Смертельно безмолвна - Эшли Дьюал
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Впрочем, и не нужно. — Ариадна спасала нас с братом, мы вроде бы как ей и помогали, но, по сути, лишь крутились рядом. Поддерживали. Теперь я должен ей помочь.
— П-помог-ги. — Отрезаю я. — Давай. С-сам.
— Черт возьми, Дельфия, если бы я мог сам, сидел бы я здесь?
— История гр-рустная и…
— Я не за жалостью пришел.
— Тогд-да зачем?
— Возможно…, знаешь, ничего ведь просто так не происходит, верно? Твой дар также тебе достался не случайно. Ты должна помогать. Вот и все.
Я гневно свожу брови и поднимаюсь с кровати. Смотрю на парня.
— Вот и в-в-все, — эхом повторяю я и наполняюсь ядовитой желчью, — уходи.
— Хотя бы попытайся, пожалуйста, ведь…
— Не хоч-чу.
— Попробуй, — он вскакивает с крови и взмахивает руками, — тебе ведь несложно, ты с этим каждый день сталкиваешься! Что стоит, Дельфия, что тебе стоит…
— Это больно! — Взрываюсь я и испепеляю парня ненавистным взглядом, — все в-ваши проблемы вал-лятся на м-мои плечи. И почему? Потому ч-что я д-должна? Пот-тому ч-что вы приход-дите и строите г-глазки? Идите к черт-ту.
— Дельфия, я не имею права, но…
— Не имеешь.
— Всем больно, — горячо заявляет парень, разведя в стороны руки, — все страдают.
— Нет.
— Думаешь, я не знаю, что такое боль? Ты думаешь, я не…
— Вы говор-рите, что вы понимает-те. Но что вы мож-жете понимать? Я тоже думала, что разб-бираюсь в любви, п-пока не полюбила, не п-пропустила через себя сотни чувств и эмоц-ций, и б-боль могла описат-ть, могла н-найти слова, пока не ощут-тила ее в полной мере и не понял-ла, что слов д-для ее описания не с-существует. — Выдыхаю, резко плечи опускаю, пытаясь выкинуть из головы ощущения этого парня, потушить костер, и устало прикрываю глаза. Столько лет живу с чужими эмоциями, но до сих пор не научилась себя контролировать. Наверно, это невозможно. Людские чувства, как болезнь, вирус, который передается по воздуху мгновенно. — Ты н-ничего не знаеш-шь о боли. — Вновь только уже тише проговариваю я и нерешительно гляжу на парня.
Он стискивает зубы, прожигает меня холодным взглядом, способным разрезать лихо и молниеносно на тысячи кусков, а затем кивает.
— Хорошо. — Ни намека на прежнего весельчака, что пересек порог. — Как скажешь.
Парень уходит, задевая меня плечом. Рвется к выходу, однако застывает у двери.
— Знаешь, не мне нужна жалость. А тебе.
Слышу, как сипло он выдыхает, а потом вижу его удаляющуюся спину в отражении.
Я порывисто сплетаю на талии руки и упрямо вздергиваю подбородок.
Мне не нужна ничья жалость. И сострадание. Я привыкла быть одна, ведь так легче. Так проще. Боль причиняют, она не возникает из воздуха. И причиняют ее другие люди. Я ненавижу людей, потому что они не понимают…, не понимают, как много могут сделать, и как мало делают. Они могут нарисовать тебе крылья за спиной. Но вместо этого толкают с обрыва, даже не обеспечив парашютом. Они все требуют и требуют, и им все мало; как бы часто я не спасала их жизни, как бы искренне не пыталась залечить их раны, они все равно повторяют свои ошибки. Все равно уничтожают друг друга.
Я чувствую, как щеки у меня пылают и, прикрыв ладонями лицо, горблюсь.
Почему я стала такой.
Покачиваю головой и хрипло выдыхаю, понятия не имея, откуда во мне столько этой колючей, горячей злости. Хотя, нет. Я знаю. Я понимаю, в какой момент изменилась. Но я ничего не могу с этим поделать. Я всегда буду смотреть на людей и видеть неблагодарных монстров, так легко распоряжающихся не только своей, но и чужой жизнью.
Даже я стала чудовищем. Холодной и черствой. Превратилась в того, кого осуждаю.
Капли дождя бьют по окну. Раз, два, три, четыре, пять.
Я люблю воду, а она не любит людей. Душит их. Наверно, чувствует, что принимает в объятия темноту, похлеще той, что томится на дне.
Прикрываю глаза, стискиваю зубы и вдруг думаю, что больше людей, окружающих меня, ненавижу лишь саму себя. Свою слабость, неспособность быть выше и сильнее. Мне хотелось бы стать свободной от боли, сковывающей мое тело, но, возможно, освободиться я смогу лишь тогда, когда приму ее всецело, как часть меня, альтер-эго. Возможно, выход по дороге к краю пропасти, возможно, я должна пропустить эмоции через себя, смириться с тем, что они всегда будут разрывать мое тело. Возможно, тогда я скину оковы?
Шесть, семь, восемь.
Внезапно я понимаю. Раньше я понимала людей. Сейчас понимаю себя.
Решительно опускаю руки, разворачиваюсь и убегаю из комнаты. Несусь по узкому коридору, тарабаню босыми ногами по лестнице. Ветер откидывает назад высохшие кудри и врезается в лицо. Но он не останавливает меня. И буря за окном меня не останавливает.
Я подбегаю к гостям в тот момент, когда сгорбленная женщина тянет на себя дверь.
— С-с-стойте! — Восклицаю я, взмахнув рукой. Незнакомцы оборачиваются, как и моя мама.
Они застывают в недоумении, а я, сглотнув ком в горле, шепчу, — я с вами.
ГЛАВА 3. РУИНЫ ПРОШЛОГО
Мы едем в машине уже больше трех часов, я сижу сзади и молчу, упрямо изучая все, что попадается взору. Лишь бы не искать логики в поступках и не пытаться понять себя и свои мотивы. Наверно, выглядит это странно: я в компании двух незнакомцев, надеюсь в себя привести очередную незнакомку, с одним лишь отличием — она живет в Астерии.
Я о таком городке и не слышала.
Я насчитала несколько сотен проезжающих машин, затем переключилась на деревья, но они пролетают слишком быстро, глаза устают. Тогда я сглатываю и принимаюсь пылко изучать собственные ладони, будто бы вижу я их впервые. Мне жарко. Я потеряна. Где я и что происходит, почему я не дома. Я хочу погрузиться под воду.
Как злобен в бурю океан. Но рыбы в глубине живут в недвижных водах, как во сне.
— Слушай, давай начнем все заново, — неожиданно протягивает с переднего сидения надоедливый парень и оборачивается, но я глаз не поднимаю, не хочу. — Я — Хэрри.
А я — нет. Продолжаю хранить молчание, разглядывая грязь под ногтями. Но парня я ничуть не смущаю, он придвигается ближе и улыбается. Господи, когда он уже прекратит.
— Что? — Рявкаю я.
— Я — Хэрри.
— Я ус-с-слышала.
— А ты должна сказать…
— Т-ты и так з-знаешь мое имя.
— Все равно скажи. Или нет? — Сверкаю глазами, и он отодвигается, приподняв руки в сдающемся жесте. — Ну, ладно. Ты не разговорчивая, я понял.
Класс. Я отворачиваюсь к окну. Женщина вроде бы ведет аккуратно, а мы все равно рассекаем воздух острой стрелой. Она торопится; видимо, эта Ари много для нее значит.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});