Игры для мужчин среднего возраста - Иосиф Гольман

— Откуда товар? — тихо спросил мужик.

Не кричал. Не угрожал. А стало Сашку враз очень страшно. Даже Марат своим показался, чуть не родственником.

— Какой товар? — по привычке закосил Сашок. — Для себя беру. Я уж три года на игле. — Он начал заворачивать рукав, чтоб показать дорожки от уколов. Но не успел.

Мужик подошел и просто загасил об него, живого, окурок!

Сашок аж завизжал. Вот сволочи! Это ж вообще беспредел!

— Мы не менты, — улыбнулся забинтованный палач. — Тебя не посадят. Мне нужен только продавец. И пойдешь домой.

— Я на вокзале покупаю, на Курском, — все же попытался замести следы Сашок. Сдать оптовика — очень большая проблема может выйти. Гораздо хуже, чем тюрьма и ломка.

— Даю тебе три минуты, — спокойно сказал человек-кокон и медленно, очень осторожно, присел на раздрызганный диван. А потом взял большой старинный будильник, отвел чуть назад длинную стрелку и поставил на стол циферблатом к Сашку.

Секунды шли.

Будильник стучал.

Еще громче стучало сердце несчастного парня. И так плохо, и так ужасно.

Он облизнул пересохшие губы, следя за заметно двигавшейся стрелкой, как кролик за удавом.

Не дожидаясь звонка, сделал шаг вперед.

— У цыган брал.

Назвал адрес подмосковного поселка, куда ездил раз в две недели, а при хорошем сбыте — и чаще.

Дома там мощные, как крепости. Из красного кирпича. Не сказать чтобы изящные, но сразу видно — только на танке въезжать, если без разрешения. Да и кто туда даже с танком пустит, если свои проценты получает чуть ли не вся местная властная вертикаль?

Вот такая получилась нестандартная оседлость у бывших кочевников.

— Запускай второго, — приказал забинтованный, а Сашка снова выбросили в подвал. Там он, утомленный всеми перипетиями, снова прикорнул прямо на бетоне.

Страх прошел, потому что и в самом деле начиналось то, что врачи называют абстинентным синдромом, а тот, кто это испытал, — кошмаром, ужасом. Или просто закрывают глаза и говорят: «O-о-о-о-о!» И каждому «нарику» сразу понятно. А нормальные все равно не поймут, сколько ни объясняй.

Второй, чернявый, — может, тоже цыган, у них свои понятия — держался гораздо крепче. Но, истязаемый профессионалами, также не устоял.

— Ну и что получаем? — спросил Али у Марата.

— Анализ подтвердил. Порошок из нашей партии.

— Из нашей, — усмехнулся Али.

— Оба брали у одного и того же цыгана, — продолжил подчиненный.

— Справки навел?

— Да. Вот. — Он положил на стол перед Али своего рода «ориентировку». Тот внимательно изучил.

— Серьезный.

— Не серьезнее нас, — улыбнулся Марат.

— Сегодня же займись.

— Парни уже там, ждут меня и приказа.

— Я поеду с вами.

— Не надо, — встревожился Марат. — Куда тебе? — Но сам уже понимал, что услышан не будет. — Что делать с толкачами? — перед уходом спросил подчиненный.

Али на мгновение задумался. Приняв решение, сухо изложил:

— Тех пятерых — отпусти. Их порошок на нас не выведет. Пусть считают, что менты неофициально поработали. Первого придурка убери, только чисто. Второго оставь пока. Если он им родственник, пригодится.

— Хорошо. — Но Марату такая задача не понравилась. Он готов был идти на автоматы, однако в отличие от Али быть палачом был не готов. Впрочем, война есть война.

Сашок вышел на улицу, когда уже стемнело. Не вышел, а вылетел, вытолкнутый рукой Марата. Дом был в лесном поселке. А может, это был парк: ночью разве поймешь? Да еще когда все нутро крутит. Ой, как крутит! Так плохо ему даже в тот, первый раз не было.

Он вдруг понял, почему так много «нариков» кончают передозом. Все они прекрасно умеют считать — просто после перенесенного жить не хочется!

— Я доведу тебя до шоссе, там лови машину, — сказал Марат. Они уже шли по тропинке между деревьев. Дорожку слегка подсвечивала луна, и тропка становилась все уже.

Сашок вдруг понял, куда они идут.

Остановился.

Повернулся лицом к тоже остановившемуся Марату.

— Давай здесь, мужик, — тихо попросил он. — Только чтоб сразу.

Это не было мужеством. Это было отчаянием.

Марат полез в карман. Потом вынул пустую руку, плюнул и сказал:

— Вали отсюда. Прямо через километр будет шоссе. И, если жизнь дорога, молчи.

— А если не дорога? — спросил Сашок.

Марат повернулся и быстро пошел прочь. Они здесь последний вечер, и даже если этот слизень начнет болтать, он им не навредит. Черт с ним. Такой русский им точно не враг.

А Сашок, оставшись один, обхватил раскалывавшуюся голову руками и сел прямо в траву. Если б Марат выстрелил или ножом ткнул, было бы проще. А так надо решать самому. А как это сделать, если внутри тебя — о-о-о-о-о…

С цыганом все вышло просто. Сначала гонорился — барон, елки-палки, как говорят русские. На пленного не прореагировал, а метровые стены действительно даже РПГ не возьмет.

Но когда ему предъявили дочек, слегка пощипанных, заговорил иначе.

Ослабели нынче кочевники. Привыкли со мздоимцами да «Париками» работать, куда им — с чеченами.

А вот результаты оказались нулевыми.

Да, продал им Скрепер триста граммов незадорого. И все на этом. Похоже, специально ложный след пустил.

А куда остальное дел?

Али, пересиливая боль, выслушал доклад прямо в «Волге». Ничем не выказал чувств, только ярость в серых глазах взметнулась.

А когда уже отъезжали из цыганского поселка, зазвонил его мобильный.

Всего пару фраз сказал Али, но очень сразу повеселел. Как будто даже боль отпустила. Вот такого Али Марат очень уважал. Главное для правоверного — джихад. А Али — настоящий правоверный.

— Наследил Скрепер, — уже подъезжая к новой явке, наконец сообщил он Марату. — Сегодня ночью выезжаем. Кроме тебя, еще двое. И машину неброскую.

— Далеко поедем? — поинтересовался Марат.

— Как получится, — буркнул Али.

Глава 6

Москва, 16 июля

Из дневника Самурая (запись вторая)

Господи, как же я устал! И как хорошо, что есть дневник, в который можно, как в жилетку, немножко поплакаться. Потому что даже самураи иногда хотят всплакнуть. Впрочем, может быть, не все так ужасно. Просто изменилось направление приложения сил…

Сегодня были три важные встречи. Я очень на них рассчитывал, особенно на первые две.

Иван Сергеевич был представителен. Точнее, пузат и сантиметров на двадцать пять выше меня, что, впрочем, при моих метре шестидесяти двух не столь уже и редкость.

Иван Сергеевич был представителен не только в этом смысле. А еще и в том, что являлся представителем неких сил, которые, по данным Шамана, реально могли нам помочь в пробивании закона о резервации.

Приемная у Ивана Сергеевича была размером с таежную вертолетную площадку. В ней сидели секретарша помоложе, ближе к стене с окном — секретарша постарше и, кроме них, крепко скроенный «топтун» с характерной стрижкой и такой манерой носить костюм, что он дико смотрелся без погон. Да, я забыл: на входе меня пропустили через магнитную рамку, как в аэропорту.

Интересно, кого Иван Сергеевич в своей стране так боится, что у кабинета «топтуна» и магнитную рамку держит?

Меня, по крайней мере, он точно не боялся. Или даже вовсе про меня забыл, хотя встреча была заранее согласована. Люди приезжали и уезжали, входили и выходили — одного, такого же красномордого, Иван Сергеевич даже вышел проводить за порог. А на прощание целовал, как раньше Брежнев любил. Видно, одного замеса ребята, еще прежнего.

Короче, все согласованно получали доступ к Ивансергеевичеву телу, кроме меня.

Честно прождав три часа, я решил привести в действие напутственные слова Шамана. Встал, твердым шагом подошел к молодой красотке.

— Девушка, напомните, пожалуйста, Ивану Сергеевичу обо мне, — вежливо, но твердо попросил я ее.

— Он сам все помнит, — даже глаз не подняв, буркнула секретарша, по длительному сидению оценив незначительность моего ранга.

— Мне не нужны ваши соображения на этот счет, — мягко сказал я. — Просто передайте ему, что через пять минут я уйду. Докладывать о результатах визита своему руководству.

На том конце зала-приемной ощутимо напрягся «топтун». Но я, уже садясь в кресло, улыбнулся ему и махнул рукой — типа расслабься, старичок.

Похоже, девицу проняло. Она сняла трубку прямой связи и что-то тихо в нее сказала. Потом встала и зашла в кабинет. Выйдя, показала мне сухим жестом: твоя очередь.

Похоже, она меня так и не полюбила. Тем не менее я вежливо поблагодарил девушку и раскрыл отделанную дорогим шпоном дверь.

За ней, как я и предполагал, оказалась вторая, видимо, металлическая. А вот на третью не рассчитывал, чуть не споткнулся. Вот же любители отгораживаться от собственного народа!