В звездные миры - Василий Бережной

Луна начала притягивать «Комету». Надо было тормозить ее нарастающее падение. Все надели скафандры. Заработал двигатель. Металлическое тело ракеты задрожало, оглушительный водоворот звуков наполнил кабину. Поток газа вырывался из бокового сопла, и огромный космический корабль повернулся хвостом вперед. «Комета» падала на Луну. Сперва медленно, а потом все быстрей и быстрей. Сила притяжения Луны захватила корабль в свои невидимые сети, и он мчался к ночному светилу с нарастающей быстротой,

Поверхность Луны уже занимала полнеба и, так же, как раньше Земля, казалась грандиозным круглым блюдом.

Снова заревел двигатель. «Комета», сдерживаемая газовым столбом, плавно, как на парашюте, опускалась на поверхность Луны.

Напряженное ожидание, торжественность господствовали в кабине. Все знали, что их судьба зависит теперь от механика, от его умения, его выдержки, его точности. Это, конечно, понимал и сам водитель ракеты Михаил Милько. Он припал к пульту управления грудью и, держа пальцы на белых кнопках, не отрывал взгляда от круглого экрана, на котором вырисовывались скалистые горы, черные ущелья, кратеры…

Корабль опускался в районе южного полюса Луны. Нежаркий полярный день — ведь это наилучшие условия для работы экспедиции!

Задание состояло в том, чтобы посадить корабль, если не на самом полюсе, то как можно ближе к нему. Так парашютисты спускаются в намеченный круг.

— Земля, Земля! Я — «Комета»! Идем на спуск, идем на спуск! — непрерывно повторял Загорский в микрофон.

Ольга глядела на отца, на Милько, и тысячи тревожных мыслей мелькали в ее голове. Вот оно — свершилось! Первые люди приближаются к поверхности спутника Земли! Приближаются… Не случится ли авария? Михаил так спокойно, так уверенно сидит за пультом… Все будет хорошо. Этот посадит! А как потом, назад, как стартовать на Землю? Ведь здесь нет ракетодрома, нет эстакады…

— Последние километры! — взволнованно воскликнул Загорский в микрофон. — Через несколько минут…

Вдруг резкий толчок встряхнул ракету. Оборвался рев реактора, и Ольга инстинктивно закрыла глаза. Что-то твердое ударило ее по плечу, в голове молнией вспыхнула мысль: «Конец!» И все поглотила мгла.

Очнувшись, Ольга увидела руку, державшую перед ее носом флакон. Рука заметно дрожала. Потом послышался голос:

— Надо медицину спасать!

«О, это же Загорский, — узнала Ольга… — Он еще шутит…» Поднялась, превозмогая боль. Сильная рука Загорского поддерживает ее. Отец и Милько, как завороженные, замерли перед иллюминатором.

Загорский подвел ее к другому иллюминатору.

— Смотрите, Оля, — патетически воскликнул он — и запомните этот миг!

Ольга посмотрела и, кроме черной тучи, ничего не увидела.

— Разве на Луне есть тучи? — удивилась она.

— Успокойтесь. Туча — это работа нашего Михаила.

— Работа Михаила?

— Это он своим двигателем растревожил миллионнолетнюю пыль нашего спутника. Как вы думаете, Иван Макарович, эта туча видна там, на Земле?

— В мощные телескопы, по-видимому, видна… — задумчиво промолвил Плугарь и подошел к Загорскому я дочери. — А вы приглядитесь к этой пыли — она очень интересна. — Замечаете — она не клубится, оседает равномерно. Видите, камень падает точно так же, как пылинка.

И в самом деле: пронизанная солнечными лучами лунная пыль не клубилась, подобно земной. Мощные струи газа, которые еще несколько минут назад вырывались из реактора, взметнули вверх не только мелкую пыль, но и много камней. Теперь все это как-то торжественно оседало вниз.

— Да, атмосферы здесь нет, даже разреженной, — заметил Милько.

— Не горюйте, Михаил! — профессор положил ему руку на плечо. — Мы привезли с собой нашу, земную, советскую атмосферу!

У всех стало сразу веселее на душе.

— Да, без своей атмосферы не суйся никуда: ни на Луну, ни на Марс, ни на Венеру, — усмехнулся Загорский, весело поглядывая на Ольгу.

Пыль медленно оседала, и глазам наших путешественников открылся таинственный, загадочный пейзаж.

Милько посадил ракету на высокое плато, которое постепенно переходило в большую долину, окруженную горами. Они поднимались вокруг зубчатой стеной. От многочисленных выступов, шпилей, напоминающих развалины старинных замков, падали черные тени, и, должно быть, поэтому горный кряж казался еще выше.

— А это что — уж не дороги ли? — спросила Ольга, показывая вдаль на темные извилистые линии, пересекавшие долину по разным направлениям.

— Это трещины, — ответил Иван Макарович. — Итак, прибыли! Сейчас, товарищи, начнем работу.

Все обернулись к командиру экспедиции. Иван Макарович продолжал:

— Вы, товарищ Милько, осмотрите моторную группу и все механизмы. Особенно тщательно проверьте кислородные приборы.

— Есть!

— Вы, товарищ Загорский, немедленно установите связь с Землей.

— Есть!

— А ты, Ольга, приготовь аптечку. На каждого из нас надо завести карточку — будешь записывать состояние организма и отмечать, как он реагирует на непривычную обстановку. Это очень важно. Все надо знать — температуру, пульс, кровяное давление, зрение, слух. Словом, как в хорошей поликлинике. Ясно?

— Ясно!

— Без моего разрешения из корабля не выходить. Я проверю действие космических лучей — они губительны для организма. А здесь их потоки, целые ливни, ведь их не задерживает атмосфера. Выполняйте.

Каждый член экипажа занялся порученным ему делом. Милько открыл люк в энергетический отдел. Иван Макарович достал из шкафа, вмонтированного в стенку, какие-то приборы и начал готовиться к выходу наружу. Ольга, распаковывая медикаменты, с тревогой поглядывала на отца. Вот он, тщательно приладив скафандр с толстыми свинцовыми подошвами, вошел в воздушный шлюз. Дверь за ним закрылась. Он вышел!

Загорский торжественно говорил в микрофон:

— Иван Макарович — Плугарь вышел из корабля… Он там, где испокон веков не ступала нога человека!

Радиофара была направлена на Землю. Огромный серебряный диск ее четко вырисовывался в черном небе, и радиоволны, усиленные на Розе, достигали старой планеты немногим больше чем за полторы секунды. Они пробивали верхние слои земной атмосферы, несли слова…

ИЗ ДНЕВНИКА ОЛЬГИ ПЛУГАРЬ

Отец велел вести врачебные записки. А почему бы не писать дневник? Я смогу в него записывать все: и события, и настроения, и разговоры на Луне. Ах, как жаль. что я не захватила магнитофона! Впрочем, беда не велика: Луна — царство немое, нет воздуха и звуков. Туг не запишешь на пленку щелканье соловья, даже шума ветра нет… Вот я видела в иллюминатор огромный камень, а за ним целый поток более мелких сорвались с высокой скалы (должно быть, Солнце раскалило — ну, и трескаются) — не то что грохота и грома, даже шороха не было! Беззвучно, совершенно беззвучно работает солнечная каменоломня. Я пишу, сидя возле иллюминатора. Хорошо вижу отца. Осторожно ступая, он подошел к краю горного плато, где мы приземлились, правильнее сказать — прилунились, ведь мы теперь уже на Луне! Даже не верится. Неужели это не сон, а действительность? Отец в скафандре — ну и смешно выглядит! Вот наклонился, что-то поднял, разглядывает… Пошел дальше, за груду камней. Хотя бы не уходил далеко, все-таки опасно. Кто его знает, как оно там…

Ребята заняты каждый своим делом, изредка перебрасываются короткими фразами. Заметно, что Николай и Михаил стараются скрыть свое волнение и действовать так, как будто они на Земле. Но глаза, глаза — быстрые, блестящие, к тому же нервные движения говорят о другом. Лица усталые. И у меня тоже. Легкое головокружение. Отчего бы это? Надо браться за свою аптечку, а то отец вернется, а я еще ничего не сделала…

Продолжаю писать. Все отдыхают, сейчас и я засну.

Едва успела я развернуть свою «поликлинику», как вернулся отец. Снял скафандр, и я даже испугалась, увидя его измученное лицо.

— Ну как, товарищи? — спросил отец у нас.

— Хорошо! — воскликнул Милько. — Все в порядке.

— А слабость чувствуете? — продолжал отец. Николай вздохнул.

— Немного есть… Почему это?

— А что на это скажет медицина? — обратился отец ко мне. Он положил скафандр и уселся в кресло.

— Все ясно, — ответила я. — Перелет с непривычки…

— Эх ты, непривычка? — отец весело потрепал меня по плечу. — Знаете, в чем причина, ребята?

— А в чем? — спросил Николай.

— Ведь мы забыли покушать!

Все засмеялись. В самом деле — мы не ели почти целые сутки! Ребята поужинали перед вылетом, утром было не до завтрака… А я даже и не ужинала!

Быстро поставили раскладной столик, достали сухие, замороженные продукты, подогрели на высокочастотной сковородке. Закусили, конечно, шоколадом. Ребята шутили — поднимали стаканы сгущенного молока и провозглашали тосты за процветание спутника Земли.