В ожидании - Джон Голсуорси

Высокий полисмен зашевелился, искоса взглянул на Динни, словно почуяв не слишком ортодоксальный образ мыслей, и откашлялся.

— Благодарю вас, мистер Черрел.

Хилери вышел из свидетельской ложи, заметил племянницу и помахал ей рукой. Динни поняла, что слушание дела закончено и судья сейчас вынесет приговор. Он сидел молча, сложив вместе кончики пальцев обеих рук и пристально глядя на девушку, которая перестала утирать слезы и в свою очередь уставилась на него. Динни затаила дыхание. Ещё минута — и на чашу весов ляжет человеческая жизнь! Высокий полисмен переступил с ноги на ногу. Кому он сочувствует — сослуживцу или девушке? Всякое перешёптывание в зале прекратилось. Слышался только скрип пера. Судья разжал кончики пальцев и заговорил:

— Состав преступления отсутствует. Подсудимая освобождается. Можете идти.

Девушка всхлипнула. Справа от Динни «ламповщик» прохрипел:

— Ну и ну!

— Эх! — выдавил высокий полисмен.

Динни увидела, что дядя провожает девушку. Проходя мимо племянницы, он улыбнулся:

— Подожди меня, Динни… Освобожусь через две минуты.

Выскользнув в коридор вслед за высоким полисменом, Динни остановилась, ожидая дядю. При виде того, что её окружало, у девушки мурашки поползли по коже, словно ей предстояло пойти ночью зажечь свет в кухне. Запах карболки щипал ей ноздри. Динни отошла поближе к выходу. Полисмен с сержантскими нашивками осведомился:

— Чем могу служить, мисс?

— Благодарю вас, я жду дядю. Он сейчас выйдет.

— Его преподобие?

Динни кивнула.

— Хороший человек наш священник. А девушку выпустили?

— Да?

— Что ж, бывают ошибки. Да вот и он, мисс.

Хилери подошёл к Динни и взял её под руку.

— А, сержант! — воскликнул он. — Как хозяйка?

— Превосходно, сэр. Вызволили-таки девчонку?

— Да. Теперь можно и трубку выкурить. Пойдём, Динни, — сказал Хилери и, кивнув сержанту, вывел девушку на воздух.

— Как тебя занесло сюда, Динни?

— Я зашла за вами, дядя. Тётя Мэй проводила меня. Эта девушка в самом деле не виновата?

— Почём я знаю? Но осудить её — значит прямиком толкнуть в ад. Она должна за квартиру, сестра у неё болеет. Постой минутку, я закурю.

Он выпустил клуб дыма и снова взял Динни под руку:

— Что я могу сделать для тебя, дорогая?

— Представьте меня лорду Саксендену.

— Бантамскому петуху? Зачем?

— Чтоб он помог Хьюберту.

— Собираешься обольстить его?

— Так вы устроите мне встречу с ним?

— Я учился с Петухом в Хэрроу. Он тогда был только баронетом. С тех пор мы не виделись.

— Но у вас же в кармане Уилфрид Бентуорт, а они соседи по имению.

— Ну что ж! Полагаю, что Бентуорт даст мне к нему записку насчёт тебя.

— Нет, это не то, что нужно. Я должна встретиться с ним в обществе.

— Гм, верно. Без этого тебе его не обольстить. О чём же всё-таки идёт речь?

— О будущем Хьюберта. Мы обязаны дойти до самых верхов, пока ещё не поздно.

— Понимаю. Послушай, Динни, Лоренс — вот кто тебе нужен. Во вторник Бентуорт едет к нему в Липпингхолл охотиться на куропаток. Ты тоже могла бы поехать.

— Я уже думала о дяде Лоренсе, но не хотела упустить случай повидаться с вами.

— Дорогая, — воскликнул Хилери, — прелестные нимфы не должны вести таких речей: это ударяет в голову! Вот мы и пришли. Зайди выпей чаю.

В гостиной Динни с удивлением увидела дядю Эдриена. Подобрав под себя длинные ноги, он сидел в углу в окружении двух молодых особ, по виду похожих на учительниц. Эдриен помахал Динни ложечкой и немедленно подошёл к ней:

— Можешь себе представить, Динни, кто явился ко мне сразу же после тебя? Сам злодей! Решил посмотреть моих перуанцев.

— Что? Халлорсен?

Эдриен протянул ей карточку: «Профессор Эдуард Халлорсен». Внизу карандашом приписано: «Отель „Пьемонт“».

— Он оказался приятнее, чем я думал, когда столкнулся с ним в Доломитах. Он был тогда такой здоровенный, весь заросший бородой. Я бы даже сказал, что он — неплохой парень, если к нему подобрать ключ. Вот я и решил с тобой посоветоваться: не стоит ли поискать к нему ключ?

— Дядя, вы же не читали дневника Хьюберта!

— А хотел бы прочесть.

— Ещё прочтёте. Он, вероятно, будет опубликован.

Эдриен тихо свистнул.

— Обдумай все хорошенько, дорогая. Собачья драка интересна для всех, кроме собак.

— Время Халлорсена истекло. Теперь очередь Хьюберта бить по мячу.

— Прежде чем ударить по мячу, на него не вредно взглянуть, Динни. Разреши мне устроить небольшой обед. Диана Ферз пригласит нас к себе. Ночевать останешься у неё. Как насчёт понедельника?

Динни наморщила чуть вздёрнутый носик. Если на будущей неделе поехать в Липпингхолл, как она собирается, то в понедельник — удобнее всего. В конце концов, может быть, и стоит увидеться с этим американцем, до того как объявлять ему войну.

— Хорошо, дядя. Я вам очень признательна. Если вы налево, можно мне с вами? Хочу повидать тётю Эмили и дядю Лоренса. Маунт-стрит — это вам по дороге.

— Отлично. Подкрепляйся и пойдём.

— Я уже подкрепилась, — ответила Динни и встала.

VI

Удача не покинула Динни, и она застала своего третьего по счёту дядю на Маунт-стрит около его собственного дома, который он созерцал с таким видом, словно собирался его продавать.

— А, Динни! Входи, входи. Твоя тётка хандрит и будет рада видеть тебя.

Они вошли в холл, и сэр Лоренс прибавил:

— Мне недостаёт старого Форсайта. Я как раз прикидывал, сколько запросить за дом, если мы решим сдать его на будущее лето. Ты не знала старого Форсайта, отца Флёр. Это была фигура.

— Что с тётей Эм, дядя Лоренс?

— Ничего особенного, дорогая. Просто вид бедного старого дяди Катберта, вероятно, заставил её призадуматься о будущем. А ты о нём задумываешься, Динни? В известном возрасте оно всегда кажется печальным.

Сэр Лоренс распахнул дверь:

— Дорогая, у нас Динни.

Леди Эмили Монт стояла в своей отделанной панелями гостиной и метёлочкой из перьев обмахивала какую-то семейную реликвию.

На плече у неё сидел попугай. Она положила метёлочку, с отсутствующим видом приблизилась к гостье, предупредила её: «Не столкни Полли!» — и поцеловала племянницу. Попугай переместился на плечо к Динни, нагнул голову и вопросительно заглянул ей в лицо.

— Он такой милый, — сказала леди Монт. — Ты не боишься, что он ущипнёт тебя за ухо? Я так рада, что ты пришла, Динни. Я всё время думаю о похоронах. Скажи, как ты себе представляешь загробную жизнь?

— А такая существует, тётя?

— Динни! Ты меня просто убиваешь!

— Может быть, те, кому она нужна, всё-таки обретают её.

— Ты — вылитый Майкл. Он такой же рассудочный. Где ты поймал Динни, Лоренс?

— На улице.

— Ты становишься неприличен. Как твой отец, Динни? Надеюсь, он не заболел в этом ужасном Портминстере. Дом весь пропах мышами.

— Мы все очень тревожимся за Хьюберта, тётя Эм.

— Ах да, да, Хьюберт! Ты знаешь, он, по-моему, напрасно отстегал этих людей. Пристрелить их — куда ни шло, но пороть — это так грубо и старомодно!

— А вам, тётя, не хочется отстегать возчиков, когда они бьют перегруженных лошадей на подъёме?

— Конечно, хочется. Значит, вот они чем занимались!

— На деле было ещё хуже. Они выкручивали мулам хвосты, кололи их ножами и вообще зверски мучили бедных животных.

— Неужели? Как хорошо, что он их отстегал! Впрочем, со дня, когда мы перевалили Гемми, я терпеть не могу мулов. Помнишь, Лоренс?

Сэр Лоренс кивнул. Лицо его приняло нежное, чуть ироническое выражение, которое, как давно заметила Динни, всегда появлялось на нём в присутствии тёти Эм.

— Почему, тётя?

— Они скатились на меня. Не все, конечно, а тот, на котором я до этого ехала. Говорят, редко случается, чтобы мул, не споткнувшись, скатился на кого-нибудь.

— Какой ужас, тётя!

— Да, пренеприятно — внутри так все и холодеет. Как ты думаешь, Хьюберт приедет на будущей неделе в Липпингхолл пострелять куропаток?

— Не думаю. Хьюберта сейчас никуда не вытащить. Настроение у него жуткое. А мне можно приехать, если у вас найдётся местечко?

— Разумеется. Места сколько угодно. Считай сама: будут только Чарли Масхем со своей новой женой, мистер Бентуорт, Хен, Майкл с Флёр, Диана Ферз, может быть, Эдриен и твоя тётка Уилмет. Ах да, забыла — ещё лорд Саксенден.

— Неужели? — воскликнула Динни.

— А что? Он, по-твоему, недостаточно респектабелен?

— Но, тётя, милая, это же замечательно! За ним-то я и гоняюсь!

— Какое ужасное слово! Никогда не слышала, чтоб так говорили. Кроме того, где-то существует леди Саксенден, хоть она и прикована к постели.

— Что вы, тётя Эм! Я хочу увидеться с ним, чтобы он помог Хьюберту. Папа говорит, что ему достаточно пальцем шевельнуть.