Нельзя уйти. Нельзя остаться - Екатерина Велесова

на Аллочку, закрывавшую дверь парикмахерской на замок. Попытка пройти молча не увенчалась успехом, потому что стоило мужчине выйти на улицу, как женщина окликнула его на ступеньках:

— Сашенька, а ты мне ничего сказать не хочешь?

Он остановился и дождался, когда Алла спустится вниз:

— А тебе не кажется, что я уже всё сказал и не один раз?

Уличный фонарь осветил женское лицо, подчеркнув крайнее удивление и лёгкую обиду на губах:

— И что? Нам теперь и парой слов перекинуться нельзя?

— Парой слов? Можно. Читай по губам — забудь, как меня зовут! Всё, разговор окончен.

Аллочка сделала вид, что не заметила раздражения в голосе мужчины и подхватила под руку, когда тот развернулся и пошёл прочь:

— Сашенька, а ты же на остановку? А можно я с тобой?

— Алл, тебе до дома – десять минут. Так что, шла бы ты…пешком.

— Ага, знаешь по темноте как страшно одной идти? Может ты меня проводишь? А я тебя ужином накормлю.

Сашка остановился, понимая, что назойливость бывшей любовницы не закончится никогда, если он и дальше будет слушать свою совесть, поэтому отцепил женские руки и криво усмехнулся:

— Аллусик, тебя если кто и не знает, так это щенки, которые вчера в подворотне родились. А остальных что бояться? Ты же профессионал. Если по стрижке не узнаешь, так на вкус вспомнишь.

— Саш, ну зачем ты так?

— Алл, а как ещё с тобой? Мы точку поставили три с лишним месяца назад, а ты что творишь?

— Ну я же по дружбе, помочь хотела.

— А в штаны ты ко мне тоже, по дружбе лезла? Так зачем тогда все эти прелюдии с ужином? — он зло ухмыльнулся и потянул ремень, делая вид, что расстёгивает пряжку на своих джинсах, — Давай прямо здесь? Тебе же пофигу – где, когда и с кем! Вот только засада – «агрегат» у меня один. Для «многостаночницы» маловато будет. Но ты не переживай. Народ у нас тут добрый, быстро на подмогу прибегут.

Аллочка застыла в растерянности, но в следующий момент слёзы покатились по щекам, губы задрожали, и она рванула в противоположную сторону. Худенькая фигурка с болтающейся около земли сумкой, мелькнула в освещённых окнами квадратах на тротуаре и растворилась в темноте, выкрикивая ругательства, вперемешку с рыданиями.

Сашка сделал пару шагов, в попытке догнать и успокоить, но развернулся и отправился на остановку, ругая себя за то, что перегнул палку и обидел Аллочку сильнее, чем хотел.

Центр города встречал прохожих разноцветной неоновой иллюминацией и подсветкой рекламных баннеров, создавая помпезность, на манер больших мегаполисов. Но переполненные мусором урны, разбитый асфальт на тротуаре и остатки грязного снега напоминали о том, что иллюзорная роскошь превратится в обычную серость, как только первые предрассветные всполохи окрасят небо.

Некогда молодой рабочий город с несколькими градообразующими предприятиями, теперь был похож на старика, которого никто не торопился лечить, а заворачивал в разноцветный фантик и посыпал блестящим конфетти.

Прогресс двадцать первого века наступал неровной бахромой, поэтому не было ничего особенного в том, что на одной стороне улицы томились иномарки, ожидая своих хозяев, тусующихся в элитном ночном клубе и ресторане. А напротив скучали «бомбилы» и резвилась толпа молодёжи, накрыв алкогольную поляну на капоте ржавой «копейки».

Каждый отрывался от реальной жизни так, как позволяло содержимое кошелька и плотность серого вещества в черепной коробке. И Сашка, спускаясь в полуподвал с кричащей вывеской «Цезарь», был настроен на ту же волну. Организм требовал полного расслабления, а мозг – отключки.

В конце лестницы изнывал от скуки амбал двухметрового роста и пускал дымные кольца в воздух, затягиваясь так сильно, что треск тлеющего табака разносился по узкому проходу. Увидев Сашку, охранник изобразил подобие радости, и гладко выбритая черепушка сверкнула в свете настенного плафона:

— О, товарищ подполковник! Давненько Вы у нас не были. Снова в строю?

— Здорово, Кирюх, — Сашка остановился и протянул руку, — Пока на задворках. Встреча личная нарисовалась с бывшим сослуживцем. Кстати, вроде как постоянный гость тут. Не слышал?

— А кто такой?

Сашка описал внешность Шелудякова и вопросительно посмотрел на охранника, который наморщил лоб, почесал затылок и произнёс задумчиво:

— Я такого постоянника не знаю. Сидит там один, похожий. Но он второй раз здесь – это точно.

— А первый раз, не помнишь, когда он тут был?

— Почему не помню? Помню. Вчера после обеда. С залётным каким-то сидел. Но, видимо, не в масть разговор пошёл.

— С чего ты взял?

— Товарищ подполковник, ну я же не пентюх какой. Не склеилось у них что-то, точно говорю. Я на кухню обедать шёл, а залётный этому, сослуживцу Вашему, сказал, чтобы сам разбирался, и сразу свалил.

Сашка на мгновение задумался, но поднял весёлый взгляд на парня и перевёл тему:

— Слышь, Кирюх, а давай-ка прекращай ко мне по званию обращаться. Мы же не в армии. Я вот думаю - может накидаться сегодня?

— А что, дело хорошее. Только, Александр Иванович, Вы тогда адресок мне оставьте.

— А ты, никак, в гости набиваешься?

Парень увидел, как у Сашки подскочила вверх левая бровь, поскрёб макушку и смущённо улыбнулся:

— Нееет! Но мне же надо знать, куда Вас отправить на моторе, если Вы в невменяйке будете.

— Кирюха, я свой адрес могу забыть, только в состоянии трупа. А жмуриков, сам знаешь, куда везут. Но мне туда рановато. Так что, расслабься, боец!

Он хлопнул ладонью по широкой груди парня и вошёл внутрь. Тяжёлая металлическая дверь глухо закрылась за спиной и в нос ворвался аромат крепкого кофе с примесью дорогого табака, сизая дымка от которого струилась по деревянным балкам на потолке и неспешно исчезала в гудящей пасти вентиляции.

Великому правителю могло бы понравиться это заведение, несмотря на то, что интерьер был далёк от архитектурных канонов Римской империи.

Стены не красовались графитовыми прожилками на мраморном срезе, но одетые в имитацию дикого камня, навевали спокойствие, впитывая звучание саксофона из колонок. Полировка деревянных столов не пестрила золотыми вензелями, отражая матовый свет плафонов, свисавших с потолка, но чёрные кожаные диваны подчёркивали статус посетителей.

«Цезарь» пользовался популярностью у серьёзных людей и все столики, как всегда в это время, были заняты мужскими компаниями, которые совмещали разговоры, с принятием расслабляющих доз алкоголя.

И только у барной стойки торчали несколько девушек, медленно потягивая