Серебряные звезды - Тадеуш Шиманьский

Ночь стояла тихая, морозная. Два километра до колокольни я преодолел меньше чем за двадцать минут. Расклеивание листовок не составило особого труда.

На следующий день, в воскресенье, рано утром я отправился в соседнюю деревню, чтобы узнать, что говорят жители о листовках. Я заметил, что у колокольни стоят люди, энергично ведущие спор. Это обеспокоило в конце концов ксендза, и он приказал сторожу сорвать листовки.

На другой день Пожога похвалил меня за хорошее выполнение задания и предложил вступить в партию. Я очень обрадовался этому предложению и сказал, что хочу стать членом ППР. Тогда Пожога вручил мне отпечатанный на стеклографе текст присяги, с которым он порекомендовал ознакомиться. Этот текст я выучил наизусть. Приняли от меня присягу 1 января 1944 года. Это произошло в магазине Пожоги. Так я стал членом партии.

Спустя некоторое время мне поручили вовлечь в ряды ППР двух человек из числа моих товарищей. Выбор мой пал на Глушека и Похеця. Эти кандидатуры были одобрены Пожогой. Я начал проводить с ними разъяснительную работу, в результате которой принял присягу от Глушека в апреле, а от Похеця в мае. С этого времени я стал старшим партийной тройки. Теперь мы вместе читали подпольную прессу, листовки и призывы, которые я продолжал получать от Пожоги.

Летом 1944 года исполнилась моя самая большая мечта. Партия направила меня в партизанский отряд. Я стал солдатом 1-й бригады Армии Людовой имени Келецкой земли.

Большое впечатление произвели на меня похороны партизана, который воевал в наших краях в последние дни февраля 1944 года.

В то время в деревне Краски около Островца располагались два отряда АЛ. Одним из них, имени Завиши Чарного, командовал Вжос (Вацлав Млынек), а вторым, имени Валериана Лукасиньского, — Кен (Юзеф Гулиньский).

В один из дней рано утром в деревню ворвался сильный отряд гитлеровской жандармерии. Командиры партизанских отрядов отдавали себе отчет, что их силы позволяют принять бой, однако они должны были отступить в глубь леса.

Обеспечить отход отрядов получил приказание Вильк (Петр Шиманьский) со своей группой. Они должны были сдержать противника, а затем оторваться от него. Первую часть задачи Вильк со своими ребятами выполнил прекрасно. Под их огнем гитлеровцы залегли на окраине деревни, благодаря чему партизаны смогли из нее выйти.

Наступило время отхода группы прикрытия. Эта задача оказалась намного труднее. В один из моментов Вильк отдал своим людям приказ догнать основные силы и объяснил, что сам прикроет огнем из ручного пулемета. Какое-то время его «Дегтярев» сдерживал несколько десятков гитлеровцев. Однако во время одной из перебежек Вильк получил очередь в грудь и в живот из автомата.

Партизаны бросились к своему командиру на помощь, подняли на руки и потерявшего сознание вынесли с поля боя. Они спешили, зная, что жизнь раненого зависит от скорейшего проведения операции, а полевой госпиталь находился в Воле-Груецкой. Чтобы туда добраться, нужно было прежде всего оторваться от гитлеровцев, а затем проделать несколько километров трудного пути.

В ближайшем кустарнике они наложили Вильку временную повязку, сделали из плаща носилки и по очереди, то пробираясь ползком, то преодолевая пространство бегом, двигались в намеченном направлении.

Наконец они добрались до цели. Вот и Воля-Груецка. Партизаны входят в дом Стефана Качмарского. Здесь находится и начальник районного госпиталя АЛ Король, очень популярная фигура среди партизан. Он — советский офицер, бывший военнопленный, убежал из лагеря. И всегда готов оказать необходимую помощь.

Король осматривает раненого, бледного как мел и уже даже не стонущего. «Нужно немедленно оперировать, может, удастся спасти его», — решает врач. Он знает, что ему будет тяжело. Он ведь только терапевт, а не хирург. Операцию придется делать без наркоза и примитивными инструментами.

Качмарский подготавливает в риге стол, его жена кипятит воду. Начинается трудная борьба за жизнь человека. Ее выигрывает смерть. Раненый умирает от потери крови, а для переливания новой не было условий.

Немцы знали, что партизаны укрыли раненого в одной из окрестных деревень, и стали искать. Пришли и к Качмарскому. Когда сообщили, что едут жандармы, хозяин завернул тело умершего в простынь и засыпал его сечкой в риге.

Несколько минут спустя фашисты вскочили во двор. Они делали вид, что им будто известно, что раненого партизана спрятали здесь. С яростью налетев на хозяина, стали его бить. Они били его жену и детей. Перерыли все до мелочей, но им не удалось ничего узнать. Так и уехали ни с чем.

Вечером в полной тишине состоялось погребение партизана. Гроб сделали из простых, необструганных досок. Несколько жителей деревни молча выкопали могилу. Вот так был похоронен наш боевой товарищ.

С начала существования 1-й бригады АЛ имени Келецкой земли ею командовал Зигмунт (Генрик Половняк).

Это был опытный партизан, бывший командир отряда ГЛ имени Юзефа Совиньского. После трагической гибели всех членов штаба 7-го района ГЛ, которые пали в бою вместе с шестнадцатью партизанами отряда Сокула, сражаясь с превосходящими силами врага неподалеку от лесной сторожки в Малахуве, в лесах около Цмелюва, Генрик Половняк принял командование районом. Принял после погибшего Янека Колеяжа, или Яна Налязека, из известной партизанской семьи Налязеков.

Семью Половняка также можно, безусловно, назвать партизанской. За две недели до назначения капитана Зигмунта командиром района немцы расстреляли его мать. Днем позже погиб его старший брат Болеслав. Остальные четыре брата сражались в отряде имени Мариана Лангевича, которым командовал Бжоза (Чеслав Борецкий).

С июля 1944 года Генрик Половняк принял командование 1-й бригадой АЛ имени Келецкой земли. В то время я был рядовым солдатом АЛ и могу говорить о нем, о своем командире, которого мы все очень любили и уважали.

Жизнь в бригаде не была легкой. Оккупанты всеми силами стремились ликвидировать левое течение подпольного движения. На Келецчине непрерывно появлялись гитлеровские карательные экспедиции, которые жгли деревни и убивали жителей, стремясь запугать людей, поддерживавших нас.

Другим нашим врагом было реакционное подполье. В то время на Келецчине действовали отряды НСЗ, которые подобно гитлеровцам убивали всех подозреваемых в связи с ППР и АЛ.

Еще до направления меня в бригаду я узнал о зверском убийстве в ночь на 13 февраля 1944 года бандитами из отряда НСЗ под командованием Тарзана (Томаш Вуйцик) солдат отряда АЛ имени Юзефа Совиньского.

Солдаты Армии Людовой отдыхали после трудного боя с немцами в деревне Вулька-Бодзеховска. Энэсзетовцы напали на них неожиданно. Завязался ожесточенный бой. Отряд Тарзана, однако, был более многочисленным и намного лучше вооружен. В схватке погибли четыре солдата АЛ и несколько были ранены. Энэсзетовцы без промедления добили всех раненых прикладами. Оставшихся в живых тринадцать партизан они связали проволокой и погнали к лесной сторожке во Влодковице, в районе Цмелюва.

Находившийся около домика сторожки погреб энэсзетовцы превратили в застенок. Приведенных пленных подвергли неслыханным пыткам. Их подвешивали за ноги и заливали воду в нос, вырывали ногти. Палачи любой ценой хотели узнать, где находится штаб района АЛ, а также как была организована сеть пунктов связи. Но истязаемые солдаты не сломились и не выдали тайну.

Штаб района АЛ, узнав о случившемся, решил прийти на помощь схваченным энэсзетовцами товарищам, 18 февраля состоялась встреча представителей левого подполья и реакции. Левицу представляли командующий округом АЛ Фелек (Анджей Адриан), Сашка (Василий Войченко) и Леон Беднарский. Со стороны реакции в переговорах участвовали Воляньский и Валерович. Переговоры велись в Пясках-Цмелювских. Делегаты реакции в страхе перед народным гневом — убийство в Вульке-Бодзеховской вызвало всеобщее негодование — пообещали отказаться от братоубийственной борьбы и освободить захваченных партизан.

Как оказалось, это была всего лишь тактическая уловка. Реакция согласилась на переговоры только потому, чтобы продемонстрировать в глазах общественного мнения свою «добрую волю» сотрудничать с нами. Фактически же она и в дальнейшем убивала солдат АЛ, членов ППР, а также жителей тех деревень я городов, которые укрывали нас и оказывали нам помощь. Не были освобождены и схваченные партизаны. Тарзан расстрелял их около Опатува.

Несколько позже мы узнали еще об одном случае. 16 февраля 1944 года Тарзан вместе с бандой Цихого встретился в одной из помещичьих усадеб около Сандомира с представителями гестапо. На этой встрече были обсуждены основы взаимодействия в борьбе против левого подпольного движения.

По мере приближения наступающей Советской Армии-освободительницы закулисные переговоры НСЗ с оккупантами становились все более частыми, а взаимодействие между ними — все более тесным. Дошло до того, что мы должны были в равной степени избегать встречи как с отрядом НСЗ, так и с карательной экспедицией войск оккупантов.