Сицилианская защита - Андрей Васильев

У мужиков в этой связи все на порядок проще. Мы просто не заморачиваемся, кто там какой — красивый, некрасивый. Главное, чтобы не заднеприводный был как по ориентации, так и просто по жизни, да еще чтобы не отрубался после третьей рюмки. А то вот некоторые пить не умеют, а туда же…

— Вик, да мне как-то по барабану. — Надо было ее успокоить, вон у нее грудь как морская волна ходуном ходит. — Мне с ней детей не крестить.

— Черт с ним, что не крестить, главное не делать. Ты у меня смотри! — пригрозила мне Вика. — Отравлю!

— Слушай, а ты машину водить умеешь? — решил я сменить тему.

— Умею, но так, без прав. Папка учил. А чего?

— Да надо бы тебе пойти права получить. Вот я сейчас нафигачусь с Зиминым коньяку, так ты бы домой меня отвезла — и все. И мы дома и машина. Сегодня придется вон либо на казенной ехать, либо такси вызывать, а завтра на работу переть своим ходом. Мне-то не в жилу, а вот тебе…

— А коньяком обязательно накидываться? — сощурилась Вика. — Можно ведь и без этого обойтись?

— Можно, — согласился с ней я. — И даже очень просто. Сходи и скажи Зимину, что я нынче не употребляю, потому как лично ты против.

Вика помолчала, потом сказала:

— У нас около дома автошкола. Завтра пойду запишусь. А на какой машине я ездить буду, на нашей «бэхе»?

— Наверное, — ответил ей я. — Там посмотрим. Ты права получи сначала.

Здание «Радеона», мощное и современное, мной воспринималось уже как что-то родное и близкое. Да и я там уже был не чужим, поскольку девочки на ресепшене заулыбались, как только завидели меня.

— Добрый день, Харитон Юрьевич, — приветливо обратилась ко мне одна из них, та, что сопровождала меня к Зимину в самый первый раз. — Вы к Максиму Андрасовичу?

— Ну да. Вообще-то меня сам хотел видеть, но он, я так понимаю, в отъезде? — бросил я небрежно, решив добить красавицу с фирменной косынкой на шее, ну и попонтоваться перед Викой. Приятно же… Единственное, что плохо: пришлось говорить нелепое слово сам. Да я бы сказал ей, как зовут самого, если бы знал, а Стариком мне его называть было как-то неудобно. На сайте же про него не было ни слова.

Я не ожидал такого эффекта. Возникло ощущение, что девушки онемели, потом моя собеседница, непроизвольно сглотнув, сообщила мне:

— Насколько мне известно, Валериана Валентиновича в данный момент нет в его владениях. Но я могу не обладать полной информацией, прошу меня за это извинить.

И красавица покаянно и абсолютно искренне склонила голову, чем меня немало изумила. И даже слегка смутила.

— Да ладно. Ну нет — и нет. Зимин же здесь?

— Максим Андрасович у себя, — не поднимая головы, проговорила девушка. — Вы позволите вас сопроводить к нему?

— Благоволите, — совсем уж растерянно согласился я.

— А я? — спросила Вика, сдвинув бровки.

— А ты попей кофе пока, — ответил я ей и, заметив недовольство в ее глазах, пояснил: — Я же тебе говорил — мы там коньяк употреблять будем, в мужской компании. Нет, если ты хочешь с нами за воротник заложить, то конечно…

— Ты же знаешь, что я коньяк не люблю. — Вика покачала головой. — Ладно, пойду кофе попью. А там пироженки есть?

— Разумеется, — немедленно ответила ей одна из девушек. — И с заварным кремом, и миндальные, и с фисташками, и бенедиктин у нас имеется натуральный к кофе. Позволите вас проводить?

— Киф, дай мне денежку, я кошелек в столе забыла. — Вика требовательно протянула мне ладошку.

— Не волнуйтесь, есть отдельное распоряжение на ваш счет, так что об оплате беспокоиться не стоит, — протарахтела, улыбаясь, девушка.

Тем не менее я отдал Вике свой бумажник — ну не совать же ей купюры в руку — и отправился к Зимину.

В лифте моя сопровождающая молчала, и мне показалось, что где-то в глубине ее глаз, в тот момент, когда ее взгляд останавливается на мне, сидит очень скрытый и очень сильный страх. Любопытно, что же это у них за шеф такой, раз одно упоминание о том, что он хочет меня видеть, подняло мой авторитет до такой высоты. И не зря ли я такую штуку выкинул? Как бы это мне потом боком не вышло.

Когда мы приехали на нужный мне этаж, девушка довела меня до знакомых мне дверей в приемную и, не дожидаясь, пока я зайду, умчалась вниз на том же лифте, на котором мы и приехали.

В приемной все было, как всегда. В центре комнаты восседала красивая, ухоженная и неприступная Елиза Валбетовна все с тем же кроваво-красным лаком на ногтях, «вавилоном» на голове и гнетущей неумолимостью во взгляде.

— А, Никифоров! — увидев меня, она как-то даже обрадовалась. — Максим Андрасович уже спрашивал про тебя. Где запропал?

— Москва, пробки, здрасте, — лаконично ответил я.

— Ну-с, как дела, молодой человек? — Елиза впервые на моей памяти повернула свою царственную голову в мою сторону. — Как дома, все ли в порядке?

— Все слава богу, спасибо.

Такое ощущение, что сегодня в «Радеоне» все задались целью меня удивить.

Елиза как-то саркастически улыбнулась после моего ответа, но довольно дружелюбно это прокомментировала:

— Это хорошо, когда хорошо. В этом есть гармония жизни.

— Елиза Валбетовна, — решил я воспользоваться ее благодушным состоянием. — А мне вот говорили, что там есть какой-то пакет для меня, ну, как для сотрудника. Такой вот корпоративный — страховка медицинская и другое всякое полезное.

— Максим сказал? — уточнила Елиза.

— Нет, я на сайте прочел, и народ рассказывал. — Сдавать Зимина этой фурии мне не хотелось. Он, похоже, ее боялся, так же, как и я.

— Ну да, народ! — Елиза фыркнула. — Старый проходимец, вот все ему чужая выгода глаза застит. Забирай свой пакет.

Она залезла в стол, извлекла оттуда некий огромный конверт и протянула мне. Внутри этого конверта-пакета что-то приятно бумажно похрустывало и пластиково поскрипывало. Должно быть, те самые материальные и нематериальные блага.

Я испытал огромное желание эту благодать открыть и посмотреть, что там внутри, но многоопытная Елиза немедленно сообщила:

— Так, не вздумай мне здесь копаться в нем. Домой приедешь — и посмотришь, или в машине глянешь, или вон в кабинете у этого греховодника. И давай-ка еще здесь распишись в получении.

Она развернула на столе какой-то растрепанный и замызганный журнал, довольно странно смотрящийся в дорогущих декорациях этого офиса, вручила перьевую ручку, и я вывел темно-фиолетовыми чернилами в графе с предварительно поставленной в ней галочкой свой автограф.

— Молодец. — Елиза ловко захлопнула журнал и убрала его в сейф, стоящий у нее под столом. — Давай иди к Зимину.

— Спасибо, — робко сказал ей я и двинулся к двери.

— А, стой, вот еще что. Пришли-ка ты как-нибудь, с оказией, ко мне сюда свою заместительницу, как там ее… — Елиза пощелкала наманикюренными пальчиками. — Травникову. Ей тоже кое-что причитается, Зимин лично распорядился.

— Так она здесь. — Я ткнул рукой в сторону лифта. — В кафетерии пирожные трескает и кофий с бенедиктином употребляет. Она и то и другое уважает очень.

— Ну, с пирожными нам, девочкам, злоупотреблять не надо. — Елиза встала, проведя ладонями по безукоризненной талии. Впрочем, здесь было безукоризненно все, не только талия, по этой причине я отвел глаза. — Но иногда — можно. Поскольку тут ей делать нечего, таким, как она, на этот этаж вход воспрещен, то пойду, снизойду до нее сама. А то ведь так и будет ее конверт у меня здесь валяться. Да и кофе с бенедиктином выпью в ее компании, позабавлюсь. Молоденькие девочки — они смешные, трогательные, наивные. Такая прелесть.

Дверь кабинета Зимина открылась, и из нее высунулась голова Валяева.

— Киф, да твою же!.. Мы уже полбутылки усидели, тебя ожидая.

Я показал глазами на поправляющую прическу Елизу: мол, вот чего задержался.

Валяев посмотрел на нее, на меня, снова на нее.

— Да ладно! — У него расширились глаза. — Елизу? Ты? Прямо в приемной? Не верю!

— Ты офигел? — шепотом заорал я, искренне надеясь, что Елиза не слышала реплику Валяева, и напрочь забыв о субординации. — Вон она мне соцпакет вручала!

— Тьфу ты! — Валяев моргнул. — А я-то подумал…

— Ты как раньше никогда и не думал, так и сейчас не начинай, — сообщила ему, не оборачиваясь, Елиза и зацокала каблучками к лифту. — Бросай это безнадежное занятие, не дано тебе подобным заниматься.

Валяев скорчил ей в спину рожицу и втащил меня в кабинет Зимина.

— Киф, дружище! — Зимин встал из-за стола и, подойдя ко мне, приобнял за плечи. — Молодец, не зря мы за тебя перед Стариком хлопотали.

— Красавчик, просто красавчик. — Валяев подошел к столику, на котором стояла тарелочка с лимоном, большая розетка с черной икрой, лежал нарезанный хлеб, были еще какие-то закуски вроде рыбы, что-то в кастрюльке, в томате, и взял с него открытую пузатую и пыльную бутылку коньяку и довольно странную рюмку. Даже не рюмку — это была чарка, но без какой-либо ножки. Там, где полагалось быть ножке, находилось что-то вроде медного рыбьего хвоста.