Берегись ястреба. На острие меча - Андрэ Нортон

Скрип прекратился. Но Тирта была уверена, что тот, кто к ним подкрадывался, не ушёл. Наверное, решил воспользоваться какими–то другими способами выследить добычу.

Она едва не ахнула, когда подверглась неосязаемому нападению — и очень сильному. Тирта обессиленно прислонилась к каменной стене. Это существо ищет мыслью! Однако девушка встретила этот удар, который должен был их обнаружить, мгновенным инстинктивным мозговым блоком, частью своего наследия. Но сможет ли фальконер противостоять такому поиску? Она слишком мало знала об его народе и о том, какую защиту он может использовать.

К несчастью, мозговой блок ощутим с обоих сторон. А она не смела ослабить его, чтобы выяснить, что за существо крадётся к ним в темноте. То, что оно искало их с помощью мысли, означало, что их выследил не простой разбойник. Только Древний народ может так искать. Сама Тирта могла таким образом справиться с животным, но искать себе подобных она никогда не пыталась. Такое использование мысли — древнее зло, против которого её народ боролся с тех самых пор, как пришёл в Карстен и Эсткарп.

Но вот ветер донёс до неё резкий звериный запах. Но не обычный запах животного, какой окружает любого зверя. Грязный запах, как будто расшевелили прогнившую грязь, и она выдохнула свой глубинный смрад.

Ни снежная кошка, ни редкие вер–медведи, которые, по слухам, после Поворота появились в этих горах, так не пахнут. Это было что–то необычное. Тирта послала мысль в сторону пони: такое зловоние способно испугать лошадей. Но неожиданно мысль её встретила барьер, и Тирта убедилась, на что способен фальконер. Наверное, долгие годы, проведённые с птицами и дикими животными, усилили природные способности и его народа. Он окружил лошадей крепкой мысленной стеной, и Тирта охотно добавила к ней и свою силу воли.

Глава третья

Так как существо внизу искало их прикосновением мысли, встреченный барьер должен был показать ему, что оно обнаружено. Тирта бесшумно привстала. Толстые подошвы её обуви не скрипят. Она подобралась к краю карниза и прислушалась, пытаясь что–нибудь увидеть, хотя луна спряталась за тучами, а звёздный свет не мог ей помочь. Полагаться приходилось только на слух и обоняние.

Снова прозвучал скрежет камней. Девушка поняла, что животное оступилось. Новый звук раздался явно ближе, да и острый запах стал ещё сильнее.

И вот…

Тусклый жёлтый огонёк. Вернее, два таких огонька. Глаза! Того сорта, что не отражают внешний свет, а сами светятся изнутри, и этот свет заметен в темноте.

Может, у него зрение лучше человеческого, и оно способно пронизать ночь, выслеживая добычу. Но блеск выдал зверя. Теперь Тирта слышала постоянный скрип, когда когти цеплялись за неровности камня. Зверь пытался подняться к ним.

Тирта отложила камень и раскрыла сумку. Она успела обновить её содержимое в Ромсгарте и хорошо знала, как воспользоваться одним пакетом. Правда, против неведомого зверя это могло не подействовать, но пока не попробуешь, не убедишься. Девушка на ощупь отыскала пакет из такой же тонкой змеиной кожи, как её пояс. Сквозь кожу нащупала зёрна внутри, осторожно вытряхнула их на ладонь.

Глаза не мигали, их пристальный взгляд не прерывался, они только приближались. Тирта поискала вторую пару — или любой звук, который показал бы, что зверь не один. Она хорошо понимала, что ночной охотник принадлежит Тьме, что такие существа, по словам кузнецов песен, живут в запах Вечной Ночи. Слева от неё послышался лёгкий шорох. Фальконер оставил лошадей и был готов встать рядом с ней. Тирте хотелось спросить, знает ли он, что за существо угрожает им, но она опасалась говорить, удерживая в то же время мысленный барьер.

Держа одну руку наготове, другой она нащупала рукав кольчуги. Сжала, надеясь, что воин поймёт этот знак. Потом, наклонившись вперёд, глядя на злые бледные диски, теперь поднятые прямо к ней, чувствуя, как подвергается испытанию её мысленный барьер, Тирта повернула ладонь и высыпала вниз жёсткую пыль. Ветром не пахло, порошок не должно было отнести в сторону. Девушка надеялась на удачу.

Мгновение ожидания, и затем вопль, который не мог исходить из глотки животного. Злые глаза замигали, существо бросалось вверх.

Фальконер высвободился из её руки. Тирта обнажила меч. Что–то размером с пони ухватилось какими–то отростками за край карниза, крича и выплёвывая отвратительную жидкость, от которой кожа горела, как от искр пламени.

Тирта ударила и поняла, что древнее лезвие не может пробить прочную шкуру. Рядом послышался щелчок ружья–игольника. Один блестящий глаз исчез. Снова крик, последний рывок громоздкого тела. Нападающий потерял опору и с криками, разрывающими ночь, упал. Они услышали тяжёлый шлепок, удар тела о какой–то выступ внизу. Последовал стук катящихся камней, как будто падающее существо начало новую лавину.

Хотя отвратительный запах всё ещё наполнял воздух, сама тварь, очевидно, сгинула во тьме: криков больше не доносилось, а после того как стих гул обвала, и вообще наступила полная тишина. Один из пони громко заржал — в сильном страхе. Тирта сразу направила свои способности на помощь фальконеру, убеждая животных, что опасность миновала, что бояться теперь нечего.

Когда лошади немного успокоились, Тирта решилась подойти к ним и провести руками по жёсткой шерсти, влажной от пота. Своими прикосновениями она внушала перепуганным животным ощущение мира, спокойствия, безопасности. Однажды её рука коснулась руки спутника: он тоже понял необходимость таких действий.

Окончательно успокоив лошадей, Тирта вернулась на край карниза. Фальконер вроде бы не ожидал новых нападений. Но всё же он понимал, что нужно быть настороже. Существо, которое они победили, могло быть только разведчиком. Тирта взглянула на небо: близился рассвет. Пока не станет достаточно светло, они не смогут выступить. Снова спутник присоединился к ней, и впервые она осмелилась спросить:

— Что это было?

Ответ удивил Тирту:

— Не знаю. Ходят слухи, что такие существа проникли сюда с востока. Тут была настоящая бойня, когда вторгся Пагар, тогда–то здесь и появились такие животные, которых раньше никогда не видали.

— С востока, — повторила Тирта. — Из Эскора, барьер прорван…

Ей стало холодно, но не из–за ночного воздуха или отсутствия плаща. В разрозненных отрывочных рассказах о восточных землях, от которых её соплеменники так долго были оторваны, говорилось о смерти в обличье чудовищ с неведомыми силами. Многие её родичи с недавних пор возвращались туда и сражались с Тенью, как говорилось в этих рассказах. Может ли война, зло с востока просочиться и на запад? Когда люди снова проникли в Эскор, барьер, ограждавший его от Эсткарпа, был прорван. Может, и здесь он рухнул, когда колдуньи Эсткарпа призвали все свои Силы, чтобы совершить Поворот. Может, тем самым они разрушили и защиту, даже не зная об её существовании?