Нельзя уйти. Нельзя остаться - Екатерина Велесова

Дверь кафетерия распахнулась, молоденькая официантка установила уличный баннер на тротуар и приветливо улыбнулась:

— Здравствуйте! Заходите, мы уже открылись. Учёт закончился.

И только тут он заметил картонку на двери, которая могла ещё пару минут назад спасти его от лишних трат, но теперь исчезла внутри помещения вместе с девушкой. Отступать было поздно и ноги сами занесли сомневающегося мужчину в кафе.

Официантка дождалась, пока посетитель займёт место за столиком у окна, достала блокнотик и приняла заказ, который Сашка продиктовал, не задумываясь, потому что меню знал наизусть.

Посещение скромного заведения было той небольшой вольностью, что он позволял себе раньше пару раз в неделю. Но события в жизни менялись так же стремительно, как силуэты людей за окном. И теперь, в ожидании заказа, Сашка пытался прикинуть, сколько вагонов на станции ему придётся разгрузить в ближайшие дни, чтобы компенсировать непростительную слабость к выпечке и предстоящую встречу с бывшим сослуживцем. Несмотря на скудные финансы, проще было отказаться от посиделок, нежели согласиться на халяву.

Но любопытство взыграло не на шутку. Колька Шелудяков, во время их совместной службы, прославился тем, что за «спасибо» мог только послать, а на всё остальное имел чёткий прейскурант. И его щедрость сейчас должна была иметь практичное обоснование. Сашка прекрасно это понимал, разглядывая оживлённую улицу за окном и не строил радужных иллюзий по поводу странного интереса к его скромной персоне охранника.

Девушка аккуратно поставила заказ на стол, пожелала приятного аппетита и удалилась с пустым подносом, оставив посетителя наедине.

Сашка посмотрел на тарелку, рот наполнился слюной и назойливые мысли растворились в призрачном будущем. Блинчики с творогом призывно манили зажаристыми боками и истекали соусом, который впитывался в горячее тесто, смешивался с ванильной сладостью и поднимался в воздух кисло-сладким клюквенным ароматом.

Получив эстетическое наслаждение и раздразнив до отборного мата желудок, мужчина принялся за поглощение кулинарного шедевра, который не терпел суеты. Нож неспешно проходился по хрустящей корочке, вилка отправляла кусочек блина в рот и Сашка на секунду замирал, собирая в единое гамму вкусов. Глоток обжигающего чёрного кофе завершал феерию, и гастрономическое священнодействие продолжалось вновь, пока на белом глянце тарелки не остались лишь красные потёки от соуса.

По телу разлилось приятное тепло, сытый желудок довольно замурлыкал, и посоловевшая совесть совершенно не возмутилась той сумме, которую пришлось заплатить за приятные минуты, разрешив слегка погусарить и наградить официантку не только благодарной улыбкой, но и чаевыми.

Прогулявшись пешком по городу и насладившись весенним солнцем, Сашка, в прекрасном расположении духа, вошёл в фойе общаги и ещё больше убедился в том, что жизнь прекрасна, когда увидел навесной замок на металлической двери парикмахерской. Потому что на встречу с Аллой он был не настроен — ни сейчас, ни когда бы то ни было потом.

Отношения без обязательств, закрутившиеся из мимолётной интрижки, продолжались полгода и закончились так же быстро, как и начались, оставив неприятное послевкусие.

Послевкусие. Сашка ухмыльнулся, вспомнив немую сцену, которая поставила точку в романе с Аллочкой и попытался открыть замок ключом. Но дверь в комнату слегка скрипнула, открылась от лёгкого прикосновения и явила идеальную чистоту, залитую солнечным светом из окна. Удивлённый взгляд вернулся к цифрам на двери, которые подтвердили легальность проникновения в помещение, и ситуация стала ещё запутаннее. В голове пронеслось видение о чудесном превращении запойного соседа Витьки в Золушку, но отсутствие в комнате «сказочного» персонажа и женский голос за спиной разрушили созданную иллюзию и объяснили всю банальность ситуации:

— Здравствуй, Сашенька. Я тут прибралась немного, пока сосед твой у друзей похмеляется. И вот…

Он обернулся, повесил куртку на вешалку и разочарованно выдохнул, взяв протянутую ему кастрюлю с чистой посудой:

— Аллусь, я, конечно благодарен за неоценимую помощь, но какого хлорида ты тут делаешь?

Женщина одёрнула синий фартук, прикрывавший коротенькое платье на стройной фигурке, задержалась у входа и облокотилась спиной на шкаф, сложив руки за спиной и состроив обиженный взгляд:

— Раньше ты таких вопросов не задавал. Что, прямо совсем не рад меня видеть?

— Аллочка, очень рад, но не здесь и не сейчас.

— Я просто хотела устроить тебе сюрприз. Ключ в комендантской спёрла…

Мужчина рассмеялся, поставил посуду на стол и недоумённо качнул головой, сняв спецовку и бросив на спинку стула:

— Да уж, вот что-что, а сюрпризы ты делать умеешь!

Возмущение загорелось в карих глазах Аллочки, и она нервно заправила короткие пряди за ухо. Но непослушные волосы сверкнули металлическим блеском в солнечных лучах и вернулись на лицо, прикрыв наигранное возмущение:

— Саш, но ты ведь даже объяснить мне ничего не дал!

— А разве было чем? — Сашка плюхнулся на кровать и опёрся спиной на стену, не скрывая удивлённо – ироничной улыбки, — Насколько я помню, твой рот, в тот момент, был плотно запечатан, как, собственно и все другие отверстия.

— Фу, какой ты пошляк, —женщина решилась и присела рядом, — В конце концов, я тебе ничего не обещала.

— Аллусь, так и я не обещал. И мне фиолетово было, где и с кем ты, кроме меня. Но в тот день ты знала, что я выписываюсь из больницы, сама к себе позвала, ключ дала. Приехал, называется. Дверь открываю, а там три «массажиста» тебя во все отверстия имеют, — мужчина ухмыльнулся и закинул руки за голову, устало закрыв глаза, — Нет, я не спорю – сюрприз удался. Но ты же знаешь, что это не моя тема. Так что извини, что не присоединился. И вообще, Алл, я устал, как собака…

Аллочка восприняла последнюю фразу, как призыв к действию и не заставила себя долго ждать. Длинные ноготки скользнули по его шее, прошлись вниз по синему трикотажу футболки и пальцы уже коснулись пряжки на ремне брюк, но Сашка поймал рукой ладошку и недовольно поморщился:

— Аллусь, не старайся. Ну серьёзно, не смогу я с тобой.

— Что за бред, Саш, — женщина выдернула руку, нахмурилась и тоже облокотилась спиной на стену, сложив ногу на ногу и покачивая шлёпанцем на носке, — Мы взрослые люди. Ты никогда не был ханжой и знал, что не один у меня. И я верности от тебя не требовала. Так какая тогда разница, сколько их у меня было за раз?

— Разница в том, что знать — это одно, а увидеть самому — другое. Собственник я, понимаешь? А ты