Она (Новая японская проза) - Каору Такамура

И все же одно окошко на втором этаже дома, находившегося как раз в центре образованного пятью взломанными домами квадрата, привлекло внимание Сёдзо, И конечно же. он сразу узнал его. Это был самый шикарный из всех домов квартала, построенный в модернизированном японском стиле, с навесом, крытым медными листами. В большом ухоженном саду имелось даже что-то вроде чайного домика. На воротах была табличка с именем: «Накамура».

Сёдзо несколько раз видел, как в дом приходила пожилая женщина, работавшая там прислугой. А года два назад видел, как из ворот дома появилась очень красивая женщина лет сорока в кимоно, по виду похожая на хостес из ночного клуба или бара, села в черный «Мерседес» и уехала. Сёдзо пришел к выводу, что это второй дом какого-то богача. Однако сейчас этот дом привлек внимание Сёдзо только потому, что, если смотреть с улицы, высокий забор, деревья и большой навес не дают как следует разглядеть окна. А отсюда, с высоты второго этажа, окно жилой комнаты и горевший в ней свет были видны как на ладони.

Сёдзо почувствовал себя несколько неуютно при мысли, что это просто окно дома, где живут совершенно неизвестные ему люди. Но какой бы красивой ни была женщина, если ей сорок лет, вряд ли кто-то станет подглядывать за ней в окно. К тому же окно изнутри закрыто сёдзи и, если в него что-нибудь и видно, так только силуэты. Нет, таинственного преступника, если он и имеет патологическую страсть к подглядыванию, интересует совсем не это окно. Придя к такому выводу, Сёдзо решил как можно скорее выбраться из чужого дома. Он начал терять первоначальную уверенность в том, что цель преступника — наблюдение за каким-то объектом, находящимся среди домов этого жилого квартала, и совершенно пал духом. Однако у Сёдзо такой характер, что всякий раз, когда не сбываются необоснованные надежды и на смену им приходит уныние, которое он сверх всякой меры испытал, когда служил в полиции, он говорит себе: «Главное — не считать себя дураком, а не то конец».

Поэтому неудача не остановила Сёдзо, и этой ночью, сидя в комнате охраны на фармацевтической фирме, он почти не спал, разглядывая карту в блокноте. Сёдзо старался припомнить все, что видел вечером из окна дома Е, и делал пометки на карте. И хотя он на время потерял уверенность в себе, но по-прежнему придерживался версии, что преступник забрался в пустой дом и открыл ставни, чтобы что-то увидеть.

К тому же Сёдзо считал, что жулик, побывавший уже в пяти домах, на этом не остановится. Он пока еще ничего не сделал и, похоже, цели своей не добился, а значит, будет и шестой дом. И по мере того как преступник будет приближаться к своей цели, блокнот Сёдзо, наполненный детальными сведениями, и карта, испещренная множеством значков, будут приобретать все большую ценность, Смутное волнение не покидало душу Сёдзо, тлея подобно угольку в золе костра.

Наступило следующее воскресенье. Сёдзо не забыл данного жене обещания приехать домой. Но не поехал, потому что разработал один план.

В шестой дом злоумышленник пока не забирался, и Сёдзо опасался, как бы он вообще не исчез. И вот накануне утром, во время ежедневного обхода, Сёдзо заметил около дома Е, который собирались перестраивать, машину строительной компании. Подойдя к сотруднику компании, который стоял на улице и разглядывал дом, Сёдзо, словно невзначай, спросил: «Перестраивать будете?». Тот ему ответил, что через два дня дом начнут разбирать, и он приехал посмотреть, какая работа здесь предстоит.

Услышав это, Сёдзо сразу записал в свой блокнот: «Дом 33. В понедельник будут разбирать». И тут ему опять пришла в голову мысль о жулике. Неизвестно, что именно рассматривал, открыв ставни на втором этаже, человек, знавший, что дом пустует, и проникший туда ночью, когда хозяева выехали. Но поскольку он теперь затаился, можно предположить, что он наконец увидел то, что искал. Достиг ли он этим своей цели или нет? Но если даже преступник в доме номер тридцать три добился, чего хотел, судя по тому, с каким упорством он до сих пор забирался по ночам то в один, то в другой дом, трудно поверить, что он успокоится, просто высмотрев что-то из окна. Интересно, проникнув ночью в пустой дом, преступник там что-нибудь делал или только смотрел? А может, как раз сегодня ночью он что-нибудь замышляет? Какое из этих предположений может оказаться верным?

— А соседи знают, когда начнут ломать дом? — быстро спросил Сёдзо, на что его собеседник с таким видом, словно желая сказать «как, вы еще здесь?», ответил:

— Мы давно всех оповестили. Ведь улица узкая, а здесь и грузовики, и тяжелая техника будут ездить. Да и разрешение полиции требуется…

В самом деле, если фирма запросила у полиции разрешения пользоваться дорогой, то преступник, захоти он только, всегда сможет выяснить, в какой день начнутся работы. А раз так, то существует некоторая вероятность, что он вернется в пустой дом накануне слома. И более того, если он вернется, то именно этой ночью, последней, пока дом еще стоит.

Но пусть даже он не вернется, этой ночью надо во что бы то ни стало еще раз проверить, что же все-таки видно со второго этажа. Мысли проносились в голове Сёдзо одна за другой. Обычно промежуток времени между работой на складе и работой на фармацевтической фирме очень ограничен, поэтому только в воскресенье у него будет возможность побывать в доме поздней ночью и проверить, что видно из его окна.

По этой причине Сёдзо быстро отказался от намерения поехать домой, где его ждали жена и дочь, и, совершенно не испытывая угрызений совести, решил обойтись телефонным звонком.

— Привет, папа, — сухо сказала взявшая трубку дочь. — Мама на работе.

— А ты что делаешь?

— Занимаюсь.

— Я, может, приду в следующее воскресенье.

— Да? Ну, хорошо.

Вечером Сёдзо, едва дождавшись, когда сядет солнце, из своей квартиры прямиком направился к дому тридцать три. Он в возбуждении думал, как много ему предстоит сделать этой ночью. И уже одна эта мысль давала ему ощущение насыщенной жизни, поднимала настроение. «Делать» — не совсем точное слово, ведь ему предстоит, подобно землеустроителю, мысленно разделить на участки пространство, открывающееся из окна второго этажа, и с ранних сумерек до глубокой ночи зорко следить за каждым домом: где свет зажегся, а где погас.

Сёдзо занял позицию у окна на втором этаже пустого дома, разложил карту, вклеенную в блокнот, и начал вглядываться в ночной пейзаж. Отбросив предположения и предчувствия и ничего не ожидая, он просто сосредоточивался на одной из клеток доски «го» и, когда там загорался огонек, автоматически смотрел на часы и делал пометку на карте. Когда огонек гас, он снова отмечал это на карте.