Острословы - Марк Вайсборд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
АЛЕКСАНДР ВАСИЛЬЕВИЧ
А. Чикарьков
Более сорока лет делал темы для рисунков Александр Васильевич Чикарьков. Не было, пожалуй, ни одного художника, который бы не рисовал по его задумкам.
Удивительный труженик, мягкий и застенчивый, душевный и обязательный, Александр Васильевич прошел войну боевым командиром. И никто, даже из хорошо знавших его, не мог этому поверить, не мог представить его в гуще огня.
О войне он не говорил или отшучивался, но, как известно, в каждой шутке есть доля правды.
— Как же вы поднимали солдат в атаку? С вашим-то характером? — спрашивали у него.
— А очень просто. Я говорил: очень прошу вас, извините, конечно, но нужно сходить в атаку, во-о-он на ту высотку. И взять ее. Пожалуйста!
С войны он вернулся увешанный боевыми орденами и медалями. Тяжелая же контузия наложила отпечаток на всю его дальнейшую жизнь, с ней он мучился до последних своих дней.
Этот бесстрашный воин на темном совещании дрожал, как первоклассник, когда читали его темы. И очень смущался, когда что-то принимали или, не дай бог, хвалили.
Работе в журнале он отдавался целиком и полностью. Выполнял любое задание: надо, значит, надо! Это о нем как-то сказал один из долгожителей «Крокодила» Вилли (да, именно Вилли, так его звали и в семидесятилетием возрасте!) Гранов:
— Сидит орел, на тему набрел, а над ним ореол!
Он заслуживал ореола…
ПРОСТАЯ АРИФМЕТИКА
С. Нариньяни
Крокодильцы всегда и везде были желанными гостями и гостеприимными хозяевами.
И если теперь при журнале существует «клуб ча-ча» (чашка чая), который устраивает вечера — встречи с мастерами сатирического цеха, с коллегами-журналистами и др., то раньше такие встречи бывали от случая к случаю, как бы стихийно.
Но всегда крокодильцы общались с друзьями сатирика ми из смежных областей искусств. Такие встречи проводились в конференц-зале «Правды», в «Комсомолке», в Доме литераторов и ЦДРИ, Доме кино и журналистов.
На одной из таких встреч свое искусство демонстрировали мастера московской эстрады.
Было показано много интересных номеров, которые тут же обсуждались и комментировались.
После выступления одной молодой, интересной, но излишне полной актрисы руководитель эстрадной группы обратился к сидящему рядом Семену Нариньяни:
— Талантливая комедийная актриса, а ее все тянет на серьезные роли. В драму, в трагедию. Ну, разве из нее получится Дездемона?
— Даже две! — заметил известный фельетонист.
ИСТОРИЯ С БОРОДОЙ
А. Елисеев
В Угловом переулке, что на Бутырском валу, построили жилкооператив журналистов.
Разобщенные ранее художники-журналисты (в том числе и многие художники «Крокодила») стали как-то ближе друг к другу.
Долго не было видно художника В., а он в последнее время болел, и все беспокоились о его состоянии: как он?
Общительный и дружелюбный, один из среднего поколения художников «Крокодила», он как-то незаметно отошел от журнала, редко встречался в компаниях, увлекся книжной иллюстрацией, стал домоседом.
Поинтересовались у соседа по дому Анатолия Елисеева: не встречал ли он В.? Все ли у него в порядке?
— Да что вы! Все в полном порядке! Жив-здоров! А если желаете его повидать, то пожалуйста! Ранним утром он у дома прогуливает свою бороду!..
ДВОЙНИК
И. Игин
В последние годы жизни художник Иосиф Ильич Игин писал воспоминания. На своем веку он повидал и порисовал многих интересных людей из мира искусств. Настала пора вспомнить и о нем.
Всего один эпизод…
Игину поручили сделать шаржи на сатириков и юмористов для крокодильского альбома (альбом вышел в издательстве «Правда» в 1970 году). В числе шаржируемых были и мы с Ю. Федоровым.
Пригласил он нас к себе в Переделкино, где в то время проживал.
Работа в этот день у него не спорилась: нарисовав после длительных оттяжек Юрия Николаевича Федорова, он принялся за меня. И так вертел и эдак.
Вставал, уходил, приходил. Не получалось.
И тут его вдруг осенило. Он хлопнул себя по лбу и начал что-то искать в папках, блокнотах, альбомах.
— Старикашка! — радостно смеялся он. — Ну что я с тобой зря мучаюсь! Ведь ты у меня давно нарисован! Вот! А я, дуралей, переживаю…
И вытащил из какой-то старой папки шарж на… Якова Дымского, моего давнего друга, фельетониста, может быть, и похожего на меня, но я в этом до сих пор не уверен.
После довольно продолжительной перепалки: «Это Дымской!» «Нет, ты!» «Нет, Дымской!» «Нет, ты!» — Игин сдался и скрепя сердце сел рисовать меня.
Отличный получился шарж. Но последнее слово все же осталось за Игиным. Показывая мне шарж, он сказал:
— Ну, чем не Дымской!!
ЭКСПРОМТ
Л. Ленч
На темных собраниях в «Крокодиле» всегда было много народа — и тех, кто принимал непосредственное участие в работе, и болельщиков, бурно реагировавших на удачную шутку,
