Стихи Леи Гольдберг в переводах А.Гомана - Лея Гольдберг

Мы стареем, меняемся? Что ж, так всегда.

Нет короче дороги, чем та, что уже позади.

Помнишь? Наши две лодки коснулись краями бортов,

На холме развели дети яркое пламя костров...

Изменились? Стареем? Поверь, у меня впереди

До утра много долгих часов. 

                                                                          1964

Перевод Адольфа Гомана, 2012г.

Это не море

          Из книги «С этой ночью»

    Из цикла "Очень далеко"

          3. Это не море

Это не море меж нами,

Это не пропасть меж нами,

Это не время меж нами.

Это - мы сами, то, что меж нами.

                                                                          1964

Перевод Адольфа Гомана, 2012г.

Молитва

 Из сборника «Миниатюры»

Колени преклонив, молю, дай мне познать

Секрет плода сиять                

И листьев увядать,

Свободы этой суть:

Дышать, желать, смотреть,

Стремиться, понимать, любить, терять.

Моим устам Тебя дай силу восславлять

За то, что вечно время можешь обновлять,

Чтобы вчерашний день не повторился впредь,

Чтоб на рутину мне не привелось пенять. 

                                                                            1964

Перевод  Адольфа Гомана, 2011г.

Песня на музыку Дворы Хабкин в исполнении Ярдены Арази на сайте

 http://www.youtube.com/watch?v=4hGGcUIa-Tw

Восьмушка смерти 

                     *

Во всём, по меньшей мере, есть восьмушка смерти,

И вес её, как видно, не велик.

С какой-то скрытой прелестью беспечной

Несём её с собой, куда б ни шли.

В счастливых пробужденьях и прогулках,

В беседах двух влюблённых безмятежных,

Забыта на задворках нашей жизни,

Всегда при нас. И нас не тяготит.

Перевод Адольфа Гомана, 2012г.

                      *

"А остаток жизни," – сказал он, -

"А остаток жизни – иль мудрость, иль глупость.

И тебе выбирать."

Перевод Адольфа Гомана, 2012г.

 О вреде курения

Из книги « С этой ночью »

Утро. Льёт дождь. Не вставать. И не курить. Ну что же...

Нужно поменьше читать... Странная нынче весна.

Странная нынче весна. Утро на вечер похоже.

Нужно поменьше читать. Как же весна мрачна...

Раньше роптала. И что? Мёртвых своих оживила?

Тело, газета, стихи, "Песнь песней" – болит всё сильней.

Умный молчит? Может быть. Хорошо, что есть силы

Всех по ночам не будить, не беспокоить друзей.

Утро. Льёт дождь. Не вставать. Может, боль станет глуше.

Кончилась ночь и теперь... Не было вовсе зари.

Утро, как ночь. Пусть уж так. Тишина только душит.

Как тяжела весна! Говорила тебе: не кури!

                                                                 1964

Перевод  Адольфа Гомана, 2011г. 

А завтра я умру 

Из сборника «Остаток жизни»(рифмованный перевод белого стиха)

           *

А завтра я умру.

Изменятся к утру

И профиль, и анфас,

И веки спящих глаз.

А завтра на заре

Сойдётесь во дворе,

Чтобы отдать мне честь,

И поделить, что есть.

Настанет этот час:

Всё ваше и для вас,

И правы вы во всём,

Что скажете потом.

Сегодня я стою

Живая на краю,

Но, сколько не взывай,

Не отодвинут край.

                                                                          1971

Перевод Адольфа Гомана, 2012г.

123

Приложение 1:

Йегуда Амихай 

Умерла Лея Гольдберг

Лея Гольдберг умерла в дождливый день,

Как и писала в своих стихах;

И перенесла свои похороны

Назавтра, на солнечный день,

Как только она могла.

Её печальные глаза – единственные,

Способные состязаться с глазами отца моего

В старинной еврейской игре

Тяжёлых глаз, опускающихся

К ямкам под ними.

(Теперь они оба там.)

Лея умерла после того,

Как литературные приложения

Уже два дня печатались вовсю.

Так она вынудила нас

Написать о ней с неторопливой печалью

Чистыми словами, как только она могла.

(Во время боёв в Негеве её книжку

"Из моего старого дома" я всегда носил в рюкзаке.

Страницы были разорваны и подклеены

Полосками липкой ленты, но я знал наизусть

Все сокрытые в ней слова

И все видимые глазу.)

Она изучила много языков,

Подталкиваемая человеческой печалью:

Говори, пиши и плачь втихомолку.

(В одной из квартир в Иерусалиме жили после неё

Три девушки,

Одну из которых я очень любил.)

Мы принесли ей часть сладости

Нашей жизни, чтобы поместила её

В свои стихи, как повидло в пончики.

А горечи и мучений для этого

Хватало у неё самой,

Не нужно было занимать у других.

(Когда моему сыну было два года,

Он называл её "Гольдберг" –

Не "тётя", не "Лея".)

Профессор внутри неё был готов,

Может быть, жить ещё долгие годы,

Но поэт в ней не желал

Состариться. И победил.

Лея умерла. В этом молчании

Она уже здесь владела многими акциями.

Туда она уходит богатой –

Царица, уходящая в изгнание смерти.

А девушки и юноши продолжат читать

Её книги в потаённых

И столь сладостных комнатах

В стране, жизнь которой так захватила её.

На этой горé, что называют "горой упокоенья"

Я думаю сейчас о словах из Пятикнижья

"С печалью в преисподнюю":

Печаль должна быть чем-то

Прекрасным и очень дорогим,

Как золотые и серебряные вещи,

Что кладут в гробницы царей. Так и тут.

Теперь уходи. Собери

Все голоса. Возьми их с собой.

Они твои, наконец.

Возвращайся туда. Мёртвые, вроде тебя, любят точность:

Не могут сказать, как мы: "Я думаю, что…",

"Я хочу сказать, что…" или "Возможно, приду".

Они говорят: "Нет. Не я. Я не…".

Уходи, успокойся, такая усталая Лея,  *

А нам остаётся только стоять,

Подняв голову, и ожидать

Вестей, плохих и хороших,

Смешанных с запахом сосен.  

Перевод  Адольфа Гомана, 2009г. 

* На иврите "леа" – усталая, утомлённая (Прим. перев.)

Приложение 2