Цена возвращения - Алексей Иванович Гришин

полностью. Действительно, сквайр прибыл в Амьен по делам торговым, что для имперских дворян было делом обычным. Привез караван с дорогим бристольским стеклом и неделю отчаянно торговался с ушлыми местными купцами. Товар держал на большом, специально снятом подворье, где и поселился вместе с шестью бойцами охраны.

Пустующий дом, в котором похитители держали девочку, расположен в пределах прямой видимости от того подворья и, соответственно, внимательный человек запросто мог заметить неожиданно мелькнувший в оконном проеме отсвет свечей. А свечные огарки и впрямь нашлись.

Девочку охраняли трое. В злополучном доме нашли их трупы, прошитые пистолетными выстрелами. И людей Гиллмора, также застреленных из пистолетов. Оружие всех убитых было на месте, картина произошедшего полностью соответствовала рассказу спасителя.

Иветта вообще ничего рассказать не могла — то ли от страха, то ли от усталости, но во время скоротечной схватки она спала. Однако и без этого правдивость слов эсквайра была очевидна.

Погибших охранников похоронили с почестями на городском кладбище, похитителей — за оградой в общей яме, где хоронили казненных, нищих, актеров и прочий подлый сброд.

Зато почести сэру Гиллмору оказывались почти королевские, впрочем, вполне заслуженные. Восхищенная отвагой героя мадам де Ворг и вовсе старалась проводить в его обществе как можно больше времени.

Нет, все было в строгих рамках приличий, обязательно на виду если не у родственников, так хотя бы у доверенных слуг. Чтобы ни у одного, вплоть до самого зловредного, вассала, даже мысли не возникло о неподобающем адьюльтере.

Тем не менее этот не слишком знатный дворянин оказался действительно интересным собеседником. Не очень хорошо зная островной высший свет, он много и интересно рассказывал об обычаях и нравах жителей страны, где графине предстояло поселиться. О законах писаных и не писаных.

И, что важно, об особенностях островной торговли как в метрополии, так и в многочисленных колониях. Ведь у изгнанницы просто не просматривалось другого пути, как самой заняться купеческим ремеслом. Да, с помощью родственников и тех же амьенских купцов, которые по намеку отца уже начали готовить будущие сделки.

Но и помощь такого вот осведомленного островного дворянина никак не могла оказаться лишней.

— Вообще, самой прибыльной является торговля рабами, — развивал свою мысль сэр Гиллмор. Сидя перед жарким камином в укрытом толстыми и чистыми стеклами зимнем саду, устроенном внутри графского замка. Благоухающем в этот стылый февральский день. — Только представьте, Адель, — они и сами не заметили, как стали общаться по имени, — за бесценок, за какие-нибудь цветные стекляшки, на которые так падки африканские корольки, забиваете трюм корабля черным скотом, везете в заморские колонии и продаете там за полновесное золото. Только золото, ни в коем случае не за серебро. Вот где настоящая прибыль! Лишь бы черномазые не слишком часто дохли в море.

— Тем не менее, Харди, вы сами предпочитаете торговать стеклом, — с сомнением ответила собеседница.

— Сейчас — да. А два года назад торговал оловом, а до того — сукном. У нас невозможно просто так, по желанию заниматься тем или иным делом. На лестницу ведь не запрыгивают, а поднимаются по ступеням. Ты должен заработать капитал, авторитет, имя, в конце концов. Доказать, что умеешь соблюдать правила, не будешь ломать рынок. Конкурировать, но в общепринятых рамках. А выскочку, поверьте, очень быстро сломают, пустят по миру, если вообще в живых оставят.

— То есть я, графиня, должна начать с торговли сукном, чтобы лишь потом, через бог знает сколько лет, быть допущенной до оловянных сделок? Не могу сказать, что мне это нравится.

— Начать придется с торговли шерстью, причем с мелких партий. — Сквайр улыбнулся. — Точнее, пришлось бы, если б не друзья. Вы ведь, ваше сиятельство, едете не на пустое место. Баттенберги запросто поднимут вас на любую, хоть самую высокую ступень этой пирамиды.

Дзинь! Словно в голове колокольчик звякнул. А ведь о своих делах с этими лордами она рассказывала лишь отцу и братьям. Впрочем, Гиллмор мог получить эту информацию и на Острове. Мало ли, какие у него там связи. В конце концов, откуда недоверие к спасителю дочери?

И, легкомысленно махнув рукой, словно отгоняя глупую мысль, графиня продолжила беседу.

— То есть мне достаточно накупить стекляшек, оплатить перевозку, ну и поделиться с партнерами, — она все же не стала называть Баттенбергов, — и можно торговать рабами?

— Ну уж нет! Для этого дела надо иметь свой корабль. С решительным капитаном, сплоченной командой, способной держать в кулаке скотину, готовую устроить бунт при первом удобном случае. Управлять парусами быдло, разумеется, не может, но поверьте, легенда о «Летучем датчанине» родилась не на пустом месте. Не раз уже моряки находили корабли с вырезанными экипажами и сдохшими от жажды и голода черномазыми. Эти твари вначале убивают, и лишь потом думают, что будут делать со своей призрачной свободой.

— Как же таких можно использовать? Зачем они нужны?

Гиллмор равнодушно махнул рукой.

— Они привычны к климату Нового Света и все же более приспособлены к осмысленному труду, чем аборигены. У тамошних плантаторов давно отработаны способы приведения негров к порядку. А главное — это не наша забота. Дело торговцев — загрузить товар в Африке, сбыть его в Америке и решить, как лучше использовать прибыль. Кстати, вы…

Договорить ему не дали. В беседку вошел Филипп.

— Зухра умерла.

И сразу графине стали неинтересны вопросы торговли. Одна мысль, до того прятавшаяся на самом краешке сознания, в этот момент вытеснила все остальные.

«А ведь не потрать я свой амулет на пустяковую рану постороннего человека, она могла бы жить. Женщина, до конца бившаяся за мою дочь. Если бы она не схватила того нападавшего, ее бы не убили. А Лукас не смог спасти Иветту. Зато там, в спортивном зале, я выглядела ну очень благородно».

Глава 4

Отпевали Зухру в замке, в маленькой семейной церкви, где обычно лишь крестили детей да провожали в последний путь членов семьи. Святые со скорбными лицами строго взирали на присутствующих.

Рядом с гробом стояли графы амьенские, управляющий замка, маг и казначей. По другую сторону замер могучий мужчина в простой кожаной куртке с нашивками сержанта внутренней стражи. Сжав кулаки, поджав губы, опустив голову, не обращая внимания ни на что вокруг. Он не отрывал взгляда от… жены? Какая разница? От любимой, без которой непонятно, как дальше жить.

Слуги, не смея приближаться к господам, расположились чуть дальше.

Едва священник начал читать заупокойную молитву, в зал вошел виконт де Камбре в черном сюртуке и черных штанах. Мадам де Ворг вспомнила, что когда-то