Россия и мусульманский мир № 10 / 2012 - Валентина Сченснович

Оценка мощи государства – субъекта геополитической конкуренции в информационном пространстве основывается на учете уровня развития информационной инфраструктуры, объемов потоков накопленной и циркулирующей в ней информации, лидерства в разработке и внедрении высоких технологий (и информационного оружия), степени информационного доминирования по отношению к другим субъектам геополитической конкуренции, которое, в частности, может выражаться в информационной (экономической, политической, культурной) зависимости национальной информационной инфраструктуры этих субъектов от импорта стратегически важной информации и информационных технологий из субъекта-донора. Также в настоящее время, когда основная схватка за сферы влияния, достигающая размаха борьбы за передел мира, ведется в информационном пространстве особыми методами и средствами, в понятие мощи (силы) геополитического субъекта входит потенциал отражения информационной агрессии.

Так, общая оценка информационной мощи того или иного геополитического субъекта в информационном пространстве может производиться путем оценки по следующим позициям:

– качественные характеристики совокупного информационного потенциала этого субъекта, включающего в себя информационную инфраструктуру, научно-технический потенциал в сфере высоких технологий (прежде всего – информационных), общий интеллектуальный и духовный потенциал общества, отраженный в информационной сфере, силы и средства информационного противоборства и пр.;

– возможности субъекта в самостоятельном развитии по ключевым направлениям формирования национальной информационной инфраструктуры (национального информационного пространства) и научно-технического прогресса в сфере информационных технологий и средств информационного противоборства, сохранения и укрепления интеллектуального и духовного потенциала общества и степень его зависимости от достижений в этой области других стран;

– возможности информационного воздействия на данного субъекта, его информационное пространство и связанные с ним сферы;

– способности данного субъекта к устойчивому развитию в условиях информационного противоборства и острой геополитической конкуренции в информационном пространстве;

– восприимчивость к информационному трансферту, скрытому перераспределению информационного ресурса данного субъекта силами, средствами и способами информационного воздействия.

В целом, геополитика информационного общества – этап в эволюции геополитики как научно-практического знания на фоне перехода от энергетической эпохи развития цивилизации к информационной.

Эта эволюция имеет в своей основе естественную потребность участников мировых геополитических процессов в обеспечении устойчивости собственного развития. В условиях ограниченности природных физико-географических координат существования человечества на Земле и естественных планетарных ресурсов непрерывно возникают задачи обеспечения сообщества новыми жизненно важными пространствами и ресурсами.

В новейший исторический период человеческая деятельность в таких областях, как информационные технологии и освоение космоса, существенно расширила множество пространств, рассматриваемых субъектами геополитики как сферы своих жизненно важных интересов, за доминирующие позиции и контроль над которыми ведется конкурентная борьба между различными сообществами.

Геополитика информационного общества оперирует различными формами пространства, формирующими совокупную среду существования человечества на этом этапе развития. К таким пространствам относятся, например, экономическое, социально-политическое, культурное, информационное и другие пространства, наиболее характерной особенностью которых для эпохи построения информационного общества можно считать их виртуализацию и взаимную интеграцию через информационное пространство.

При этом задача завоевания и удержания контроля над традиционными географическими территориями (регионами) планеты и распределенными на них природными, техногенными (цивилизационными) и людскими ресурсами, необходимыми для устойчивого развития государства, обеспечения его интересов и безопасности, остается для геополитики информационного общества не менее значимой и актуальной, чем аналогичные задачи в виртуализированных пространствах.

РОЛЬ ДИАЛОГА КУЛЬТУР

В ИДЕНТИФИКАЦИОННЫХ ПРОЦЕССАХ

ПОСТСОВЕТСКОЙ РОССИИ

Диалог культур жизненно значим для России не только, а может быть, и не столько, с точки зрения современной международной ситуации, сколько в связи с проблемами внутриполитическими. С распадом Советского Союза и крушением социалистической системы россияне утратили прежнюю коллективную идентичность, именовавшуюся «советским народом». Важнейшей проблемой для каждого и для всех стало обретение новой идентичности взамен утраченной.

В иерархии факторов самоидентификации особо значима этническая принадлежность. Опросы, проведенные Институтом социологии РАН в 1999 г., показали, что в ответах на вопрос: «О ком Вы могли бы сказать – это мы?», подавляющее большинство респондентов отдало предпочтение этнической общности по сравнению с общностью республиканской или общероссийской. В то же время этническая идентичность в значительной мере определяется вероисповеданием, рассматриваемым в качестве важнейшей компоненты культуры в целом.

При рассмотрении идентификационного воздействия исламского фактора следует иметь в виду доктринальные особенности этой мировой религии, а также отличие этногенеза так называемых мусульманских народов России от государственно укорененного в течение столетий русского этноса.

В исламе с самого начала была заложена идея государственности как общности религиозной: возникшая в седьмом веке в Медине община верующих – умма была надродовой, надплеменной организацией, создание которой ознаменовало первый этап на пути становления государственности. В этом одно из отличий ислама от христианства, возникновение которого в рамках развитого государства обусловило известную самостоятельность церкви и обособленность ее от светской власти. Тесная, нередко практически неразрывная, связь православной церкви с дореволюционным Российским государством (возрождение которой желали бы и сегодня некоторые из религиозно ориентированных державников) не была в своей основе доктринально оправданной. Она явилась продолжением и дальнейшим развитием унаследованных Россией традиций Византии, т.е. следствием истории, а не доктринальных положений религии. В исламе же, напротив, идея тождественности религии и государства заложена изначально, а потому фундаментальна.

Мухаммад был не только пророком, посланником Божьим, но и непосредственным организатором объединения разрозненных арабских племен в умму, вскоре оформившуюся как государство – халифат. Правовой фундамент мусульманского государства – шариат, закон Божий. «Знайте, – утверждал один из самых авторитетнейших мусульманских теологов Газали, – шариат есть основа, а государство – страж. Если что-либо не имеет основы, оно неизбежно потерпит крах, а если что-нибудь не охраняется, оно может быть разрушено и утрачено». Современные исламские фундаменталисты неустанно подчеркивают указанную особенность исламского вероучения. По словам Хасана аль-Банны, основателя движения «Братья-мусульмане», «в исламе исключен характерный для Европы конфликт между духовным и светским началами, между религией и государством… Христианская идея “Богу – Богово, кесарю – кесарево” здесь отсутствует, поскольку все принадлежит всемогущему Аллаху».

Абсолютизация принципа общности людей на основе веры на протяжении последующей истории ислама позволяла оправдывать консолидацию этнически разнородных групп населения в пределах одной империи. Поэтому национализм как идеология, утверждающая в качестве фундамента государственности национальное единство и рассматривающая религиозную общность не как приоритетную, а лишь наряду с общностью языковой, территориальной, экономической, культурной и т.д., кажется несовместимым с исламом.

С точки зрения доктринального ислама, национализм – это асабийя (букв. «сознание единства», «любовь ко всему своему»), групповая солидарность, сравнимая с лояльностью исключительно по отношению к своему племени, что было характерно для самого раннего периода существования арабского общества. По преданию, Пророк Мухаммад осудил этот принцип: «Тот, кто обращается к асабийя, не принадлежит к нашей общине».

Подобно тому, как в прошлом асабийя вела к межплеменной борьбе, национализм, ставя превыше всего интересы той или иной нации, видится как источник войн, причина порабощения одного народа другим. Он оценивается как эгоистическая, безнравственная и материалистическая философия, породившая колониализм. «И по духу и по целям, – утверждал основатель и идеолог одной из наиболее влиятельных исламских фундаменталистских организаций “Джамаат-и-ислами” Абул Ала Маудуди, – ислам и национализм прямо противоположны друг другу… Конечная цель ислама – мировое государство, в котором будут ликвидированы расовые и национальные предрассудки; все человечество образует единую культурную и политическую систему».