с собой и переживать угрызения совести за ужасно выполненную миссию и за идиотский поступок? Нет, это невозможно!

И Даша пошла к Светке.

– Ой, Мышка, ты? Заходи скорей. Ты ведь не обедала еще?

– Нет, – вяло ответила Даша. – Да мне и не хочется.

– Та-ак, – Светка вытянула палец и ткнула им в Дашу. – Что-то произошло, да? А ну, рассказывай! Я по твоей мордашке все, как по книге, читаю!

– ...В сущности, вы тоже виноваты, – говорила Даша минут пятнадцать спустя, когда уже изложила Светке суть их разговора с Димой. – Почему вы решили, что у меня лучше всех получится с ним поговорить?

– Но, согласись, основную задачу ты действительно выполнила, – усмехнулась Светка. – Он тебе все рассказал, причем я очень сомневаюсь, что он рассказал бы так много еще кому-нибудь.

– Да, но конечный результат! Теперь у нас вместо одного разбитого сердца – два!

– А ты извинись перед ним, – подсказала Света. – Скажи, что не над ним смеялась, скажи, что у тебя нервный тик такой.

– Ага, как же, – мрачно закивала Даша. – Еще сумасшедшей выставляться. Я извинюсь, конечно... Но насчет Ленки мы так ничего и не выяснили, и как облегчить ее переживания – я совершенно не знаю. Одни проблемы с этим разговором.

– Ты же кое-что узнала, – вздохнула Света. – Попробуй дать ей практический совет. Чтобы она там увлеклась чем-нибудь и бросила страдать и охать.

– Да уж, если взялась, то доведу до конца... – обреченно согласилась Даша.

Глава 5

Оля стала ходить с Артуром на курсы. Сейчас она понимала, что это были вовсе и не курсы: там не было никакой отлаженной системы, никто не просил денег за занятия. Встречи проходили всегда, или почти всегда, одинаково: сначала беседа с отцом Мартином, которые все больше и больше нравились Оле, потом общий разговор и чаепитие. Часто слушали музыку, иногда смотрели интересные фильмы.

Разумеется, Оля чувствовала, что все эти люди связаны какой-то общей идеей, что у них есть что-то большее, нежели совместные чаепития, и что собираются они гораздо чаще, чем она, Оля, туда приходит.

Но пока это было для нее тайной за семью печатями. Иногда ей бывало обидно, что ее не посвящают в эту тайну, но, в общем-то, она была вполне довольна жизнью. Недостаток дружеского общения восполнился. Она уже не чувствовала себя одинокой: разговоры с новыми друзьями и с Артуром вполне искупали обиду от своей непосвященности.

Она привязывалась к ним раз от раза все сильнее и не могла уже представить, как бы она обошлась без них? Постоянное дружеское внимание, готовность выяснить и понять, – вот что привлекало ее в этих людях и в Артуре. Они никуда не торопились, никуда не бежали, не отмахивались от нее, как это обычно делала мама.

Они с готовностью беседовали с ней и обсуждали ее проблемы, объясняя их, чаще всего, самым лестным для нее образом. Непонимание окружающих, на которое, в основном, жаловалась Оля, они поясняли ее избранностью, и она все больше проникалась сознанием этого. Ну, конечно же, не стоило слушать маму, когда она говорила, что Оля «просто не умеет найти подхода к людям». На самом деле, с ней все нормально, она даже лучше, чем все люди, и именно потому, они не понимают ее! Она избранна! Да, но для чего?

Наконец, она решила спросить об этом у Артура. Она понимала, что это очень важный разговор, и вести его надо осторожно.

– Кто вы на самом деле? – спросила она во время прогулки по тихим сумеречным улицам. Весна тогда уже подошла совсем близко, днем вовсю текло с крыш, и, захлебываясь, вопили счастливые, согревшиеся на солнцепеке воробьи.

– На самом деле? – удивился Артур. – А разве ты не знаешь? Или тебе не нравиться у нас?

– Нравится! – горячо воскликнула Оля. – И я хочу стать одной из вас!

– Это очень серьезный разговор, – заметил Артур. – Но как же ты хочешь стать одной из нас, если не знаешь, кто мы такие?

– Вы мне нравитесь, – пояснила Оля. – Мне нравятся ваши встречи, нравятся отношения между вами... Со мной никто и никогда так не разговаривал, никто меня не понимал!

– Что ж... – задумчиво сказал Артур. – Пожалуй, я не смогу тебе рассказать все, потому что я сам стою только на первой ступени Просветления. Но кое-что... Просто, чтобы ты была в курсе. Понимаешь, мы молимся Истинному Богу, и наши собрания, на которых ты ни разу не была, – молитвенные собрания.

– Вот как, – растерянно сказала Оля. Она была, в сущности, чужда религии. Разумеется, она верила в высшую силу, которая руководила всем миром, и к которой человек вернется после смерти. Но в церковь она не ходила, и о разных религиозных концессиях имела очень расплывчатое понятие: только в той степени, в которой освещал их учебник истории.

– А... кто вы? – осторожно спросила она, копаясь в памяти. – Католики, протестанты, баптисты...

– Да никто, – лукаво улыбнулся Артур. – Мы молимся Истинному Богу, и он снисходит на нас. Мы читаем Библию, мы читаем Евангелие, познаем слово Божие, и Господь нас не забывает. У нас есть свои Служители, Посвященные. Одного из них, отца Мартина, ты видела. Они могут крестить и посвящать, и говорят нам, когда наш дух просветляется и очищается от мирской скверны.

Оле стало немножко смешно. Артур никогда не говорил в таких пышных выражениях. Но, одновременно, она ощутило смутный трепет и уважение: мало кто в наше циничное время может говорить о своей вере так горячо и так убежденно!

– А почему нельзя делать это в церкви? – задала она интересующий ее вопрос, немного все же опасаясь, – вдруг она совершает бестактность и Артур сейчас обидится?

Но он не обиделся, а только улыбнулся лукаво.

– Служители православной церкви уже много лет назад исказили истинный смысл Веры, – пояснил он. – Им нужно было как-то выжить в советском государстве, поэтому они приспосабливались изо всех сил, толковали по-своему и библию, и Евангелие, продавали все, что можно было продать, лишь бы самим жить получше... А потом, вот скажи мне: ты когда-нибудь была в православной церкви?

Оля кивнула. Однажды, во время одинокой прогулки по городу она вышла к церкви и остановилась вдруг: так красиво луч закатного солнца мерцал на золотых куполах, так сладко, маняще звонили колокола (наверное, был какой-то церковный праздник), что у девочки на глаза навернулись слезы, и ей очень захотелось зайти туда, внутрь, в прохладную полутьму, откуда так странно и необычно пахло, где горели, подрагивая, крошечные огонечки свечей у темных икон... Но как только она вошла в двери, – к ней клубочком подкатилась маленькая старушка, вся одетая в темное, по самые брови повязанная платком и зашипела впалым ртом:

– Ишь, ходют тут всякие, лба не перекрестят... С покрытой головой в храм божий ходють, с покрытой! Да у ней еще и юбка едва-едва срам прикрывает, а туда же, намылилась! От молодежь пошла, ни стыда у них, ни страха Божьего...

Она бормотала еще что-то, но Оля, разумеется, не стала и дальше выслушивать о себе критические замечания. Она развернулась и ушла из церкви. И больше никогда туда не заходила. Нет, ее больше не заманят золотые купола и таинственные огонечки свечей: под всем этим прячутся противные въедливые старушонки, сплошная ложь и скука!

Про все это она и рассказала Артуру, а тот кивнул, как будто не первый раз слышал такую историю.

– Вот-вот, я про это и говорю! А у одного моего знакомого родился ребенок, его понесли крестить, а отца даже в ограду церкви не пустили. За то, что в шортах пришел, представляешь? Так он развернулся и ушел оттуда, а потом уже к нам пришел. Ты вспомни, как тебя у нас встретили. Есть разница?

Разумеется, Оля не могла не согласиться. Да, есть разница, есть! И потом, она так уже привязалась к своим новым приятелям (не говоря уж об Артуре), что хотела бы быть с ними даже в том случае, если бы они, как предки-славяне молились Перуну и Велесу! Потому что такие чудесные и добрые люди не могут верить во что-то дурное!

Она так и сказала Артуру, и он засмеялся и поцеловал ее в щеку:

– Так оно и есть, малыш! Ты на правильном пути!

В тот же вечер, приведя ее в тот дом, где обычно происходили встречи, он сказал отцу Мартину, что Оля обрела истинную веру. Отец Мартин ничего не сказал, только очень пристально посмотрел на новообращенную и потрепал ее по плечу. Оле даже обидно немного стало, но через некоторое время она поняла, что этот день все же станет совершенно особенным днем в ее жизни.

– Дети мои! – так начал свою сегодняшнюю речь отец Мартин. – Сегодня у нас великая радость! Еще одна юная душа пришла к нашему истинному Владыке, еще одна приникла к стопам Властителя! Теперь вы обрели сестру Ольгу, теперь она одна из нас! Любите ее, помогайте ей во всем!