Русская драматургия ХХ века: хрестоматия - Коллектив авторов

БЕЛЫХ ОБЛАКОВ

Силен и Нимфа

[Нимфа просит Силена помочь ей, потому что ее не любит сын.]

Нимфа

Я не нужна ему. Пойми: никтоЕму не нужен. Вот, Силен, что страшно.Живет в мечтах он. Сердцем горд и сух…И музыкой он болен.

(Склоняясь на землю к ногам Силена.)

О целительДуши моей безумной!.. Для чего жЯ так люблю Фамиру? И желаньяСкопилися в такой густой туман,В такой густой туман, что умерлаЗа ними и лазурь? На бурю дажеНадежды нет…

Пауза. Нимфа закрыла лицо.

Силен

Все понял я – молчи…Приходится в фиас вернуться, нимфа,И не хотел, а надо… Что ж? Идем!Ох, эти струны – холоду напустят,Да, как туман, отравят вас мечтойНесбыточной… Нет, право, флейта лучшеДля женщины… И лжет она легко —Как ветреный любовник…

[Силен зовет ее в фиас, но она отказывается, говоря, что рядом с Фамирой ее «алтарь и дом». Нимфа признается Силену, что обещала сыну муз и просит старого и многоопытного Сатира свести его с Евтерпой. Силен называет ее «холодной богиней». Чтобы приблизить смертного к музе, он предлагает устроить турнир, и Нимфа просит его быть судьей на состязании.]

Нимфа

Он мечтает,Что для него Евтерпа будет петь…

Силен

Тогда турнир предложим пиериде.

Нимфа

О сатир, а расплата?.. Разве с богомБороться им под силу? Сколько нас,Взлелеянных Кронидом, приносилиГероям сыновей, все были славны —Ахилл, Мемнон и Рес, но между нихСчастливого ты знал ли?

Силен

Так покуда жУсловия у нас в руках, а спесьПосбить ему, пожалуй, и недурно.

Нимфа

Папа-Силен, я – женщина, и мойНе видит ум далеко. Но, как лань,Мое трепещет сердце. Там не луг,Болото там бездонное – цветамиПрикрытое, о сатир…

[Аргиопэ интересуется мнением об игре Фамиры. Силен называет его настоящим «артистом». Нимфа спрашивает Сатира и о музе. Он признается, что игры музы не слушал, но саму ее много раз видел.]

Силен

Той не слыхал. Но видел, и не раз.Надменная – когда меж нас проходит,Рукою подбирает платье. ПальцыИ кольца хороши. На розовых у нейИ тонких пальцах – только, верно, рукиХолодные – и все глядит на нихС улыбкою она – уж так довольна.

Нимфа

И ник ого она не любит?

Силен Нет,

О женихах не слышно. Твой Фамира,Но в пеплосе. Но вот и он. СкорейРешайся. Что ж? Устраивать ли дело?

ЧЕРЕПАХОВЫХ ОБЛАКОВ

Силен и Фамира

Нимфа, не замечаемая Фамирой, слушает.

[Появляется Фамира. Силен поздравляет его с очередной победой. Фамира равнодушно принимает похвалу, но замечает, что он не Орфей (который мог своим искусством оживлять камни). Кифарэд же не хочет оживлять камни, он называет камни своими «седыми товарищами» и размышляет об их жизни со священным трепетом, видит в их созерцательной и молчаливой жизни глубокую мудрость. А человека считает недолговечным «мешком с нагретой кровью». Орфея Фамира называет «бессердечным».]

Фамира

…Иная, лучше нашейУ камней жизнь. Они живут, Силен,Глубоким созерцаньем. Только месяцСкользящими тенями иногдаДо вековых морщин их прикоснется,И прочь бегут лучи его. МолчатИ никого смущать не ходят камни,И никого не любят, и любвиУ них никто не просит.ОживлятьМои седые камни? И кому же?Мешку с нагретой кровью – миг один — Прорежь его, где хочешь, и неситеПодальше ваш мешок, чтоб не смердел…Был полубог Орфей, но бессердечен.

Силен

Минутами живем мы – не поймуЯ счастья минералов. Ты ж кентавраНаслушался, должно быть, эфемер.Надменные умы боятся счастья,Которое летает, и плодов,Когда их надо есть, не размышляя. (…)

[Силен спрашивает Фамиру, слышал ли он муз, предупреждая об опасности, о том, что «услышать муз не так легко и богу». Фамира хочет послушать Евтерпу любой ценой. Силен сравнивает его с бабочкой, летящей на факел. Кифарэд согласен служить музе и «за сатиру», но Силен возражает, что он не подойдет «сложением». Он поясняет, что и кифарэд, и сатиры «… приятны музам, только / На разный лад и в разные часы». Силен предлагает заключить договор на поединок с музой. За это Фамира готов отдать Силену всего себя, оставив лишь лиру, кисть руки для струн и сердце. В случае победы музы она сама назначит приз. Они говорят о внешности Евтерпы и, если победит Фамира, он собирается жениться на ней и родить нового Орфея.]

Фамира

Силен, ее ты видел; расскажи мне:Высокая и тонкая, – бледна,И темных кос завязан туго узел…

Силен

Прибавь: браслет у белого плеча,И яхонт в нем горит, а пальцы длинныИ розовы…

Фамира

Довольно – я на нейЖенюсь, старик, и мы родим Орфея.

Силен

Не уходи далеко, жди меня.

(Уходит.)

ТЕМНО-ЗОЛОТОГО СОЛНЦА

Фамира. Вдали хор

Его строфы чередуются со строфами Фамиры

[Хор и Фамира, чередуясь, вдхновенно поют, каждый прославляя свое искусство, раскрывая свои чувства и желания. Хор выражает эротическое томление, прославляя Вакха. Фамира в своей песне выражает неопределенную тоску о недостижимой красоте, рефреном повторяя возглас: «О, бред!»]

Хор

Стань, о Вакх, обманно-лунный,Золотисто-синеглазый —Тиховейный, дальнеструйный,И по фаросу алмазы.

Фамира

Черные косы, – бела и строга,Бела и строга,О, бред!Лишь твои, кифарэд,Ей желанны луга…О, бред!На что и желанья мои ей,Твоей беловыей?

(Во время пения уходит.)

СУХОЙ ГРОЗЫ

Покуда звучат последние строфы, Нимфа, которая слушала разговор сына с Силеном и его песни, идет к дому медленными шагами. Некоторое время она молчит, опустив голову, и только перебирает угол фаты. Потом выпрямляется.

[В ее сознании соединяются два образа: постаревшего Филаммона и юного Фамира, который ей ближе, ведь Нимфа вечно молода. Боясь потерять сына, Нимфа мучается пламенем «безумья и тоски» от предстоящего поединка и молится Зевсу, чтобы он оставил Фамиру жить, но не давал ему победу.]

Нимфа

… Да… о чем жеМолиться мне?.. О славе кифарэда,Чтобы пришла к нему Евтерпа… так?Или позор Фамиры сердцу слаще?Да, да – позор Фамиры…Про себяСобрать слова такие страшно… Я жеИх отдаю эфиру…

(Поднимая руки.)

О Кронид,Коли твоею волей это пламяВо мне горит безумья и тоски,Пускай мой сын Фамира…

(Руки падают; громче.)

Нету силыПроизнести заклятье – молокоКормилицы мутится от соседстваС отравою лозы…

(С пробужденною энергией.)

Я их солью…

Раскаты ближе и сильнее.

Царь заглушить меня задумал – нет,Желание мое сильнее страха.Оставь Фамиру жить… Но не давай,Кронид, ему победы… ЗаклинаюТебя твоим вертепом критским, царь…

Тучи расходятся – видимо, что где-то вдали идет дождик, блестящий и парный. В одном из просветлевших облаков вырисовывается абрис улыбающегося Зевсова лица.

С той стороны, куда ушел Фамира, слышны голоса и показывается кифарэд. За ним, причитая, идет Кормилица. Фамира, Нимфа, Кормилица.

[Фамира разговаривает с Кормилицей, отмечая, что «сказка», рассказанная Нимфой, не так уж и плоха и очутиться в ней «с таким родством» не обидно. Кифарэд видит Аргиопэ и приветствует ее уже с теплотой и доверием. Он говорит, что обрел благодаря Нимфе «единственное» счастье. Думая о встрече с музой, он представляет себя титаном, похитившим огонь с небес, но отмечает, что его огонь «и чище, и нежней». Он начинает говорить и о своем будущем сыне (рожденном от Евтерпы). Однако Нимфа останавливает его вдохновенный монолог, говоря, что он принял бой «поспешно». Фамира настроен оптимистически.]

Фамира (привлекая к себе Нимфу)

Иль иначеНебесный луч мелодии ееДойти бы мог до сердца?Улыбнись же!Не надо туч – я так тебя люблю,И всех люблю, и все люблю, что сердцуИ грудь тесна, а звезды жили там,Эфирные горели выси.

Нимфа, закрывшись, плачет.

(Лаская ее волосы.)

Знаю,О чем ты плачешь. Что же делать? ВолюСудьба таит до время. Но тебяНе упрекну, не думай, дорогая,За жребий мой – куда бы ни повлекДрожащей чаши он. Довольно… Сатир. (…)

СКВОЗЬ ОБЛАКА ПРОБИВШЕГОСЯ СОЛНЦА