Баллада о тыловиках - Яков Липкович

И они так же, как это сделали бы настоящие пленные, только чуточку торопливей, чем хотелось, обошли фельдфебеля стороной и зашагали по мосту.

Вскоре они услышали:

— Marsch!.. Marsch!..[14]

Это их догонял Ганс, у которого опять прорезался голос.

11

Понемногу противники угомонились. Стихла и без того редкая стрельба в Куммерсдорфе, который остался уже далеко позади. Ничем не тревожимая тишина лежала и над Майнсфельдом. Но дорога на Лауцен еще жила. Здесь-то Ганс и встретил шофера из штаба своего полка. А было это так. На обочине дороги, на половине пути между Куммерсдорфом и Лауценом, стоял камуфлированный бронетранспортер. В его моторе возился человек в куртке. Когда они проходили рядом и Ганс, по обыкновению, начал кричать на них, тот поднял голову и удивленно произнес:

— Hans Klose?

— Наlt! — остановил их Ганс и вроде бы радостно воскликнул: — А! Rudi!

Шофер не скрывал своего удивления, увидев Ганса в качестве конвоира в таком отдалении от части. Но после встречи с фельдфебелем тот был подготовлен и к этому вопросу: дескать, это медики из танковой бригады, окруженной в Майнсфельде. Их захватили в Куммерсдорфе и сейчас по приказанию командира дивизии переправляют в Лауцен. 

— О, verstanden! — закивал шофер головой и, вытирая руки тряпкой, предложил: — Na, wollen wir fahren?[15]

Хочет подвезти. Что же делать?

Ганс тоже растерялся. Кивнул головой приятелю, а сам, когда тот на секунду отвернулся, жалобно взглянул на своих пленников.

— Was steckst du denn?[16] — нетерпеливо проговорил шофер. Он смотрел на Ганса уже с любопытством и ждал.

Продолжалось это ожидание, может быть, мгновенье, но всем троим оно показалось невероятно долгим.

Наконец, поняв, в чем дело, Федя усиленно заморгал.

— Wird es nicht Knall geben?[17] — быстро нашелся Ганс.

— Ah! Jch pfeife darauf! — воскликнул шофер. — Steigt ein![18]

Они втроем сели сзади — не мог же конвоир оставить пленных без присмотра!

Что задумал Срывков, Борис сообразил сразу. Но для того чтобы все вышло, не провалилось, необходимы особые условия. Хорошо, если до поворота на Майнсфельд они будут одни на дороге. Но стоит только появиться другим машинам, их со Срывковым как миленьких доставят в расположение немецкой части. Конечно, они постараются не допустить этого, но тогда придется вступить в бой и не выполнить задания. Кроме того, еще неизвестно, как поведет себя Ганс, который явно обо всем догадывается. Вдвоем с шофером они могут оказать серьезное сопротивление. Так что Федина затея весьма рискованна…

Самое обидное, что они со Срывковым не имеют возможности ни посоветоваться, ни обговорить все. Остается следить за каждым жестом, каждым движением разведчика, быть готовым ко всему. И к тому, чтобы помочь Срывкову, который, по-видимому, возьмет на себя шофера. И к тому, чтобы нейтрализовать, если потребуется, Ганса. И к тому, чтобы отстреливаться…

Главное сейчас — неожиданность.

А пока Борис не пропускал ни одного слова из реплик, которыми перебрасывались Ганс и шофер. В целом разговор их был малоинтересен. Вспоминали давние выпивки, драки. Были у них и какие-то общие любовные похождения, которые тоже закончились обильными возлияниями.

На Бориса и Срывкова шофер вообще не обращал внимания — как будто их и не было.

Вдалеке возвышались темные постройки Лауцена…

Скоро должен быть поворот на Майнсфельд. Борис хорошо помнил его — там стоял накренившийся столб с полуоторванным указателем.

Срывков сделал Борису знак. Все ясно! Его и Федины мысли работали в одном направлении. Что ж, он готов. Выхватить из расстегнутой кобуры пистолет и наставить его на Ганса — дело одной секунды.

Когда до поворота осталось каких-нибудь четыреста-пятьсот метров, на дороге из Куммерсдорфа показалась автоколонна.

Теперь их судьбу решали секунды…

Конечно, с машин не могли не видеть идущий впереди бронетранспортер. Но что в нем делается, с такого расстояния разглядеть невозможно. Только когда они свернут в Майнсфельд, там, может быть, заподозрят что-то неладное.

Но это еще в будущем, измеряемом метрами и секундами. Пока же они со Срывковым связаны рукам и ногам: не могут ни прибавить скорости, ни ускорить события. Единственное, что в их силах, это терпеливо дожидаться поворота.

А шофер, как нарочно, не спешил. Дружески неторопливая и спокойная беседа с Гансом располагала его к такой же неторопливой и спокойной езде.

Расстояние же между ними и колонной сокращалось с каждой минутой. Борис сосчитал: восемь тяжелых машин, груженных, по-видимому, боеприпасами. Матово серебрились в лунном свете лобовые стекла…

Оттуда, вероятно, уже видно каждое их движение.

Но у них нет другого выхода. Наконец впереди мелькнул наклоненный столб… Все! Пора!.. Они метнулись одновременно: Срывков к шоферу, Борис к Гансу, который даже не удивился. Очевидно, он давно ждал этого. Почувствовав у живота пистолет, он лишь сжался.

Срывков наставил на шофера автомат и приказал:

— Links!..

Повторять не пришлось. Тот понял, что шутки с вооруженными пленными плохи…

Так по майнсфельдской дороге они проехали с полкилометра…

Но когда Срывков наклонился, чтобы взять лежащий на сиденье и все время мозоливший ему глаза автомат, шофер резко крутанул руль. Федя не устоял на ногах и отлетел к противоположному борту. Немец схватил одной рукой оружие и полоснул назад длинной очередью. На второй очереди у него заел автомат… Срывков покачнулся. Уже падая, он слабеющей рукой нажал на спусковой крючок. Пули прошли над немцем, не задев его. Борис вскинул пистолет. Но в этот момент шофер пригнул голову и стал бросать машину из стороны в сторону. Бориса начало швырять от борта к борту, и он никак не мог прицелиться в сидевшую за рулем фигуру. Когда же ему удалось подобраться немного ближе, водитель дал полный газ, и Бориса снова отбросило к заднему борту. Там он опустился на одно колено и, держась рукой за прыгающее сиденье, выстрелил… Мимо!.. Еще раз!.. Мимо!..

На большой скорости бронетранспортер въехал на пахоту и стал разворачиваться…

Цепляясь за борта, Борис медленно продвигался вперед. Наткнулся на Ганса, державшегося обеими руками за скамейку. Странно, что он перестал думать об опасности, которая могла угрожать ему с этой стороны. Неужели тот и сейчас с ними?

До шофера оставалось совсем мало, как вдруг сильный взрыв смешал все. Борис почувствовал, как что-то с огромной силой подняло его в воздух и оттуда швырнуло в глубокую черную яму…

Когда он очнулся, то мучительно пытался сообразить, где он и что с ним. Наконец понял: бронетранспортер наскочил на мину!.. Кругом было минное поле, преграждавшее путь к Майнсфельду с юга… Борис встал, и перед его глазами все поплыло. Тогда он опустился на колени и пополз к машине. Первым, кого он увидел, был убитый Срывков. Уже мертвому, ему взрывом оторвало обе ноги. Ганса он нашел в десяти метрах от бронетранспортера. Тот был ранен в живот и тяжело дышал. Борис спросил его: «Наns, hӧren Sie mach?»[19] Но их бывший «конвоир» ничего не ответил. Борис наложил ему тугую повязку и накрыл шинелью. Вскоре тот умер, так и не приходя в себя…

Шофера нигде не было. Уйти он никуда не мог. Вероятно, его разнесло в клочья.

Мешок с перевязочными материалами оказался цел. Но в одном месте он был забрызган чьей-то кровью.

Борис нашел автомат Срывкова, вскинул на плечи мешок и двинулся по дико петлявшей колее бронетранспортера к дороге — как ни трещала у него голова, он сообразил, что так меньше шансов напороться на мину.

Вскоре его увидели мотострелки из батальона капитана Чепарина, находившиеся поблизости в боевом охранении. Один из них провел его через минное поле и показал дорогу…

12

Что ж, он этого ожидал. Кому же еще возвращаться в отряд после гибели Срывкова, как не ему? Приятная неожиданность лишь то, что подбросить его туда собираются на «ПО-2», который с сегодняшнего дня был придан бригаде в связи с создавшимся положением.

— Вот смотрите! — Комбриг взял лежащий на карте карандаш. — Немцы обложили нас со всех сторон. С запада и севера — в самом Лауцене. На востоке они перерезали основную дорогу и захватили значительную часть Куммерсдорфа. На юге дорога блокирована фаустниками. Их немного. Зато восточнее, — карандаш уперся в подкову леса, — сосредоточено около двадцати танков и самоходок.

— Я знаю это место, — воспользовавшись короткой паузой, вставил Борис. — Иптаповцы предупредили нас, что там немцы, и мы свернули в лес…

— Правильное решение, — заметил комбриг.

— Молодчина медицина! — похлопал Бориса по плечу начальник политотдела майор Бурженков и засмеялся, довольный неожиданной рифмой.