Последние гиганты. Полная история Guns N’ Roses - Мик Уолл

В своей автобиографии, которая вышла много лет спустя, Слэш рассказывал так: «Мои воспоминания об этих событиях туманны, но я помню, что они с Акселем занимались сексом в нашей конуре. К концу ночи, видимо, когда закончились наркотики и выпивка, девчонка сошла с ума и сильно взбесилась. Аксель велел ей уйти и попытался выгнать. Я попробовал решить ситуацию мирно и выставить девочку по-тихому, но мне не удалось».

Голая малолетка, убегающая от взрослых мужчин по одной из самых оживленных улиц Лос-Анджелеса, не осталась незамеченной, и через несколько часов городская полиция явилась в адский дом вместе с девочкой, чтобы опознать нападавших. На улицу вывели всех, кроме Акселя, который спрятался за оборудованием вместе с другой девушкой. «Пока копы пристают ко всем на улице со своими тупыми вопросами, мы с ней оказались за усилителем и начали трахаться, – позднее хвастался он. – Это был кайф! Мне все сошло с рук! Это было потрясающе».

Полицейские уехали, предупредив ребят, что Акселю нужно сдаться. За несколько дней логово несколько раз обыскивали. Музыкантам сказали, что девочка и ее родители подают иск об изнасиловании несовершеннолетней (по закону несовершеннолетние считаются неспособными дать согласие на половой акт) в адрес Акселя и Слэша. Ходили слухи, что адский дом находится под наблюдением полицейских под прикрытием, а также департамента полиции Лос-Анджелеса. Несмотря на браваду Акселя, когда угроза пятилетнего тюремного заключения стала реальностью, они со Слэшем быстро ретировались с места преступления. Слэш скрывался в квартире, где Стивен жил с новой девушкой Моникой, работавшей стриптизершей в «Seventh Veil» и с которой, по заявлению Слэша, у них со Стивеном были «отличные тройнички», а Аксель спал на улице в Западном Голливуде, на парковке у «Tower Records», и ходил в туалет на заправках и в дешевых ресторанах.

Теперь группа боялась давать концерты, потому что Акселя и Слэша могли арестовать прямо на выступлении. Друзья отменили концерт в «Music Machine» и больше ничего не планировали. В отчаянии Слэш позвонил Викки Гамильтон, которая когда-то была их промоутером/менеджером, и умолял ее взять Акселя к себе на несколько дней. У Викки была однокомнатная квартира в доме 1114 по Норт-Кларк-стрит, которую она снимала на деньги, полученные за сотрудничество с все более знаменитой группой Poison. Она жила вместе с нуждающейся подругой Дженнифер Перри, работала агентом в продюсерской компании «Silver Lining Entertainment» и помогала ребятам из Guns N’ Roses на специальных условиях. (Еще до адских гастролей она «работала на группу 24 часа 7 дней в неделю, поэтому ребята часто заходили просто поздороваться».) Эта договоренность прошла проверку на прочность, когда Аксель оказался в бегах.

«Мне позвонил Слэш, – рассказывала Викки, – и спросил, можно ли Акселю пожить у меня, и я спросила, зачем. Слэш ответил: «Это очень важно… его ищут копы». – «Почему они его ищут?» – «У нас в комнате была девочка, и, похоже, они занимались сексом, а потом Аксель рассердился и выставил ее за дверь без одежды, а она пошла в полицию и заявила, что он ее изнасиловал». Я была ошеломлена и не знала, что сказать. Слэш почти умолял, так что я ответила: «О’кей, но только на несколько дней». Через считаные минуты Аксель вошел с пластиковым мешком для мусора и маленьким чемоданчиком, где были все его пожитки.

«О, боже мой… Спасибо огромное, Викки, ты спасла мне жизнь», – сказал он. Я спросила, что произошло, но он почти ничего не сказал, кроме: «Вышло очень глупо, с девчонкой… Это больше не повторится», – пообещал Аксель. Больше я ничего от него не узнала. Все, что я слышала о том происшествии, были только слухи».

Эпоха адского дома подошла к концу. В течение следующих нескольких месяцев крохотная квартирка Викки превратилась де-факто в место временного проживания и штаб-квартиру Guns N’ Roses, Аксель со Слэшем обосновались в малюсенькой гостиной (по крайней мере, пока Аксель не шатался по темным кабинкам в «Rainbow», куда его снова стали пускать), а остальные музыканты постоянно собирались здесь на военные советы. Викки даже нашла Акселю адвоката, чтобы тот представлял его интересы в деле об изнасиловании.

Как она напишет позднее в своих мемуарах под названием «Appetite for Dysfunction», через несколько месяцев такой жизни, «квартира выглядела так, как будто по ней прошелся ураган. Повсюду были коробки от еды из «Макдоналдса», окурки, тычки от сигарет и пустые бутылки из-под алкоголя. На подоконнике в кухне стояла банка майонеза, так как у меня все еще не дошли руки купить холодильник. Кто-то из моих соседей оставил записку на окне: «Ребята, не ешьте этот майонез. Вам будет плохо. Его нужно хранить в холодильнике». Утром я просыпалась и переступала через тела в спальных мешках, чтобы сходить попить. Большую часть времени с ними в мешках был еще кто-то, потому что было слышно, как они занимаются сексом. Хуже всего была ванная. На стенах были синие и черные разводы от краски для волос Слэша и Иззи. На самой ванной был налет неизвестного происхождения. Его нельзя было очистить даже пескоструйным аппаратом. Я взяла в привычку брать с собой в душ мусорный мешок, чтобы стоять на нем, пока моюсь».

Викки вспоминает, что, хотя в квартиру несколько раз приходила полиция, и они много разговаривали по телефону с адвокатами, обвинения в изнасиловании в тот период были сняты. Дело против Слэша дошло до суда, но затем слушание отменили. Акселю все-таки пришлось найти костюм и появиться в суде, но это дело тоже закрыли из-за отсутствия весомых доказательств. Когда слухи о суде разошлись по Стрипу, вместо того, чтобы разрушить репутацию группы, они только пошли Guns N’ Roses на пользу, создав им образ рок-н-ролльщиков вне закона, которым все по барабану, – какими только притворялись большинство других групп. Ходили даже слухи, что обвинения сняли, когда Аксель переспал с матерью пострадавшей девушки. Казалось, никого вообще не беспокоит, что 15-летняя девочка пережила трагический опыт, каким бы он ни был. Наоборот – токсичный адский дом вырабатывал энергию славы. Как только угроза тюрьмы начала отступать, парням удалось сыграть на этих событиях, и они напечатали рекламу со словами «Пожертвуйте деньги в фонд спасения Guns N’ Roses от тюрьмы».

На листовке, которую Слэш старательно нарисовал в гостиной Викки, красовался заголовок «Возвращение в город», ознаменовавший возвращение группы в Стрип с концертом в клубе «Troubadour» 4 января 1986 года. Этот концерт и выступление в клубе «Roxy» через две недели после него подвели Guns N’ Roses к переломному моменту. Теперь их приходили послушать сотни людей, а еще сотни не помещались в клуб и толклись на улице, только чтобы сказать потом, что они тоже были там. Музыканты выглядели как уличные хулиганы, которые в последний момент нацепили что-то в женском туалете, Аксель носил байкерские штаны и покачивал бедрами как Ричард Блэк, вокалист Shark Island. Иззи был похож на неизвестного брата-близнеца Джонни Сандерса. Дафф весь облачился в кожу, а Слэш носил нестираные джинсы и завешивал лицо кудрями. Стивен же стоял позади и был эдаким светловолосым пижоном с глупой улыбкой… Но их звучание не было похоже ни на что другое. У группы была глубина и цель, что отличало ее от Poison, Ratt, Faster Pussycat, или любой другой группы, которая играла старый глэм-метал. Скорее, Guns N’ Roses можно было назвать преемниками Aerosmith или Rolling Stones – классической уникальной рок-н-ролл-группой со своей душой и темпераментом. Концертная программа была сложной и основывалась на материале, который они наработали в адском доме.

Друзья выходили под оглушительную запись «What’s That Noise» группы Stormtroopers of Death и начинали с трека «Reckless Life» – доработанной версии «Wreckless» периода Hollywood Rose, а затем играли «It’s So Easy», «Move to the City», «Out ta Get Me», «Rocket Queen» (уже полноценную песню со словами, написанными о Барби фон Гриф, подружке Акселя, которая повлияла на многие их работы и часто танцевала на сцене на выступлениях), «My Michelle», медленную и зловещую композицию «You’re Crazy», надрывную балладу Акселя «Don’t Cry» и коронные «Welcome to the Jungle» и «Paradise City». Для остроты они добавляли каверы на «Mama Kin» Aerosmith или «Nice Boys» Rose Tattoo, в дань уважения своим кумирам. Как клубная группа Guns N’ Roses тогда достигли своей вершины.

«Ребятам постоянно звонили, – вспоминала Викки Гамильтон о их растущей популярности, которая в конечном итоге приведет к контракту. – Кроме их бесконечных подружек им постоянно звонили управляющие клубов, инсайдеры индустрии, писатели, представители лейблов, издатели и агенты. Не забывайте, что мобильных телефонов тогда еще не было. Был только стационарный телефон, и, если кто-то висел на проводе, то другой человек не мог дозвониться…»

Ребята вели дела так же запутанно и беспорядочно, как занимались и всем остальным. До переезда в тесную квартирку Викки Гамильтон у них был другой менеджер – Бриджит Райт, которая также работала с группой Jetboy, но, когда Викки спрятала их от полиции, поделилась своим жильем, организовала им концерты, помогла Слэшу с листовками и объявлениями в журнале «BAM», занялась их продвижением и проработала неделю в кассе «Roxy», потому что «Guns сводили ее с ума», – казалось справедливым, что именно она должна стать менеджером группы Guns N’ Roses. По крайней мере, так казалось всем участникам группы кроме Акселя, которому каким-то образом удалось избежать этого разговора. Несмотря на то, что у Викки была устная договоренность со Слэшем и что на всех флаерах и афишах группы было ее имя и телефон, в прошлом она уже обожглась, когда работала с Mötley Crüe и Poison. Поэтому, когда ее друг Джон Харрингтон, один из промоутеров «Roxy», посоветовал заключить хоть какое-то письменное соглашение, девушка знала, что он прав.