По воле ветра. Два удивительных путешествия к Северному полюсу: героя нашего времени и романтика викторианской эпохи - Дэвид Хемплеман-Адамс

радио на частоту, которой пользовался зависший внизу вертолет, и передал короткий сигнал бедствия пилоту Марио. Он встревоженно сообщил, что пытался некоторое время связаться со мной и испугался, не получив ответа на более ранние сообщения. У меня не было времени объяснять, почему я молчал, но я передал ему срочную новость: «У меня почти закончился кислород. Я захожу на аварийную посадку».

Это верное решение, уверял я себя, летя к земле со скоростью более 3 м в секунду. Я не поддался слепой панике и должен был приземлиться, не потеряв контроля над шаром, даже если не смогу разжечь малую горелку. Если все пойдет не так, я знал, что на высоте 4500 м, когда воздух станет плотнее, шар постепенно замедлится сам. Даже если у меня не получится снова разжечь горелку, он приземлится, как тяжеловесный круглый парашют вроде тех, что применялись во время Второй мировой войны. Посадка мне светила катастрофически жесткая, и потому я сомневался, что смогу после нее уйти на своих двоих, но выжить все же должен был. По крайней мере, так утверждали на курсах.

Однако, набирая скорость, падающий шар стал все быстрее вращаться, вышел из-под контроля и устремился прямо к скалам. Я понимал, что если не остановить вращение, то я не смогу предотвратить удар о землю, но был не в силах хоть что-нибудь предпринять. Я чувствовал легкое головокружение, которое было первым признаком кислородного голодания, и потому способен был лишь порадоваться, что оказался над предгорьями, а не над острыми пиками Анд. Затем я попал в восходящие термические потоки, которые понесли меня к вершине Аконкагуа.

Думать нужно было быстро. Шар по-прежнему камнем падал вниз. Я мог разжечь горелку и подняться выше термических потоков, а мог разбиться при столкновении с горным склоном, к которому стремительно приближался. Я занялся горелкой, отчаянно желая, чтобы она снова вспыхнула, но пламя не появлялось. Тут мне в голову пришла блестящая мысль. К счастью, я соображал достаточно хорошо, чтобы попросить Марио нисходящим потоком воздуха от вертолета оттолкнуть меня от гор. При моей скорости снижения проклятые утесы были уже слишком близко.

Марио никогда прежде такого не делал, но согласился попробовать. После целой вечности изоляции и страха разговор с другим авиатором оказался для меня настоящим утешением. К моей огромной радости, замысел удался: шар удалился от гор. Оказавшись вне опасности, я сразу разжег горелку с помощью искрового зажигателя. Я едва успел спастись, о чем прекрасно знал. Еще несколько десятков метров, может, еще секунд пятнадцать – и я бы врезался в гору. Но я перелетел через соседний пик и через несколько минут совершил относительно контролируемую посадку в нескольких метрах от зарослей кактуса. Моя первая попытка перелететь через Анды окончилась неудачей. К счастью, я выжил и могу поведать эту невероятную историю.

Минуту спустя Марио посадил вертолет рядом с шаром, и я попробовал выбраться из корзины. Я три часа провел на холоде и едва мог пошевелиться, но все мысли о том, чтобы не перенапрягаться, испарились, как только со всех сторон ко мне начали стекаться дети – кто пешком, кто на лошадях. Я приземлился неподалеку от места их игр, и они, хихикая, удивленно смотрели на голубоглазого незнакомца, который свалился на них с неба. Они помогли мне снять оболочку с колючек кактусов, и Марио на вертолете унес мой воздушный шар. Я остался на обед со школьниками Эль-Собранте, а потом посидел с ними на уроках и даже сыграл в футбол. К счастью, в крошечной деревушке был таксофон, поэтому я попросил школьного учителя связаться с Эрманой, женой Виктора Мардонеса. Она передала мое сообщение, и через четыре часа за мной приехала вся команда во главе с Терри Маккоем.

– Ты едва спасся, парень! Что думаешь?

Я понимал, что чудом остался жив, но мою решимость это не поколебало.

– Я получил хороший опыт, Терри. Но это не конец.

В следующие несколько дней мы перестраиваемся и пересматриваем свои планы. Прежде всего необходимо починить воздушный шар и снова получить подтверждение о его пригодности для полета. Мне пришлось сообщить Руне, что я не смогу взять его с собой в следующий полет. Опыт показал, что только третий баллон с пропаном даст мне время найти необходимый ветер. Взять дополнительный вес на шар не представлялось возможным, поэтому Руне должен был уступить баллону свое место. Это было непросто, но Руне спокойно отнесся к моей просьбе. Я пообещал ему, что он все равно совершит свой прыжок с парашютом, если у нас останется достаточно топлива, после того как я предприму еще одну попытку пересечь Анды, но мои слова прозвучали не слишком убедительно. Мы оба знали, что времени у нас в обрез.

Главной проблемой были запасы кислорода. Я не мог позволить себе ошибиться во второй раз. И дело было не только в потере времени, просто очередная ошибка могла стоить мне жизни. Я зря решил, что если изначально планировалось использовать один десятилитровый баллон с одной маской, то после замены десятилитрового баллона двумя пятилитровыми мне не стоит заранее закрепить на втором из них вторую маску. В первый раз я уцелел лишь благодаря тому, что израсходовал больше кислорода, чем ожидалось, пока искал неуловимый западный ветер. Если бы я поймал его сразу, я оказался бы без кислорода и без возможности прикрутить маску ко второму баллону в какой-нибудь гораздо менее гостеприимной части Анд. Просчет был очень серьезным и вполне мог стать фатальным. Я решил, что в следующий полет возьму три пятилитровых цилиндра и заранее прикреплю к каждому из них по кислородной маске.

Наконец, мы сошлись во мнении, что лучше перенести стартовую площадку из Лос-Андеса в Сантьяго. В таком случае я лишался возможности пересечь Анды в самой высокой точке, но непосредственная близость к чилийской столице позволяла нам получать поминутный прогноз погоды при взлете. Все эти незначительные изменения могли переломить ход экспедиции.

Через три дня после первой неудачной попытки я снова направился на стартовую площадку в предрассветной темноте. На подъезде к безупречно ровному полю для игры в поло на окраине Сантьяго я получил от лайнера, который готовился к посадке в международном аэропорту, самую желанную информацию: ветер устойчиво западный. Мы надули шар, и Терри по традиции дал мне наставления перед взлетом. Как всегда, напоследок он напомнил, что выбор за мной: еще не поздно отказаться от полета. Но в моем представлении выбор всегда один: лови момент и дерзай.

Я решительно подошел к шару, забрался в корзину, провел последние