Игры для мужчин среднего возраста - Иосиф Гольман

Вот Марат и вел машину — неприметную, но достаточно вместительную и мощную «Опель Омегу». Не новая, она тем не менее была вполне пригодна для намеченной миссии. В багажнике, в умело выполненном тайнике, хранилось кое-какое оружие, кроме двух «стечкиных», самых «модных» в Чечне пистолетов, которые были под рукой обитателей «Омеги» постоянно.

В заднем зеркальце Марат время от времени ловил взглядом «шестерку». В ней ехали еще два бойца. Чтобы не привлекать лишнего внимания, вторая машина старалась держаться не впритык, а через одну или две. Или время от времени подтормаживала, отпуская «Омегу» вперед. А потом понемногу нагоняла.

Солнце прекрасно освещало дорогу и уже не слепило глаза — время шло к полудню.

Али сидел, как всегда, насупленный. Он никак не мог понять логику действий Скрепера.

Что дома никого у него не осталось — понятно. Перед войной всех эвакуировал, избавляясь от «окон уязвимости». Что фирму почти прибанкротил — тоже ясно: видно, собрался менять не только город, но и страну проживания. Из компании все изъял, у Али денег схватил (здесь он болезненно поморщился: не только деньги потерял Али; на Скрепере еще кровь Руслана) да плюс груз героина примерно на ту же сумму.

А что он собирается делать дальше, пока неведомо. Не повезет же в Европу или Америку такую прорву порошка? Его сначала надо сбыть.

На цыганского барона у Скрепера надежды не было. Слишком долго, слишком заметно. Значит, его задача — вывезти груз из Москвы. Но куда?

В последний раз его видели в Лыскове, в сотне километров за Нижним Новгородом. Ночевал в придорожном мотеле «Бриг». Уехал на восток часа за три до появления Али. На небольшой «праворульке». Небольшой, но быстрой: сумел-таки оторваться от их человечка.

Ну да ничего: и в Чебоксарах, и в Казани люди предупреждены. Сквозь землю Скрепер больше не провалится.

Вот только в машине его ничего не оказалось. Человек честно ее ночью обшарил. Жаль, не догадался не очень заметно машиненку попортить. Но такая мысль вчера Али в голову не пришла, а на самодеятельность его порученец не рискнул.

И где же героин? Если б тайник оказался в «праворульке», все бы стало на свои места: Скрепер желал увезти товар подальше от места его розыска. Но героина в маленькой голубой «Хонде Лего» не было: Владимир имел большой опыт подобных поисков, и если бы груз действительно имелся, он был бы найден.

Мысли Али переключились на Владимира. Им тоже не следовало рисковать попусту, слишком ценный кадр. Никаких кавказских корней, чистый славянин. К исламу пришел самостоятельно. Ну, или почти самостоятельно: просидев после первой чеченской в земляной яме месяца два, сменил не только веру, но и имя, оставшись Владимиром лишь по документам и для «командировок» в Россию.

Зато потом быстро освоился: еще через два месяца уже расстреливал своих бывших однополчан. Так что обратного хода ему теперь нет.

Так где же все-таки Скрепер? Или, что еще более важно — Скрепер-то теперь вряд ли насовсем потеряется, — где сейчас товар и деньги? Ответ здесь один: куда едет Скрепов, там и товар, и деньги.

А значит, по дороге его брать нельзя. Его надо брать только у пункта назначения. Либо обнаружив тайник с деньгами и героином.

Впрочем, тогда можно и не брать: Али аж глаза прикрыл, представив, как он будет убивать Скрепера.

Равиль Фаткуллин служил в милиции уже более десяти лет. А все оставался старшим лейтенантом. Не то чтобы это его слишком волновало: семейное денежное довольствие складывалось вовсе не из доплат за звездочки. Но все-таки неприятно.

Сначала мешало отсутствие полного среднего — вообще рядовым был, хоть и не пацаном пришел, и то взяли лишь по личному распоряжению полковника-односельчанина. Потом, доучившись до аттестата, стал сержантом.

А через десять лет — снова учиться: какому-то умнику пришла в голову мысль, что следить за порядком на дороге можно как минимум со среднеспециальным…

Ладно, окончил заочный техникум, не столь это и сложно оказалось. Так новые препоны начали ставить. Об обязательном высшем образовании только поговорили. А вот про обязательную командировку в мятежную Чечню даже не намекали, а прямым текстом шпарили.

Не хочешь в Чечню — не жди новых звездочек.

Он и не ждал.

А в Чечню все-таки поехал. Пришел новый начальник. Старый — тот самый полковник-односельчанин — что-то там неудачно провернул и отправился на заслуженный отдых. А у нового начальника, видать, свои односельчане.

Вопрос был поставлен ребром, и Равиль отправился наводить конституционный порядок.

Конечно, как умный человек, подгадал на зимний период. Зимой там всякая мятежная деятельность затихает: в горах особо не разгуляешься, а леса сбрасывают листву.

Нет, там, конечно, было несладко. А по ночам так вообще страшновато. Но ничего ужасного, к счастью, не произошло. Более того, на чеченских дорогах, как и на всех прочих российских дорогах, как оказалось, можно потихоньку зарабатывать.

Там даже легче: вряд ли кто станет звонить по телефону доверия, жалуясь на старлея, желающего поиметь свой маленький бакшиш.

Ведь главное в нашем деле, учил Равиль своего юного племяша Нияза, не зарываться. И ты — на дороге, и шофер — на дороге.

Поговори с ним весело, покажи ему, что он не прав, а он всегда не прав, чего-нибудь да противоправное найдется. И дай возможность не усугублять конфликт, а тихо и не очень дорого его загасить. И все расходятся довольные!

Вот и сейчас Равиль хоть и не стоял как столб у дорожного полотна, однако внимательно следил за всем, что на нем происходит.

Нияз, поскольку молодой, суетился с прибором — «Барьер-2» только забрали из ремонта, и пока работает хорошо.

Вон уже бежит, глаза как тарелки.

— Равиль (вот же пацан, какой на дороге он Равиль?), — у него 180!

Все правильно. Инспектор и без прибора видел, что джип «Лексус» несется как оглашенный. А Нияз все же глупее, чем дядька ожидал: не так уж много в их стороне белых 470-х «Лексусов»! Старлей даже на номера смотреть не стал. Вылезать с сиденья своей «девятки» и принимать стойку «смирно» тоже ни к чему — номера не синие, пусть им другие честь отдают. Но связываться с подобными парнями — избави бог, у них уже были такие ретивые.

Нет, Равиль знает свое место и не собирается нарушать сложившегося устойчивого равновесия.

Нияз обиженно притих — он старался, бежал с радаром!

А зачем бежать? Равиль так поставил свою бело-синюю «девятку», что, во-первых, она почти скрыта павильончиком редко действующей автобусной остановки, а во-вторых, его глазам видны практически все три километра гигантской черной дуги, которую выписывает в этом месте трасса Москва — Казань. Полтора километра справа, со стороны Москвы, где дорога идет не только с легким виражом, но и полого вверх. И полтора — слева: здесь из «достопримечательностей» — мост через довольно глубокий сухой овраг и опять же некрутой вираж, только вместо подъема спуск.

Короче — высоко сижу, далеко гляжу.

Машины идут негусто, так что народный телеграф — подмигивание фарами в предупреждение о гаишной засаде — срабатывает отнюдь не на сто процентов. Кстати, даже когда он срабатывает, Равиль не в обиде — это тоже в правилах честной игры. Не всегда же должен побеждать охотник!

Да и радар Равилю особо не нужен. Он своим выработанным за десятки лет чутьем определяет скорость автомобиля не хуже любого радара. И на большем расстоянии.

Вон, например, тот джипчик небольшой явно идет за 130. Очень хорошо, не будет права качать.

Вообще-то тут с обеих сторон знак «40» стоит, остался после давно закончившихся дорожных работ. Но Равиль не сволочь. Если кто даже за 60 идет, он, как правило, тормозить не станет. Чтоб народ не вскипал, ощущая слишком уж явную провокацию. А 130 — это хорошо, какая уж тут провокация.

Равиль, не суетясь, вылез из машины и, выйдя к трассе, взмахнул жезлом. Зеленая с перламутром «рав-4», взвизгнув тормозами, как норовистая лошадка, остановилась не сразу.

Ничего, Равиль подойдет.

За рулем — симпатичная шатенка. Лет ей, наверное, столько же, сколько его жене. Но выглядит несравнимо моложе и ухоженнее.

Конечно, ей же каждое утро в шесть не вставать, корову не доить. Да если б только корова в крестьянском дворе! Но жена не жалуется, ей, как и Равилю, в радость, когда к корове добавляется теленок, а к козам — козлята. Своя ноша не тянет.

Из машины дамочка не вышла, только стекло опустила до конца.

С такими дамочками тоже надо держать ухо востро. Может, на том «Лексусе» как раз ее муж или хахаль проехал. Перламутровая «тойотка» — вряд ли единственная машинка в семье.

Но и расползаться в холуйской улыбке не следует. В конце концов, это она нарушительница, а не он. Да и назад отыграть всегда возможно.