Невидимые бои - Николай Тарианов

Тем временем Матунова, встретив Чурсина, медленно прогуливалась с ним по одному из окраинных переулков.

Примерно через полчаса, убедившись в том, что опасности нет, Муллард вернулся на окраину. В заранее условленном месте он быстро взял в машину свою любовницу-помощницу и ее любовника и на большой скорости выехал на загородное шоссе.

Здесь, на шоссе, и произошло официальное «оформление» Чурсина «на должность» агента американской разведки. Именно во время этой продолжительной загородной автомобильной «прогулки» Мулларду удалось окончательно склонить таможенника к измене своей стране.

Матунова считала, что она хорошо подготовила Чурсина для решающего разговора. Тем не менее любитель легких любовных похождений перепугался до полусмерти, когда понял наконец, почему так «дьявольски мила» была с ним, ничем не примечательным служащим, эта изящная, красиво одетая женщина. Простак побледнел, когда до него полностью дошел смысл происходящего.

Муллард говорил властно и решительно. Чурсин должен немедленно приступить к систематическому сбору военно-политических сведений. Нужны все данные о работе торгового порта и военно-морских баз, подробные сводки о моральном состоянии советских моряков и населения Архангельска и области. Только теперь уразумел Чурсин, какая петля затягивается вокруг его горла. Он попытался пойти на попятный, начал отказываться от дальнейшего сотрудничества с американцами.

Видя, что не берет лисий хвост, Муллард решил показать волчьи зубы. Американский разведчик выпустил когти.

— Поздно уже вам отступать, господин Чурсин, — процедил он сквозь зубы. — Слишком глубоко вы увязли. Сведения, которые вы сообщали Ирэн на протяжении последних месяцев, навсегда связали вас с нами. Будете сопротивляться — выдадим вас вашим властям. Раздавим! Уничтожим! — орал Муллард.

— Вы не сможете доказать, что я сотрудничал с вами, — мямлил Чурсин.

— Не притворяйтесь наивным человеком, вы — простак! — небрежно бросил Муллард. — Послушайте-ка лучше вот это.

Разведчик вынул из кармана портативный магнитофон размером чуть побольше папиросной коробки, нажал белую пластмассовую кнопку. Завертелись колесики, на которых была туго намотана тонкая блестящая проволочка.

Напялив дрожащими руками миниатюрные наушники минифона, Чурсин отчетливо услышал запись своего предпоследнего разговора с Матуновой. Да, это был его голос, слегка заикающийся. Разговор записали полностью. Вот он угодливо, не скупясь на антисоветские измышления, уверяет Матунову, будто советским людям вконец осточертела война и что они ждут не дождутся, когда наконец придут немцы и наведут «настоящий порядок». Затем пошел его рассказ о кое-каких важных, секретных моментах в работе порта.

— Полагаю, вам несдобровать, если мы подарим русским эту блестящую проволочку с записью вашего не столь уж музыкального голоса, — словно гвозди вколачивал в голову Чурсина Муллард. — А к проволочке прикрепим алой ленточкой записку с вашим точным домашним или служебным адресом. Главное таможенное управление вряд ли будет вне себя от восторга, узнав об этой пикантной деятельности ее представителя.

Возможно, что на первой стадии своих отношений с Матуновой Чурсин и не представлял себе, на какую скользкую и опасную дорогу он вступал. Но теперь он понял, что американцы его крепко запутали. Конечно, еще не поздно было отступить. Если бы он пришел к работникам государственной безопасности и чистосердечно рассказал о случившемся, он мог бы еще спастись. Но на него подействовали шантажистские угрозы Мулларда. Да и по своей трусливой природе он уже, собственно, был готов предать интересы Родины, борющейся со смертельным врагом.

— Я согласен, — пробормотал он. — Что я должен делать? В чем состоит задание?

— Так-то лучше, — улыбнулся Муллард. — Слушайте внимательно, запоминайте.

Начался инструктаж.

Муллард подробно перечислил вопросы, по которым Чурсин должен был представить ему свой первый большой письменный доклад. Он называл документы, которые следовало выкрасть, переписать или сфотографировать. Выяснил во всех деталях, с кем он дружил, у кого из своих знакомых может получить интересующие американскую разведку сведения. Получив ответы Чурсина, дал подробные указания, вручил немалую сумму денег для угощения друзей только что завербованного шпиона…

Даже сегодня, через девятнадцать лет после окончания Великой Отечественной войны, нельзя, к сожалению, привести все интереснейшие, тончайшие подробности этого дела. Они свидетельствуют об инициативности, остроумных, полных творческой изобретательности оперативных действиях чекистов города Архангельска.

Можно лишь сказать: с первого момента знакомства Мулларда с Чурсиным оперативные работники в результате принятых ими мер были в курсе почти всех шпионских деяний таможенного служащего.

И Муллард, и его трусливый от природы агент, скрупулезно выполнявший все указания американского военно-морского разведчика, рассчитывая, что это обеспечит его безопасность, спасет от разоблачения, конечно, не предполагали, что каждый их шаг был под контролем, что их так скоро схватят с поличным. Муллард дважды выезжал в Москву, докладывал генералу Дроуву о работе со своим новым агентом. Теперь он действовал с полного одобрения генерала и руководства «Джи-ту» в Вашингтоне.

Подполковник Борисов вступает в дело

Подполковника Борисова столкнула с Дроувом, Муллардом, Матуновой война. Возвращаясь с задания из глубокого партизанского тыла, после завершения с группой товарищей-чекистов блестящей разведывательной операции, погиб полковник Курбатов. Все было закончено — уничтожен особо свирепствующий генерал СС, в хвосте самолета за бочкой запасного авиационного масла угрюмо сопел связанный полковник германского генерального штаба, с которого не спускал глаз молодой чекист.

Самолет шел ночью. До линии фронта осталось с полсотни километров, когда внизу загавкали, захлебываясь, германские зенитки. Один из снарядов разорвался поблизости, прошил дюралевый фюзеляж осколками. У гитлеровца была начисто срезана мочка уха. А Курбатов молча повалился с длинного бокового сиденья на пол. Разорвав гимнастерку, осколок вошел в грудь под самым орденом. Чекист умер, когда его бережно укладывали на носилки на аэродроме. Николай Михайлович хорошо знал Курбатова, хотя они и не были друзьями. Смерть боевого товарища оставила свою заметину в сердце. Сколько их было там, этих заметин!

…Генерал поднял на подполковника усталые от бессонницы глаза, отвечая на приветствие, протянул широкую крепкую ладонь.

Подробный, обстоятельный доклад выслушал молча, время от времени прерывая его лаконичными вопросами. Такими же короткими и исчерпывающими были ответы Борисова. По старой чекистской привычке факты в них четко отделялись от предположений, выводы и заключения — от размышлений.

— Этот оберст, которого Сергей Курбатов приволок, оказался набит сведениями, словно гусь яблоками. Заместитель начальника разведки корпуса. Сразу же расшифровал карту — видно, боится, что мы будем мстить ему за гибель Сергея. В общем, молодчина был Курбатов. Да и ребята, что с ним в операцию летали, орлятами оказались. Особенно радист один — Кривонос. Вот сидишь здесь, работаешь, думаешь, кто сядет в это кресло, когда состаришься? Вроде некому. Ан нет, растут, растут орлята. Прибавить к их храбрости опыт да знания — и можешь, генерал, уходить отсыпаться.

Придется тебе, Николай Михайлович, принять дело, которое не довелось завершить Курбатову.

Дело это важное и тонкое. Понимаешь, кое-какие представители наших американских союзников явно злоупотребляют нашим доверием к ним. Из Архангельска поступают сигналы. Помощник морского атташе Муллард, его люди пытаются получить такие сведения, которые вовсе не нужны им для обеспечения операций по ленд-лизу. Получая вежливый, но твердый отказ от наших властей, они стараются добыть эти сведения нелегально, методами шпионажа.

Надо, соблюдая необходимый такт, внести ясность в деятельность людей генерала Дроува в Архангельске.

Генерал подробно рассказал Борисову о недозволенной нелегальной деятельности Дроува и его людей в крупнейшем северном порту.

— Приказ о передаче тебе архангельского дела уже подписан. На ознакомление с деталями дела по документам даю… — генерал взглянул на часы — было пять утра… — двадцать часов. Завтра в час ноль ноль вылетишь в Архангельск на самолете адмирала… — генерал назвал фамилию крупного морского военачальника.

— Работу на месте координируй с Коробковым (начальник управления НКГБ по области). У него уже есть немало конкретных наметок. Среди них — дело некоего Чурсина. Муллард связался с ним через переводчицу Матунову. Помощником возьмешь с собой лейтенанта Деревянко. Завтра в десять вечера у меня совещание по всему этому делу.