Подчиняя вселенные - Владимир Датыщев

Джумас заскрипел зубами — ревность никогда не являлась человеческим достоинством.

Привычный к подобным выходкам капитан выдержал, зато ревнующий первый помощник не утерпел.

— Боцман Ума! — рыкнул Липков. — Сейчас же приведите себя в порядок! На мостике находятся старшие офицеры!

Бибул нарочито медленно развернул свое кресло на сорок градусов и показал помощнику картинный жест. Да так, что тот поперхнулся от возмущения и рванулся, было к обидчику.

Капитан остановил его едва заметным движением брови.

— Ума, — строго заметил он, — на следующей планете тебе будет запрещено выходить в порт, и до конца путешествия ты будешь держать боевую вахту на корабле…

— За что, Антон, — не дал договорить ему боцман, порываясь встать. — Я ведь ничего плохого не сделал!

— …случись подобное еще раз, — закончил Клипард. — А теперь марш в личную каюту и не появляйся до того момента, как отмоешься и наденешь свежий мундир! У тебя пять минут!

— Ай, сер, — рявкнул Бибул, исчезая за дверью.

Капитан улыбнулся, представляя, как его подчиненный сейчас сломя голову скачет через три ступеньки, ведь путь от каюты к рубке туда и назад займет не меньше трех минут. А настоящая проблема может начаться, если окажется, что у вояки нету свежего мундира, на которых он постоянно экономил.

— Вот теперь можно и охладиться как имперские подданные, — весело сообщил Джумас, стаскивая брюки и оставаясь в трусах с широким поясом и кобурой. На его плечах были вытатуированы погоны старшего лейтенанта — верный признак, что он служил в десантных войсках, либо сидел в армейской тюрьме. Или колонии усиленного режима.

Антон также разоблачился, красуясь в военных портках с кобурой для игломета. Он поглядел на мигание чисел и графиков на мониторе, успокоено похлопал помощника по плечу и отправился в каюту монаха. Датчики показывали, что последний так и не изменил своей позы на кровати, дальше оставаясь в бессознательном состоянии.

Замок на двери беззвучно клацнул, повинуясь нажатию ладони хозяина корабля. Войдя в комнату, Клипард первым делом проверил пульс у лежачего.

Биение во вздувшихся венах прощупывалось донельзя странным, словно в груди Стигнея работало сразу два сердца, или три. Оно было настолько учащенным и насыщенным, что капитан начал подозревать сверхчеловека в применении неизвестного науке стероида, убыстряющего реакцию и переделывающего простого обывателя в необыкновенного супермена.

— Жив, ну и ладно, — прошептал Антон, отпуская руку своего товарища, который напоминал сейчас одетую в коричневое восковую фигуру. Вот только над головой у куклы мерцал, монотонно излучая спокойную силу странный нимб. Его сочно светившееся ядовитым болотным мерцанием гало слабо потрескивало, вокруг него вился раскаленный воздух.

Клипард осторожно приблизил палец к ореолу. Тот щелкнул, словно разряд электрической молнии и ударил пытливого исследователя зеленой искрой. Не сильно, разве что только для того, чтобы отпугнуть. В каюте запахло грозой, запах озона взвился вокруг людей, ища выхода, и успокоился где-то среди плафонов.

Антон тихо вскрикнул и засунул в рот обожженный палец. На языке отчетливо ощущался вкус серной кислоты, а при рассмотрении на мизинце образовалось небольшое темное пятно, как от ожога.

— Тьфу, на тебя, — выругался в полголоса Клипард, подходя к запечатанным ножнам.

Его ладонь легла на удобную платиновую рукоять, оббитую мягкой на ощупь кожей неизвестного животного. Кислотник щелкнул, будто просыпаясь, и бесстыдно зевнул, как маленький ребенок.

Испуганный Антон хотел, было отдернуть руку, но кислотник будто прирос к его ладони.

— Приветствую тебя, чужой тай-цзин, — отозвался в его мозгу клинок. — Оружие Паладина Жизни готово общаться с тобой, уважаемый капитан.

— Вот, ё, — дернулся Клипард. — У тебя даже голос своего господина! — Он никак не отреагировал на ментальную речь меча, поскольку в армии проходил высшую мозговую подготовку против экстрасенсорных атак противника.

— Он не господин мне, — немного обиженно ответил клинок. — Он мой побратим, несущий в моем лезвии смерть во имя жизни! — В его голосе Затворника отчетливо слышалась гордость.

— Погоди, побратим Стигнея, если мне не изменяет память, — припомнил капитан, — то он был Оруженосцем последнего Овала.

— Таки да, дорогой, — отозвался меч. — Он был им.

— И что же произошло? — поинтересовался Антон.

— Когда вы атаковали воздушную крепость, мой тай-цзин начал с нею бой воли. А поскольку воля могущественной станции была воистину огромной, ему пришлось столкнуться со смертью, всепоглощающей и всенепременно усыпляющей. В результате ментального поединка с убийственной мощью, волей и сотней боевых машин, Коричневому Оруженосцу удалось победить. А кто побеждает саму неприкаянную, сейчас же переходит на новый уровень своего существования! Я исчерпывающе ответил на твой вопрос, тай-цзин? — поинтересовался кислотник. — Сейчас бы мне хотелось отключиться, поскольку я нахожусь в прямой связи с побратимом и помогаю сейчас скопить ему немного сил, чтобы проснуться от постбоевой летаргии.

— Более чем ответил, — вздохнул капитан. — Вот только скажи, пожалуйста, что означает тай-цзин.

Меч озадаченно дрогнул в его руке.

— Я думал, судя по ауре, м-да, — он на некоторое время задумался, — что ты один из Просвещенных. Ведь по-другому, зачем тебе лететь в Кристаллические Чертоги Смерти вселенной?

— Ы? — не понял Антон, но оружие тихо щелкнуло и отключилось. — Странно, — прошептал летчик, — это же в какие такие Чертоги? Ну, какой вшивой дурацкой смерти? О завершении жизни никаких договоренностей не было!

— И не будет, — голос сзади заставил Клипарда отбросить меч, словно ядовитую каракатицу и резко развернуться.

Монах как раз снимал с себя мокрые штаны, вытирая ритуальным полотенцем лицо и открывая дверцу в душевую кабинку.

— Мы идем на верную смерть? — поинтересовался капитан.

— Это, смотря для кого, — философски отметил Стигней. — Убийства, возможно, массовые, конечно, там будут иметь место, но для нас, надеюсь, они будут не опасными.

— Так куда же мы идем? — скорее констатировал для себя, чем спросил Антон.

— Я говорил, что там находится выход в другой мир, где будет возможно пообщаться с одним из Творцов нашего пространства.

Детальнее им поговорить не удалось.

— Внимание всему экипажу, — пронеслось в воздухе. Мы входим зону, контролируемую субпространственными спрутами. — Всем немедленно занять боевые места.

На резинке трусов Клипарда запищал коммуникатор, беспрепятственно работающий даже в подпространстве.

— Капитан, — раздался встревоженный голос Катти. — Похоже на этот раз мы обделаемся по полной! Их там не менее трех дюжин! И, судя по щупальцам, это довольно взрослые особи. Прошу немедленно вернуться на мостик!

— Честь имею, дорогой Паладин, — Антон истерически дернулся и задвигал к рубке.

— Я чего-то не понимаю, — про себя пробормотал Затворник, подымая голову и пялясь на сияющий нимб. — Какой Паладин?

Он ухватился за рукоять своего оружия и зажмурился, сливаясь со своим мечом в ментальной связи.

— Это же надо, — словно сквозь сон медленно проговорил он, — никто еще не трогал этот меч и остался в живых. Даже мои учителя! Видимо растет в нем божественное. Но почему ему ничего не снится?

Антон, конечно же, не слышал этого монолога. Он уже ворвался на мостик, падая в кресло, и целиком предаваясь монитору.

Внешние камеры показывали небывалое скопление субпространственных тварей. Эти разноцветные, искрящиеся потусторонней силой исполины могли натворить бедствий, даже находясь в единственном числе не далеко от корабля. Они оплетали звездолеты своими неуязвимыми щупальцами и долбили громадными клювами броню. Кроме того, они присасывались к поверхности металла присосками, коих во множестве мостилось вокруг их глоток, и медленно вытягивали из экипажа жизненные силы. Воистину то были самые худшие создания вселенной, гроза путешественников дальних странствий, ведь уничтожить их можно было только прямым ударом в глаз, не покрытый броней. И от этих адских созданий не находилось спасения — они излучали какое-то поле, наводившее на людей спазматический страх и парализуя человека от страха.

— Попали, — протянул присмиревший Бибул, сияющий новеньким отутюженным мундиром. Видимо, он все-таки запасся одеждой перед вылетом.

Остальные члены команды, присутствующие на мостике, молчаливо согласились. Ни один из них сглотнул пересохшим горлом, даже не надеясь дожить до окончания часа, который плыл в подпространстве во много раз медленнее, иногда совсем замирая, чем в обычном космосе.

Зашипел сервомотор и в помещение зашел монах. Он блестел влажными после душа волосами, над которыми гордо реял нимб. Зеленые отблески пробегали искрами по мокрым волосам, отчего складывалось впечатление, что святой снизошел до простых смертных. Спустя какое-то время гало вокруг его темени погасло, впитавшись в кожу и затылок.