Ночь любви или развод - Тара Пэмми

Нигде ни одной фотографии, никаких милых безделушек, придающих помещению уют. Только все самое необходимое. Стены по-прежнему остались девственно-белыми, как и пять лет назад после их бракосочетания.

Все здесь кричало об одиночестве, отстраненности.

Казалось, тут живет не настоящая Ли, а лишь ее бледная копия.

Сразу же после переезда Ли по его приказу ей прислали разные вещи: одежду, туфли, сумочки и другие аксессуары. Все то, что может понадобиться молодой женщине, по словам Хелен. Но Ли от всего отказалась и отослала вещи обратно.

Он внутренне содрогнулся, вновь ощутив угрызения совести из-за того, что позволил себе чуть ли не полностью игнорировать существование Ли так долго. Они прошли к спальне, где на ночном столике лежали карандаши, бумага и маленькая фотография ее отца.

Встав на цыпочки, Ли достала с полки сумку из шкафа, которая была уже наполовину заполнена.

– Сейчас должны принести коробки, но мне кажется, тебе они и не нужны, – заметил Ставрос, стоя на пороге комнаты.

– В кабинете много вещей, которые я хочу взять с собой.

Он кивнул и замолчал, силясь собраться с мыслями.

– Мне нет нужды оставаться в твоем доме, чтобы пройти этот тест. Я бы могла остаться здесь.

Ставрос мягкой поступью зашел в спальню, чувствуя, как его начинает переполнять злость и на Ли, и на самого себя.

– Почему же?

Ее карие глаза вспыхнули и устремились к нему.

– Я не думаю, что это хорошая идея. Ты не выносишь меня. Ты заносчивый и лицемерный, а я… – произнесла Ли с неприязнью. Но по дрожи в ее голосе Ставрос понял, что она изо всех сил пытается сдерживать свои чувства.

Женщина, которую он знал раньше или думал, что знал, поддавалась любому порыву, не задумываясь о последствиях своих слов и действий, увлекая за собой тех, кто находился рядом, на дно. Включая Калистру.

– Предпочитаешь остаться здесь, чтобы продолжать жить как мученица?

Держа в руке шелковую юбку, Ли резко обернулась.

– Ты же сам этого хотел.

– Я вовсе не хотел, чтобы ты жила как пленница, и прислал тебе все необходимое.

– Какое это имеет значение, если у меня нет ни друзей, ни семьи? – Она бросила юбку и еще несколько вещей и быстро застегнула сумку.

– Ты сама отказалась от самого близкого тебе человека, – заметил Ставрос.

Ли никак не отреагировала на этот упрек и продолжала:

– Даже люди, с которыми я проработала пять лет в доме мод… Их отношение ко мне – нечто среднее между антипатией и уважением. Я не знаю, правда ли им нравятся мои эскизы, или это притворство, потому что я – жена Спорадеса, текстильного магната Греции. Ты женился на мне, хотя презираешь меня, и поцеловал меня тогда на глазах у журналистов, чтобы отпугнуть моих друзей, весь мир. Поставил на мне клеймо, как это делают со скотом.

– Ли…

– Нет. Мне было всего девятнадцать. Я потеряла единственную подругу, а у Джаниса случился сердечный приступ…

– И ты все равно отказываешь видеть его, – оборвал он ее грубо.

«Не оставляй мою внучку, Ставрос… Пожалуйста, ей нужна защита», – вспомнились ему слова старика. А Ли еле удалось высидеть пять минут в палате с ним во время единственного визита в больницу пять лет назад.

Ли вся дрожала от боли и обиды и, не сдержавшись, схватила Ставроса за лацканы пиджака.

– И через два дня ты лишил меня всего, что у меня было, отрезал от всего мира и запер здесь. А затем просто забыл о моем существовании. Тебе ни капли не стыдно за то, что ты принудил подростка к браку?

Эти слова вонзились в его сердце, как зазубренное лезвие клинка. Все, что говорила Ли, – чистая правда. Как он мог совершить такую непростительную ошибку?

– Ответь же, – раздался ее раздраженный голос.

– Я ни о чем не жалею. Я готов был на все, чтобы спасти тебя тогда от пагубного образа жизни: алкоголь, наркотики, вечеринки до утра…

На этот раз Ли не стала протестовать. Ее глаза устало закрылись, а голова прислонилась к груди Ставроса. Этот жест пробудил в нем эмоции, которые он раньше никогда не испытывал. Ее запах окутал его, словно невидимая вуаль, ему хотелось обвить руки вокруг ее тонкого стана, прильнуть к ней губами… Чувствуя невыносимую тяжесть в груди, будто на него свалилась наковальня, Ставрос сжал тонкие запястья, чтобы оттолкнуть Ли. Но вместо этого кончик его большого пальца невольно прошелся по вздувшейся вене на ее руке.

Ли тут же подняла глаза на Ставроса. У него перехватило дыхание, когда их пальцы переплелись. Что-то шептавшее об отчаянии и желании – мелькнуло в ее влажном взгляде, и он опустил ее руку.

Отпрянув от него, Ли тяжело задышала.

– Прими последствия своих действий достойно. Облегчать твою вину не моя забота.

Впервые в жизни Ставрос был не прав. Боль и злость сбили его с пути, не дав выполнить его обязательства по отношению к Ли до конца.

– Это правда.

– Что?

– Так и есть. Ты права, – подтвердил он. – Я просчитал не все последствия своих действий тогда.

– Неужели я действительно это слышу? – Ее брови поползли вверх, а губы призывно приоткрылись.

Ставрос бросил на нее жадный взгляд. Ему отчаянно хотелось провести пальцем по ее чувственному рту.

Мастерская Ли поразила Ставроса. Будто приоткрылся покров, который скрывал ее от мира. С несмелой улыбкой Ли зашла в комнату, рассеянно дотрагиваясь до вещей. Куда ни посмотреть – везде буйство красок. Контраст между живой яркостью здесь и стерильной серостью всей остальной квартиры был поистине ошеломляющим.

На стене висели вешалки с платьями, и некоторые из них еще были не дошиты. Старая швейная машинка стояла на столике в углу. Эскизы, иллюстрации и вырезки из модных журналов заполнили полностью одну из стен, а на другой висели образцы различных тканей: сатин, шелк, хлопок.

– Та закупщица из магазина розничной торговли, о котором ты мне говорила… Чего она хочет?

– Я пытаюсь создать коллекцию вечерней одежды для нее – коктейльные платья и платья для торжественных мероприятий, а также свадебный наряд.

– Слишком много работы для одного модельера…

– И по совместительству швеи, – добавила Ли, дотронувшись до отрезка шелка вишневого цвета.

– Ты собираешься…

Ее лицо озарилось уверенной улыбкой.

– Самостоятельно сшить каждое платье, – закончила за него Ли. – Когда мы с ней разговаривали, я поняла, что именно привлекло ее в моих работах. Это помогло мне придумать концепцию всей коллекции.

Ставрос потрогал лиф платья из шелка цвета слоновой кости.

– Ты ей уже показывала эскизы?

Ли покачала головой:

– Еще нет, мы виделись всего пару раз.

– Очень рискованная затея – создавать целую коллекцию, руководствуясь вкусом одной-единственной женщины.

– Ты же дал мне слово, что поддержишь меня, – раздался ее протест.

– И я сдержу его. Но я бизнесмен и, если ты помнишь, руковожу текстильными фабриками по всему миру. Поэтому я не могу не указать на подводные камни и просчеты в ведении бизнеса.

– Но я делаю не только то, чего хочет заказчица. Моя творческая фантазия тоже много значит. – Ли повернулась и посмотрела на его хмурое лицо. – Все, что я шила в доме мод, подгонялось под концепцию бренда. Сейчас же я хочу сделать собственную коллекцию. И мне нужны деньги для закупки материалов.

Ставрос согласно кивнул.

– Опиши мне все свои предполагаемые расходы и контакты поставщиков.

– Я пришлю тебе свою таблицу расчетов.

– У тебя уже все подсчитано?

– Удивлен? Правда, у меня проблемы с одним поставщиком из Бразилии, который все время поднимает цену на хлопок.

– Я могу помочь тебе с этим разобраться. Ты собираешься нанять еще одну швею?

– Да, но не сейчас.

– Здесь так много работы для одного человека.

– Это моя коллекция… Я вложу в нее все свои силы.

– Хорошо, – сдался он, заметив, что она вновь упрямится и не желает слушать его советы. – Деньги будут у тебя через час. На следующей неделе я уезжаю из города, в это время…

Вернувшись на кухню, Ли достала из холодильника бутылку воды и продолжила его фразу:

– А в это время я буду под наблюдением твоей экономки и охраны. Бедному Дмитрию придется нянчиться со мной, вместо того чтобы развлекаться в клубах. Хотя я вовсе не против его компании.

– Да? – невольно спросил Ставрос.

– Конечно. – Очаровательная озорная улыбка появилась на ее лице, и Ставросу пришлось подавить в себе неожиданно проснувшееся чувство собственничества. – Дмитрий всегда был добр к нам, даже когда Калиста… – Будто опомнившись, она резко замолчала.

– Когда Калиста что?

Не поднимая на него глаз, Ли тихо ответила:

– Однажды мы пробрались в его комнату и стащили бутылку виски. Он застукал нас и…

– Виски?

– Нам было по семнадцать, и мы просто дурачились.

– Мой отец был алкоголиком. Он воровал и даже продал наш дом, а затем пропил все деньги. Моей сестре даже прикасаться не стоило к алкоголю.