Она (Новая японская проза) - Каору Такамура

Сёдзо говорил без умолку. Полицейский с туповатым видом и словно не зная, куда деваться, снова почесал в голове и сказал:

— Да нет, я вас и не подозреваю…

— Не о том речь. Понимаете, рядом с фирмой «Татибана якухин» ночью люди почти не ходят. Насколько мне известно, после полуночи лишь изредка по боковым улочкам проезжает такси. Еще иногда на такси возвращается домой хозяин из тридцать девятого. По выходным на шоссе к западу от фирмы девушка из тридцать пятого, крашенная под блондинку, вместе с каким-то парнем нюхают растворитель. Там в это время не бывает ни людей, ни машин, вот они туда и приходят нюхать. А женщину из пятьдесят третьего дома я никогда здесь не встречал.

— Вы прямо как книга учета, — сделал комплимент полицейский.

Сёдзо начинал все больше раздражаться:

— Да не об этом речь. Дело не в том, что пострадавшая в нетрезвом виде находилась около «Татиба-на якухин». Дело в том, что в безлюдном месте преступник избил женщину.

— Ну…

— Надо выяснить, он преследовал ее, чтобы избить, или же, оказавшись а том месте, неожиданно столкнулся с потерпевшей. Одно из двух. Обязательно постарайтесь еще раз расспросить ее об этом.

— Да вам только сыщиком быть. — Полицейский явно слушал в пол-уха, что говорит Сёдзо. — Прошу извинить за беспокойство. — Попрощавшись, он надел фуражку, сел на велосипед и исчез из виду.

Сёдзо машинально достал из кармана блокнот и развернул карту. Действительно, участок, на котором находится фармацевтическая фирма, почти вплотную прилегает к стороне С и D квадрата, образованного четырьмя домами — А, В, С, и D. Неудивительно, если грабитель в два часа ночи случайно столкнулся С подвыпившей женщиной. С этой мыслью он внес в блокнот запись об этом происшествии.

Раз в неделю, когда в супермаркете, где она работала, был выходной день, Каёко, жена Сёдзо, приезжала навестить его. Оба они стеснялись видеться на людях, поэтому их встречи всегда проходили вечером.

Поглядывая на часы, Сёдзо закончил в половине девятого первый обход и открыл задние ворота фармацевтической фирмы. Каёко, как всегда, уже тихо стояла там с магазинным пакетом в руках. В пакете лежали купленная по случаю одежда, суси и какая-то вареная еда, а также налоговые документы, в которых она сама не разбиралась, школьный табель с оценками дочери, извещения из школы и прочее.

— Да-да, и вот еще… — Каёко поставила на стол в помещении охраны желудочное лекарство. Сёдзо всегда держит в своей домашней аптечке это китайское средство, но его почему-то никогда не бывает в ближайших аптеках.

— Новости есть?

— Нет. А у тебя?

— Почти нет. Кэйко просит на карманные расходы десять тысяч иен.

— Надо, чтобы было не меньше, чем у других.

— За другими не угонишься.

После пятнадцати лет супружества им не о чем было говорить, когда они встречались здесь раз в неделю. Они поели суси, обменялись несколькими фразами о домашних делах и о дочери, и на том их разговор закончился. Немногословная Каёко была такой же заурядной, как и Сёдзо. Простая женщина без особых достоинств. Такие люди, даже если в их серой жизни происходит что-то необычное, по-прежнему остаются заурядными.

Все началось с того, что шесть лет назад младший брат Каёко, будучи пьяным, сбил насмерть человека. Родители Каёко для выплаты компенсации продали свой дом, и семья распалась. Сёдзо, которого мучили необъяснимые угрызения совести из-за родственника, совершившего преступление, попросил перевести его из следственного отдела Главного управления полиции на какой-нибудь подведомственный участок. Там в отделе по борьбе с преступностью он продержался год. А потом решился. Причем главную роль в его решении сыграл отказ дочери ходить в школу из-за того, что по соседству и в школе над ней постоянно издевались.

После некоторых колебаний Сёдзо оставил работу в полиции. Жену и дочь он перевез в Тиба, сам тоже сменил место жительства. Не так-то просто было найти место, где бы его никто не знал в лицо, потому что сыщики всегда на виду. Новая работа тоже подвернулась не сразу, и он уже примирился с мыслью, что не сможет жить вместе с семьей.

Безусловно сыграло свою роль и упрямство самого Сёдзо. Он вбил себе в голову, что не желает видеть жену и ее родственников, что ставшая угрюмой и неразговорчивой дочь не хочет его знать. Сказывалось также и пессимистическое душевное состояние Сёдзо.

И все же, если обернуться назад, прожитые врозь годы пролетели, словно один миг. И оба они, и Каёко, и он сам, так и остались на удивление заурядными людьми. Глядя на их лица, не подумаешь, что в их жизни было много событий. Кажется, что ничего не изменилось, все идет своим чередом. И мир, и счастье, и неудовлетворенность.

— Я хочу устроить Кэйко в частную школу в Токио.

— Нужны деньги.

— Она хорошо учится. И я хотела бы отдать ее в хорошую школу. Да и учитель говорит то же самое.

— Еще есть один год.

— Ты, как всегда, увиливаешь от ответа. И пора бы нам уже… Я хочу жить вместе. Подумай хотя бы о Кэйко.

— Я думаю.

— Может, в воскресенье приедешь? В Тиба нам никто и слова не скажет, если даже увидят нас вместе.

— Кэйко меня избегает.

— Неправда. Она тебе все время открытки посылает.

— Открытки… Индульгенции за то, что не хочет со мной встречаться,

— Дурак ты.

Каёко, словарный запас которой не слишком велик, глядя на мужа странным взглядом, несколько раз повторила: «Дурак! Дурак!» Потом посмотрела на часы и быстро поднялась. Она всегда уходила в это время.

— Каёко!

— Что?

— Я постараюсь приехать домой в воскресенье.

— Хорошо… А если Кэйко тебе скажет что-нибудь такое, я ее быстро приведу в чувство. Напомню, благодаря кому у нас каждый день еда на столе…

Каёко вышла через те же ворота, что и вошла, и одиноко побрела по ночной дороге. Сёдзо хотелось ее проводить, но он не мог оставить рабочее место.

На следующее утро Сёдзо, как всегда, вышел с фармацевтической фирмы и направился новым маршрутом, намеченным накануне. Дойдя до дома номер тридцать, D, он увидел, что у одного из трех соседних с ним домов, под номером тридцать три, стоит грузовик для перевозки мебели. Поскольку время слишком раннее, вещи грузить еще не качали, но Сёдзо вдруг вспомнил, что несколько недель назад, проходя мимо этого дома, пару раз видел машину из жилищно-строительной компании. Ничего удивительного, дом старый, хозяева решили перестроить его. а сами на это время переедут в другое место.

После шести часов вечера того же дня на обратном пути со склада на фармацевтическую фирму он опять проходил мимо этого дома. В подтверждение его утреннего предположения на воротах была приклеена бумажка с временным адресом хозяев, а на ограде висела табличка строительной фирмы. Все ставни в доме были закрыты, свет погашен — сразу видно, что дом пустой.