Сицилианская защита - Андрей Васильев

— В смысле? — не понял Валяев. — Что значит «нестабильна»?

— То и значит. Будет заниматься чем-либо только до тех пор, пока ей это интересно. После того как интерес пропадает, дело будет либо заброшено, либо перейдет в разряд «тянуть лямку». Но основная штука в том, что пока есть интерес, она генерирует идеи с невероятной скоростью, и они почти всегда незаурядны. А уж потом новаций не жди. Вот так.

— Что еще по ней есть? — Зимин потер подбородок.

— Интересуется Кореей, даже корейский язык выучила, аналитический склад ума. Личная жизнь… Да нормальная личная жизнь молодой девушки, пусть даже и так странно одевающейся, по нынешним временам молодежь чего только не носит. Они нынче все продвинутые.

— И кто-то из них крот… — обвел глазами окружающих я. — Но кто? Если они все темные лошадки и при этом все как на ладони?

Трое функционеров «Радеона» дружно посмотрели на меня. Я поерзал на кресле и, опустив глаза, изрек:

— Ну, в конце концов, есть же у вас какие-то методы, способы, средства. Препараты, наконец…

— Есть, — не рисуясь, подтвердил Азов. — Как не быть. И способы и средства. И психотропные штуки разные. И правды бы мы добились, может, не сразу, не за пять минут, но за пару часов — с гарантией. Но вот какая штука — нам это не слишком нужно. Мы узнаем только часть задания этого крота. Например, то, что он должен найти к тебе подход, но вот зачем — он точно не скажет, просто потому, что и сам не знает, хотя эта информация намного интереснее и важнее. А еще интереснее то, что «Консорциуму» надо от тебя. Это, конечно, при условии, что крот посажен по твою душу.

— А может, и не по мою?

— Возможно, и не по твою, — подтвердил Азов. — Его, например, могли посадить на дальнюю перспективу. А ну как он через год-другой переползет в основное здание, на второй этаж, а там еще выше? Мы точно этого не знаем, но должны узнать.

— Вернее — ты должен узнать. — Зимин посмотрел мне в глаза. — Наблюдай, думай, оценивай, сравнивай, делай выводы. И жди. Я уверен — раз он пришел к тебе, значит, ты им нужен. Рано или поздно на тебя выйдет кто-нибудь из «Консорциума», скорее всего — какая-нибудь мелкая сошка, вот там и поглядим — куда бежать, кого мочить. Я в переносном смысле, конечно. Так что будем ждать момент истины.

— Какой истины? — обреченно спросил я.

— В последней инстанции, — безмятежно ответил мне Валяев. — Они будут пытаться тебя заполучить, причем твоей доброй волей, это их обычная практика, так они всегда работают, а возможности у них не меньше наших. Вот там и посмотрим, насколько ты нам предан.

— Я вообще не понимаю, зачем я им нужен. Ну что я, в самом деле, ваш аналитик, что ли, или хранитель секретов? Я обычный клерк, заштатный даже, поскольку сижу не в основном здании, — начал прибедняться я.

— Ну да, — в тон мне подхватил Валяев. — Правда, время от времени трескаешь коньяк с двумя ближниками Старика и ездишь к ним на дачу, да и они к тебе заезжают. Это как ты расцениваешь?

— Они очень хорошо осведомлены. И в курсе, что ты наш фаворит, этого уже за глаза хватит, чтобы к тебе подвести человека, — жестко произнес Зимин. — Факт.

— Мне бы побольше про них узнать, — обеспокоенно заерзал я. — Предупрежден — значит вооружен. Хорошо еще, если он один, крот этот самый. А если, как в азиатском боевике, их там двое или трое? И потом все так пистолеты ка-а-ак вынут и друг на дружку наставят?

— Вот выйдут на тебя — все и узнаешь, нечего фантазировать, — сказал как отрезал Зимин. — И лишнего не надо тебе пока знать, я тебе уже это объяснил. А не выйдут — так и вовсе тебе такие вещи ни к чему.

Я кивнул, но затаил мыслишку, что все-таки надо будет потихоньку порыть в этом направлении, без суеты и огласки, но порыть. А ну как они по-хорошему не захотят?

— Ладно, давайте накатим уже. — Валяев потер руки и начал намазывать икру на хлеб. — Подсохла, видать, иранская, и чего ее так хвалят? Не стало хорошей икры, вот то ли дело раньше, такая икра была. Киф, твою же… Давай разливай. Палыч, ты с нами? Брось ты эти свои замашки режимные.

Азов посмотрел на часы, достал маленькую рацию из кармана и сказал в нее:

— Седьмой, ты за старшего. Я в кабинете у Зимина, — а после махнул мне рукой: мол, давай, Киф, набулькивай.

Мы ахнули по стопке, причем я пил все из той же стременной, потом жахнули еще по одной. По венам прокатилась огненная волна, в виски немного стукнуло. Становилось хорошо.

— Так что ты хотел про игру спросить? — обратился ко мне Зимин, отрезая кончик у очередной сигары.

— Ну, как что. — Я покатал чарку по столу. — Нельзя ли мне как-нибудь жизнь облегчить в этом квесте, а? В том-то нельзя было, так, может, хотя бы в этом…

— Нет, друг мой ситный. — Валяев подхватил бутылку, оценил уровень жидкости, лихо, без остатка, разлил содержимое по емкостям и убрал тару со стола. — Нет. Сам, все сам. Правила все те же — идешь, преодолеваешь, борешься. Ну, что ты приуныл?

— Да сам там опухнешь, поди! — Я даже не стал маскировать разочарование. — Вы ж небось по всему материку гонять меня будете с этим квестом.

— И не только. — Валяев злорадно заулыбался. — Еще и… Ну ладно, пусть тебе сурпрыз будет!

— Киф, Киф, Киф. — Зимин окутался сигарным дымом. — Ну что ты прибедняешься, а? Несколько месяцев назад ты был голый и босый новичок, с деревянной палицей, почти питекантроп. Сейчас ты опытный боец, с хорошими связями как в среде игроков, так и среди НПС. Более того — у тебя налажены отношения с королевскими фамилиями, с кучей кланов. И денежки у тебя есть, в конце-то концов.

Я изобразил недоумение.

— Ну-ну, не корчи жалобные рожи. Думаешь, мы не знаем, что ты боднул щит Лихтенштайна этому, как его… Ну, жучку, в общем. Так что не хандри и не жалуйся, а двигайся вперед. Стимул у тебя есть, мозги — тоже, так что — пер аспера ад астра.

— Ну да, к ним. — Я вздохнул и принял стопку, не дожидаясь тоста.

— А что, Палыч, из этих четверых кто в «Файролл» играл или, может, сейчас играет? — неожиданно поинтересовался Валяев.

— Ну, насчет сейчас — это поди знай. — Азов аппетитно скушал дольку лимона. — Официально на себя капсулы покупали Звягинцева и Жилин, но сильно не вчера, пару лет назад, регистрация аккаунта и вход в систему производились тогда же. Звягинцева играла пару месяцев, и после с ее аккаунта вход не осуществлялся. Жилин поиграл полгода, затем тоже оставил игру. Продали они капсулы или нет, не знаю, но вряд ли, входов с них не было, как я и сказал. Шелестовой капсулу покупал отец, регистрация не осуществлялась, вход в систему с этой капсулы не производился. Ну а Соловьева ни капсулы не имела, ни аккаунта.

— Вот у нас кадры в газете про игру, я упиваюсь этим фактом! — Валяев встал, залез в какой-то шкафчик, встроенный в стену, и начал там звенеть бутылками. — Народу про Файролл рассказывают, а сами, считай, там и не бывали.

— Это официальная информация, — как ни в чем не бывало, продолжил Азов. — А вот что было на самом деле, я еще, может, и узнаю со временем. Никто пока не отменял ни левых аккаунтов, ни левых капсул. Мы биометрию не считываем, хотя я и предлагал это делать еще сто лет назад.

— Это незаконно, — поморщился Зимин. — Потом проблем не оберешься. Палыч, ты покопай, покопай. Это хороший хвостик.

— Сам знаю. — Азов откинулся на спинку кресла. — Киф, коли чего узнаю, так сообщу.

— Эти двое и мне сказали, что играли, — вставил я свое слово. — Как раз перед отъездом у них это спросил.

— Очко в их пользу, — щелкнул пальцами Зимин.

— Или наоборот, — не согласился с ним Азов. — Игра в открытую, причем с открытой же информацией. Пока мы все играем в бирюльки, самое интересное будет не сейчас.

Мы выпивали еще часа три, не меньше. За окнами начало темнеть, когда Зимин сказал:

— Ладно, на этом закончим торжественную встречу. Киф, ты как?

Мне было хорошо, но в голове очень здорово гудело — коньяк был отменный, да и не спал я всю ночь.

— Ну как, — начал я объяснять хозяину, жестикулируя. — Вот эдак!

— Палыч… — Зимин посмотрел на Азова, который, по-моему, совершенно не захмелел, только цвет лица немного у него поменялся. — Сопроводи нашего друга вниз. Так будет спокойнее, да и законная мегера его пилить не будет, тебя побоится.

— Не-не-не, — замахал руками Валяев. — Я братку Кифа сам вниз сведу, у меня там дело.

Зимин страдальчески закатил глаза, но ничего не сказал.

У девушек на ресепшене был очень забавный вид, когда они увидели нас, вывалившихся из лифта в обнимку и распевающих старинную студенческую песню:

— «Если насмерть не упьюсь на хмельной пирушке»… — Тут Валяев показал кому-то фигу и добавил: — Что вряд ли. «Обязательно вернусь к вам, друзья, подружки!»

— Ваганты были славные ребята, должен тебе сказать, дружище Киф, пьющие и вороватые, конечно, но славные.