Путинская Россия как она есть - Йон Хеллевиг

С другой стороны, учитывая, что политика в конечном итоге отражает экономические реалии, укрепляются отношения с Европой и в частности с Германией. Немецкая модель смешанного частно-государственного капитализма прекрасно подходит российской системе, и несмотря на страхи, что с избранием Меркель тёплые отношения, выстроенные Шрёдером, пойдут под откос, она достаточно быстро, как и Саркози, осознала огромную важность России и как торгового партнёра, и как соседа.

Будущие историки, несомненно, будут удивляться очевидной некомпетентности западной дипломатии по отношению к России в тот момент, когда определялась её будущая ориентация. Их жутчайшим кошмаром должно было бы быть возникновение тактического союза между Россией и Китаем. Крайняя зависимость от ресурсов — это Ахиллесова пята китайской экономики. Несмотря на то, что Китай быстро развивает источники минерального и сельскохозяйственного сырья по всему земному шару, они расположены очень далеко, а морская перевозка сырья — это существенная стратегическая уязвимость. Россия, с другой стороны, в состоянии обеспечить практически все потребности Китая в зерне, энергии, полезных ископаемых, лесе, металле и даже воде — прямо у порога.

Представления о мире на Западе своекорыстны до умопомрачения. В начале прошлого десятилетия один широко известный американский учёный заявил автору, что «русские так боятся Китая, что они будут вынуждены искать защиты под американским зонтиком, какую бы цену Вашингтон ни запросил!» Свидетельством глубокого непрофессионализма дипломатии администрации президента Обамы является то, что этот человек теперь принимает непосредственное участие в формировании американской политики по отношению к России.

Итак, вспомним совершенно недостоверное освещение дела Ходорковского, тенденциозные и бесчестные репортажи о якобы неспровоцированной «агрессии» России против Грузии (при умолчании об обстреле грузинской артиллерией гражданского населения Южной Осетии), восхваление коррумпированной Тимошенко и неспособность выразить хоть малейшее сомнение в подлинности глубоко трогательного предсмертного письма Литвиненко, в котором он обвиняет Путина в своём отравлении (предположительно написанном на безупречном английском языке безнадёжно больным человеком, который с трудом мог попросить чашку чая)… Какое заключение из всего этого можно сделать? То заключение, что иностранная пресса проделала большую работу по дискредитации западных институтов в России, создав тем самым трещину, которая вряд ли когда-нибудь будет полностью закрыта. Как это ни парадоксально, они столь энергично отстаивают интересы не только самых антизападных группировок в России, но и единственной великой державы, способной серьёзно угрожать социально-экономическому доминированию Атлантического союза, — Китая.

Наверное, недостаточно принимается во внимание то, что начиная с XVIII века, несмотря на редкие периоды гиперактивности, Россия является глубоко консервативной державой. Даже оккупация Восточной Европы во время «холодной войны» и насаждение советского режима по окончании Второй мировой войны, по сути, было защитной реакцией на полное опустошение России европейскими армиями — трижды в течение чуть более одного столетия. В любом случае, к концу 1960-х годов российский экспансионистский импульс был окончательно исчерпан. За последние 50 лет Россия не представляла хоть сколько-нибудь серьёзной угрозы для Запада.

Россия — это не «недовольная держава», а наоборот, держава, стремящаяся усилить своё влияние в рамках существующего глобального миропорядка.[8] С другой стороны, быстро растущий Китай, всё ещё восстанавливающийся после унижений XIX века и катастроф XX века, чьё народонаселение составляет около 25 % всего человечества и который вносит огромный вклад в рост мирового ВВП, стремится обеспечить себе пропорциональную долю власти и богатства в основном за счёт переживающих закат держав Америки и Европы. Стремясь к широкому пересмотру глобального миропорядка — экономического, военного и политического — Китай всё больше и больше начинает представлять явную и серьёзную угрозу североатлантической гегемонии. Возможность мирного удовлетворения китайских притязаний станет одной из ключевых задач нашего века.

У России и Китая долгая история непростых отношений и взаимного недоверия, начиная с аннексии больших сибирских территорий за рекой Амур (один из неравноправных договоров с западными державами ненавистного XIX века) и заканчивая несколькими эпизодами военного противостояния во время правления Мао и Хрущёва. С учётом всего этого китайцы весьма прагматичны. И важно отметить, что из всех навязанных им договоров только договор с Россией был впоследствии одобрен Пекином, и при этом не обсуждались вопросы «священной национальной территории», а все неурегулированные пограничные споры были быстро похоронены в начале прошлого десятилетия.

Россия по-прежнему с осторожностью относится к Китаю, опасаясь за огромные просторы пустующей сибирской тундры (вряд ли китайцы стремятся заняться сельским хозяйством в условиях вечной мерзлоты, и в любом случае, в век ядерного оружия войны за территориальные приобретения XIX века кажутся безнадёжно устаревшими), и по-прежнему боится «жёлтой угрозы». Ответ Владимира Путина на мой вопрос на недавней конференции «ВТБ» подтвердил, что, наверное, из-за исторического чувства неполноценности перед Западом российское руководство продолжает смотреть на Европу как на модель своего развития, и ему ещё только предстоит полностью осознать, что центр тяжести мира переместился. В конечном итоге должна возобладать экономическая реальность: Запад — это прошлое, а Азия — будущее. России целесообразно опираться и на тот, и на другой лагерь.

Меня иногда спрашивают, может ли Россия конкурировать с Китаем. Ответ на этот вопрос очевиден: если самые развитые страны Запада не могут, то как это может сделать всё ещё перестраивающаяся Россия? К счастью, это вообще неважно: у России нет необходимости конкурировать с Китаем, поскольку эти две экономики в значительной степени дополняют друг друга (как отношения между Китаем и богатой сырьевыми ресурсами Австралией), а с учётом отсутствия сколько-нибудь существенного российского производства потребительских товаров длительного пользования (за исключением тщательно защищаемой автомобильной отрасли) на локальном рынке китайский импорт конкурирует не с российскими отечественными производителями, а с другими европейскими и азиатскими экспортёрами.

Несмотря на постоянные разногласия по цене на газ, первый этап Восточного нефтепровода в Китай уже введён в эксплуатацию. Торговля между двумя гигантами набирает обороты: менее 20 млрд. долларов в 2003 г., 55 млрд. долларов в 2010 году, а за прошлый год рост объёма товарооборота составил 40 %. Экспорт всё больше и больше оплачивается в юанях и рублях, а не в долларах США.

В то время как экономикам стран G7 в лучшем случае угрожает стагнация из-за увеличивающегося размера государственного долга, американские эксперты недавно взяли за привычку отмахиваться от быстрорастущего Китая, как от бумажного дракона. В конечном итоге долгосрочные политические союзы определяются не сантиментами, а экономическими реалиями. Для России Запад оказался не просто назойливым и ненадёжным партнёром, а партнёром, регулярно переоценивающим свои возможности. Несмотря на постоянное соперничество за влияние в Средней Азии, дипломатический союз России и Китая в Шанхайской организации сотрудничества и Совете безопасности ООН является мощным противовесом доминированию западных держав. Китайская прагматическая политика невмешательства положительно воспринимается в Москве, гораздо лучше, чем грубый и часто лицемерный тон западных держав.

Годы правления Ельцина были великолепными для нас, иностранцев, но, наверное, не столь великолепными для самих россиян, по крайней мере, для большинства из них. Хотя воспоминания о «большой вечеринке на грани апокалипсиса» будут сопровождать меня всю жизнь, времена изменились. Мы, жители западного мира, стали статистами. Наши паспорта и джинсы, даже возможность попасть в заветный клуб больше ни у кого не вызывают никакой зависти. Так и должно быть.

Остерегайтесь того, чего вы хотите! Величайшая надежда — мы, то первое, движимое идеологией поколение иностранных специалистов, которые были призваны помочь России стать «нормальной страной». И сейчас это уже приобретает черты реальности. Люди берут ипотеку, вступают в семейную жизнь, приобретают привычки и стремления среднего класса. Будущее кажется более осязаемым. Временной горизонт расширился от недель до десятилетий. После бурной юности, приютившая нас страна стремительно приближается к раннему среднему возрасту: среднеевропейскую страну со средним доходом, всё больше и больше осваивающую европейскую социально-демократическую модель. Не лучшую, но и не самую худшую в мире.