Клуб одиноких сердец - Мария Митрофанова

Понаслышке Оля знала про ломбард, где можно заложить драгоценность и потом выкупить ее, когда будут деньги. Но у Оли из драгоценностей были только маленькие золотые сережки колечками, которые она носила постоянно. Но дорого ли они стоят? Да, к тому же, мать сразу заметит их исчезновение, ведь Оля носила их, не снимая, с десяти лет, с тех пор, как мама их ей подарила и позволила проколоть уши.

«Может быть, заложить что-то из маминых драгоценностей?» – задумалась Оля. – «А вдруг она заметит? Да нет, она их редко одевает.»

У Олиной мамы и в самом деле было довольно много золотых украшений. Девочка знала, что они хранились в большой берестяной коробке, в шкафу. На зеркале мама держала только дорогую бижутерию, ее же и носила, а золото одевала только по большим праздникам, да и то всегда одно и то же: перстенек с синей сапфировой звездочкой, или нитку жемчуга с такими же жемчужными серьгами. Все остальное лежало невостребованным, и мама часто говорила, когда вспоминала про драгоценности: «это твое приданое».

– Если это все равно будет принадлежать мне, то могу я взять малую часть теперь? – Сама себя убеждала Оля. – Я возьму бабушкин перстень с рубином, тот, про который мама говорила, что это «уродливый кусок золота». Она, наверняка, его не хватится, а потом, когда будут деньги, я его выкуплю...

Оля не задумывалась, откуда у нее могут появиться деньги для выкупа драгоценности. Сейчас это было неважно, она успеет подумать об этом потом!

Девочка залезла на стул, чтобы дотянуться до полки, на которой лежала домашняя сокровищница. Она уже достала шкатулку и стала рыться в ней, разыскивая «уродливый кусок золота», как вдруг ей в голову пришла ужасная мысль. Как она не сообразила сразу! Ломбард – это для взрослых людей, а у нее заклад просто не примут! Как это, в сущности, несправедливо!

Оля так расстроилась, что машинально разжала пальцы и шкатулка упала на пол. Драгоценные безделушки раскатились по всей комнате. Ну вот, этого еще не хватало! Теперь собирай их, ползай!

Оля слезла со стула и принялась бросать обратно в шкатулку безделушки, и тут ее внимание привлекла небольшая деталь. Дело в том, что шкатулка была как бы с секретом: у нее в крышке, большой круглой крышке помещалось добавочное отделение. Вот в это отделение и заглянула Оля, подгоняемая любопытством и безысходностью.

В небольшом углублении покоилась целая пачка стодолларовых банкнот. Оля издала радостный визг. У нее будут деньги! И не надо возиться с дурацкими украшениями, не надо идти в ломбард! Здесь вон как много, мать даже и не заметит маленького убытка в своей заначке!

Оля взяла одну купюру и сунула в карман. Потом наскоро сгребла в кучу украшения, огляделась по сторонам – не укатилось ли чего? – сунула шкатулку на свое место и отодвинула стул обратно к столу. Вслед за этим она стала собираться.

На этот раз она была совершенно счастлива. Как все посмотрели на нее, когда она небрежно положила на огромный «десятинный» поднос стодолларовую купюру. Она не стала ее менять: – боялась, что ее могут обмануть, и думала, что так будет эффектней.

Но у Оли оставался еще один долг перед Истинным Богом. Она непременно должна была привлечь к истинной вере хотя бы одного непосвященного! Это было обязательным условием для каждого брата, для каждой сестры, даже более обязательным, чем десятина, но гораздо более трудным. Для этого они выходили на улицы, раздавали красочные брошюры, приглашали на свои встречи, но последнее время, как пояснила Христиана, эта тактика не имела успеха.

– Прежде чем обратиться, многие люди ни о чем не в состоянии думать, кроме как о танцах под дурацкую музыку, или об алкоголе, или о других глупостях. Я тебе уже говорила: знакомься с молодыми людьми, привлекай их сюда, а потом посмотрим.

Но Оля стеснялась выйти на улицу с кипой брошюр и журналов, стеснялась приставать к людям, опасаясь, что увидят знакомые... Она знала, что это недостойно истинно верующего человека. Но пока у нее была причина – мало свободного времени. Занятия в школе, приготовления домашних заданий... К тому же, последнее время она не очень хорошо себя чувствовала: у нее порой начинала мучительно болеть голова, в ушах шумело, перед глазами мелькали какие-то сверкающие точки, а весь мир казался ей невыносимо омерзительным, низким, грязным.

– Все в порядке, – сказал Артур, когда она сообщила ему об этом. – Это происходит с нами со всеми. Ты проникаешься духом Истинного Бога, и тебе все труднее жить в мире, который этого Бога не признает.

И Оля была вынуждена с ним согласиться, потому что заметила: ей никогда не становилось дурно на собраниях и достаточно долго после общего причастия и молитвы.

Да, но как же быть с привлечением новых людей? Оля решила, что найдет себе нового брата или сестру среди своих знакомых: скажем, в школе. Как славно будет иметь рядом почти каждый день единомышленника, тайного товарища. Да, но кто он – этот будущий друг?

И Оля стала оглядываться по сторонам. Она очень хорошо помнила наставления своих старших товарищей: следует выбирать человека, у которого в глазах отражается тоска и одиночество. Веселые и довольные люди не осознали пока отсутствия Истинного Бога в их жизни, они не готовы к обращению, а люди опечаленные могут быть обращены, нужно только знать, как к ним подойти.

Но вокруг были веселые и шумные одноклассники, которые занимались своими ничтожными делами, и ни на одном лице не отражались духовные поиски; во всяком случае, так казалось Оле. Нет, стоп!

Лена Потапова! Вот кто уже сколько дней печален и задумчив. Она почти не разговаривает со своими шумными подружками, хотя раньше, как заметила подсознательно Оля, любила быть в центре внимания. А теперь все время одна, и даже эта ее подружка, утонченная красоточка Вера пересела от нее, бросила друга в его печали! Но не так поступит Оля, она поможет человеку обрести себя, обрести уверенность и опору в жизни!

И Оля, взяв свою сумку, подошла к Лениному столу.

– Можно, я сяду с тобой? – спросила она.

Лена подняла на нее глаза, удивилась, но не подала виду. Какая ей разница, в конце концов?

– Садись, – сказала она равнодушно.

В первый день девочки не обмолвились больше ни единым словом, но уже на следующий день внимание всего класса было приковано к Оле и Лене. Они только и делали, что шептались, причем на лице у Лены отражался живейший интерес – редкое явление за последние несколько месяцев, что и говорить! А уж тот факт, что неприступная молчунья Ольга Касаткина сама заговорила с кем-то из одноклассников, и вовсе всех потряс!

– Как ты думаешь, о чем они разговаривают? – спросил как-то на перемене Макс у Даши, указав взглядом на двух девочек, которые стояли у окна в коридоре, и Оля о чем-то очень оживленно повествовала Лене, а та слушала – очень отзывчиво слушала, переспрашивая и жестикулируя.

– Понятия не имею, – пожала плечами Даша. – Макс, ты меня знаешь – я всегда готова помочь, но когда помощь наотрез отвергается, – мне становится просто по-человечески обидно...

– А между тем, может, в этих случаях, помощь и нужна больше всего, – пробормотал Макс, поправляя очки.

Тон, которым Крайц сказал эту фразу, обеспокоил Дашу.

– Ты что-то знаешь?

– Скажем так, у меня есть предположения. Ты не заметила, как переменилась Касаткина с тех пор, как явилась из этого своего «турне»?

– Н-нет... – промямлила Даша.

– А ты приглядись!

Оля стояла у окна и яркий весенний свет падал прямо на нее. И в лучах солнца было заметно, что девочка, действительно, очень переменилась. Она похудела, хотя никогда и не отличалась полнотой, под глазами у нее появились синие круги, губы были запекшиеся и искусанные.

– Да, пожалуй, ты прав, – ответила Даша растерянно, но тут же тряхнула головой и рассмеялась. – Макс, да мы сейчас, перед экзаменами, все такие! Переутомление, весенний авитаминоз...

– Может, ты и права, – вздохнул мальчик. – Но я все же послежу.

– Вот-вот, последи, – с готовностью согласилась Даша.

Глава 8

Удивительное это время – каникулы! Первые несколько дней и не верится в полную свободу, школьники по привычке просыпаются рано утром, собираясь бежать в школу, и вспоминают – свобода! Некоторым в это не верится до тех пор, пока родители, напуганные душевным состоянием чада, не отправят его куда-нибудь отдыхать. Большая часть нашей знакомой компании должна была по городам и весям. Последний сбор был назначен у Даши.

– Зови своих приятелей на пир, надо же попрощаться на лето! – сказал Дашин папа. Бабушка напекла пирогов, сварила компот. Можно было, конечно, и «Фанты» купить, но разве можно сравнить газированный напиток со вкусом эссенции с бабушкиным компотом из первых фруктов, кисловатым, душистым, дающим ощущение наступившего наконец-то лета!

Часам к пяти гости стали собираться, и в половине шестого, когда стало ясно, что никто уже, пожалуй, больше не придет, решили сесть за стол.