Большая книга ужасов – 35 - Мария Некрасова

Да, эти каникулы прошли нелегко для меня. Еще и тетка со своим: «Почему мальчики не заходят, я думала, вы помирились давно...»

Но началась учеба, и в Фантомасе проснулась сознательность. Я его чуть не убила, когда увидела на пороге. Спросила: «Ты не ошибся дверью?» – но войти позволила, а почему – не скажу. Фантомас пришел с цветком и вымаливал прощение, как в кино, я не знала, плакать или смеяться. И, конечно, думала, что не стоило доверять такому придурку. Но он опять меня развел, стыдно признаться.

– Я читал, тебя нужно позвать человеческим именем. Я готов.

Готов он, камикадзе. Детектив недоделанный. Говорю:

– Ты понимаешь, что хеппи-энда может не быть? Сожру тебя – и все. И ты труп, и моя диета нарушится.

– Какая еще диета?

Я рассказала ему про девять лет. Пусть не воображает себя спасителем.

– Значит, тебе тоже будет плохо, если ты меня загрызешь?

– Ну, в целом получше, чем тебе.

– Тогда я готов.

Потом я его отговаривала, хотя шальная мысль уже запала, и не так-то просто было ее отогнать. Освободиться на халяву – это же мечта любого оборотня, и нечего меня винить. Велела подумать, ведь до полнолуния еще оставалось время. Но тридцатого утром, когда тетка и остальные еще были дома, он пришел с промасленным свертком и заявил:

– Надо придумать, что сказать моим.

На кухне была тетка, в одной комнате Машка, в другой дядя Леша – поговорить негде. Я вытащила Фантомаса на лестницу и начала отговаривать уже для приличия, потому что сама давно была на крючке. Одна ночь, даже не ночь, а одна секунда – и ты человек. Одна секунда против шести лет войны на сто первой границе человеческих возможностей. Фантомас упирался, а я и не настаивала. Уже знала, что в свертке: эти промасленные бумажки Али мне будут сниться до старости. Фантомас, дитя малое, еще и похвастался. Вывалил цепь на подоконник: «Десять миллиметров, – говорит, – нипочем не разорвешь». Надо же, у Али таких толстых раньше не было.

30 января (день, вечер)

Отпросить Фантомаса на ночь, сама того не желая, помогла тетка. Я еще даже не знала, куда-то она повезет свое семейство в эту ночь, просто днем услышала писк домофона и вышла на лестницу ее встретить. Она у нас любит мелкие знаки внимания и все время требует: «Я из магазина, с тяжелыми сумками, вышли бы хоть на лестницу мне помочь...» В общем, я вышла на писк домофона, подъехал лифт, да так и встал открытый. Тетка вещала оттуда:

– За город, на шашлыки, на природу. Там домик, с камином.

– С ночевкой едете? – Голос тети Марины, матери Фантомаса.

– Да-да, там лес! Хорошо проведем время...

Я сориентировалась быстро. Подошла к лифту, взяла у тетки сумки и монотонно отрапортовала:

– Юру возьмем, если вы не против.

– Юру возьмем, если вы не против, – повторила тетка. – Там домик, лес...

Я вытащила тетку из лифта (она еще продолжала бормотать про лес и домик), не дав матери Фантомаса сказать ни да, ни нет. Я свое дело сделала: заставила тетку повторить, как попугая: «Возьмем Юру», – совсем она завралась со своим домашним театром. Дальше пусть Фантомас отпрашивается сам: отпустят его – бог нам в помощь, нет – тоже хорошо.

Я быстро отволокла сумки на кухню, потихоньку из ванной позвонила Юрке, чтобы знал, куда отпрашиваться. Тетка про него и не вспомнила, на то и был расчет. Зря я, что ли, три года училась гипнозу? Это даже не гипноз, а так: простенький фокус начинающего рецидивиста. Фраза, которую повторяешь за кем-то другим, будучи в легком трансе, забывается очень быстро. Особенно если она – в середине разговора и навязана красиво, к месту... А в легком трансе находимся мы все, когда болтаем с подругами.

Кому-то сегодня ночью придется очень постараться, чтобы Фантомаса не сожрать. Надеюсь, метод «позвать по имени» – не байка, очень уж он простой и соблазнительный. А кто его проверял? Девять лет моратория – хоть на правду похоже: что за оборотень, который людей не жрет? Это как у алкоголиков: не будешь пить – станешь человеком.

Надо было готовиться. Машкина сумка неудобно висела в коридоре, на самом проходе. Полезешь – обязательно кто-нибудь увидит: двери в комнаты и на кухню открыты. Быстро сдернуть с крючка теткины или дяди-Лешины ключи я не пыталась: на видном месте пропажу заметят сразу. Мои собственные ключи тетка уже давно отдала соседке. Обычно я не против, что меня запирают, но в эту ночь можно закрываться только изнутри. Чтобы Фантомас, если все пойдет не так, мог убежать и захлопнуть дверь за собой. Тварь и так не откроет.

Ничего, сейчас Машка сама мне даст свою сумку. Какие там вчера у нее были лекции? Открытый зеленый ежедневник с расписанием лежал в комнате на компьютерном столе, прямо под рукой у играющей Машки. Я потихоньку подошла, заглянула через плечо.

– Ма-аш!

– Сейчас... – Машка была очень занята какой-то космической войной.

– Маш, что вчера на возрастной было?

– Фигня... Не лезь!

– Ну дай почитать, Маш!

– Там. – Машка махнула рукой в сторону коридора, и я, уже не скрываясь, пошла копаться в ее сумке. Машка туда до утра понедельника не заглянет, так что можно было и денег одолжить, и стрельнуть пару сигарет (Фантомасу пригодятся). Главное – ключи. Я нашла, аккуратно, чтобы не звякнули, сунула в свой рюкзак. Конспект по возрастной психологии тоже пришлось откопать, хотя сейчас мне ничего не полезет в голову.

Я уселась с конспектом и телефоном (Фантомас же будет звонить) и до вечера боялась пошевелиться. Промасленный сверток с цепью Али виднелся из-под Машкиной кровати.

В пять запищала напоминалка от лунного календаря, как будто кто-то еще не в курсе. Тетка вскочила, как по тревоге. Похоже, родственнички и правда собрались на шашлыки: я видела в коридоре и пластиковые ведерки с мясом, и торчащий из сумки батон. Интересно, мне в этом сезоне шашлыки светят? Если живешь рядом с лесом, сезон шашлыков у тебя в любые дни, когда нет дождя. Но мне отчего-то редко доводится побывать в лесу человеком. За все время, что я здесь живу, – и десяти раз не наберется. А на шашлыки меня брали всего-то раза два.

– Мы ушли! – И слава богу!

Я посмотрела с балкона, как они уезжают (надеюсь, Фантомасова мать не видит этого со своего балкона), и позвонила Юрке.

Он завалился во всей красе таежника-авантюриста: теплая куртка-аляска, рюкзак выше головы и отдельно в руках двухлитровый термос.

– Мать навьючила. – Он пожал плечами, как будто извинялся. – Ты же сказала, что мы с ночевкой на природу, вот она и поняла по-своему.

– А лыжи где?

– От лыж я отвертелся. Что, начнем? – Он добыл из рюкзака перфоратор, скобы (тоже мать навязала?!) и по-хозяйски прошел в нашу с Машкой комнату.