Сталин. Кто предал вождя накануне войны? - Олег Козинкин

А ведь о том, что точную дату нападения в Кремле знали загодя, говорил в своих «140 беседах» с Ф. Чуевым Молотов. Он же и о «Воспоминаниях» Жукова высказался очень резко и дал свою оценку тому, как командующие западных округов выполнили приказы Москвы:

«У Жукова в книге много спорных положений. И неверные есть. Он говорит, как перед началом войны докладывает Сталину, я тоже присутствую, — что немцы проводят манёвры, создают опасность войны, и будто я задаю ему вопрос: “А что, вы считаете, что нам придётся воевать с немцами?” Такое бессовестное дело. Все понимают, только я не понимаю ничего. — Молотов даже стал заикаться от волнения. — Пишет, что Сталин был уверен, что ему удастся предотвратить войну Но если обвинять во всём одного Сталина, тогда он один построил социализм, один выиграл войну. И Ленин не один руководил, и Сталин не один был в Политбюро. Каждый несёт ответственность. Конечно, положение у Сталина тогда было не из лёгких.

Что не знали, неправда (Молотов тут явно злится и однозначно говорит о дате нападения, которую в Кремле примерно за неделю до 22 июня знали точно. — Авт.).

Ведь Кирпонос (командующий КОВО) и Кузнецов (командующий ПрибОВО) привели войска в готовность, а Павлов — нет… (а тут Молотов говорит о том, что в Кремле не только знали точную дату нападения, но и довели её до командующих западных округов, и те, кроме Павлова, привели-таки худо-бедно свои войска в боевую готовность. — Авт.).

Военные, как всегда, оказались шляпы. Ну, конечно, мы тогда были очень слабы по сравнению с немцами. Конечно, надо было подтягивать лучше. Но на этом деле лучшие военные у нас были. Жуков считается неплохим военным, он у нас был в Генштабе, Тимошенко тоже неплохой военный, он был наркомом обороны…(здесь Молотов говорит о том, что именно военные и должны отвечать за то, что они не смогли выполнить свои обязанности. — Авт.)».

Так что оставим на совести Соцкова утверждение, что «Сталин настолько боялся обвинения в агрессии и трудностей, которые возникнут, что игнорировал разведсообщения». Обвинений в агрессии избегал, но именно на доклады разведок и опирался Сталин, когда дал разрешение начать вывод войск западных округов в районы, предусмотренные планами прикрытия, почти за две недели до 22 июня.

Ещё год, полгода назад о выдвижении войск западных округов почти не говорили. А ведь это выдвижение и подтверждает, что повышение боевой готовности приграничных войск проводилось весьма активно. А теперь уже выдают как нечто «давно известное». И тот же Исаев, похоже, решил стать в этом «первооткрывателем». При этом он всё ещё уверяет окружающих, что «разведка всё проспала», но, думаю, если почитает работы Мартиросяна на эту тему, то вскоре станет уверять всех, что он всегда говорил, что «разведка доложила точно и вовремя».

Когда Ю.И. Мухин писал, что 18 июня 1941 года по приказу Генштаба в западных округах получили приказ о приведении войск этих округов в боевую готовность (но генералы сорвали это приведение), то «оппоненты» хихикали и крутили пальцем у виска. А летом 2011 года вышел 1-й обзорный том 12-томника о Великой Отечественной войне, подписанный бывшим тогда президентом РФ Д. Медведевым. В нём сказано следующее: «18 июня последовала телеграмма Генерального штаба о приведении войск приграничных округов в боевую готовность».

И в указанной ссылке сообщается: «“О телеграмме начальника Генерального штаба 18 июня 1941 г. о приведении войск Западного особого военного округа в боевую готовность известно из материалов следственного дела на командующего округом, а затем (июнь 1941 г.) Западным фронтом генерала армии Д.Г. Павлова. См.: Ямпольский В….Уничтожить Россию весной 1941 г. Документы спецслужб СССР и Германии 1937–1945. М., 2009. С. 509- Оригинал телеграммы или её копия остаются неизвестными».

Так что время не стоит на месте…

(Чтобы не повторяться: далее — во всех документах, мемуарах и прочих статьях, используемых в книге, все подчёркивания и выделения важных фраз сделаны мною… Также сразу приношу читателю извинения за возможные повторы в книге. Увы, они неизбежны в исследованиях подобного рода…)

Теперь же посмотрим, что говорят генералы Красной Армии о предвоенных днях…

ВОСПОМИНАНИЯ ГЕНЕРАЛОВ РККА О СОБЫТИЯХ ПЕРЕД ВОЙНОЙ И О 22 ИЮНЯ

О предвоенных днях в советские времена было написано достаточно в мемуарах генералов-маршалов. Но даты, время суток и многие важные детали ими опускались из-за цензуры Главпура и в связи с тем, что официальная история начала войны уже написана и утверждена в «Воспоминаниях и размышлениях» Г.К. Жукова.

Но всё же часть информации по интересующей нас теме можно у маршалов почерпнуть. В книгах «Кто проспал начало войны?» и «Адвокаты Гитлера» некоторые мемуары были разобраны и сопоставлены между собой. И здесь этот разбор будет продолжен.

Но начнём пока с кино.

В одном из старых, но очень известных читателям-зрителям кинофильмов конца 1960-х годов был такой диалог между главными героями (многоточия означают паузы в разговоре):

«— Папке обезврежен. Сведения получены. Проверены. Неплохая работа…

Война начнётся — не рыпаться. Сколько у нас до неё времени? — спросил куратор.

— Шесть дней.

— 22-го… — задумчиво произнёс куратор.

— Кто сообщит? — спросил собеседник

— Сообщат… На будущее запомни: никакой резкой инициативы. Рискнуть? Чем? Собой… Но тем самым подвергнуть риску задание, цель которого пока тебе да и мне пока неизвестна, сверхглупо. Чтобы ни было — вживаться. Самому с себя содрать шкуру, вывернуть наизнанку, снова напялить… и улыбаться. Такая работа…»

Надеюсь, вспомнили — это диалог агента Йогана Вайса со своим куратором Бруно на развалинах Варшавы за несколько дней до нападения Германии на СССР из кинофильма «Щит и меч», советского 4-се-рийного художественного фильма о Великой Отечественной войне, снятого в 1967–1968 годах по одноимённому роману Вадима Кожевникова. Сценарий написан самим Кожевниковым, писателем и бывшим фронтовым корреспондентом, вместе с режиссёром В. Басовым, последний и сыграл роль Бруно.

По некоторым данным В. Кожевников образ советского разведчика Александра Белова списывал с легендарного разведчика Рудольфа Абеля (Вильяма Фишера), на вымышленную фамилию которого и намекает имя А. Белов:

«Мы договорились с писателем Вадимом Кожевниковым, что он возьмётся за обширный труд о наших разведчиках. Я представил ему Рудольфа Абеля. <…> Героя произведения назвали Александром Беловым, чтобы намекнуть о прообразе Абеля (А. Белов). <…> Первая же глава романа, получившего название “Щит и меч”, вызвала у меня и Рудольфа Абеля категорические возражения. Советский разведчик Александр Белов предстал перед читателями как некая модификация Джеймса Бонда, с авантюристическими выходками, безнравственными поступками. <…> Рудольф Абель решительно высказал твёрдое нежелание связывать своё имя с таким героем». (Павлов В.Г. Операция «Снег», М., 1996 г., с. 188, гл. «Рассекреченные жизни»).

Кто читал саму книгу, согласятся: уж больно крут главный герой. «Джеймс Бонд» отдыхает. Поэтому в фильме крутизны нашему разведчику поубавили.

Но добавили то, чего в книге не было.

Человек уговоривший написать книгу о А. Белове, генерал-лейтенант В.Г. Павлов, в 1960-е годы был заместителем начальника советской внешней разведки КГБ СССР. В конце 1930-х — начале 1940-х годов руководил американским отделом внешней разведки, с 1971 по 1973 год был начальником Краснознамённого института КГБ СССР им. Ю.В. Андропова (впоследствии — Академия внешней разведки). После очередной долгосрочной «загранкомандировки» в 1984 году работал старшим консультантом одного из управлений внешней разведки. В 1987 году вышел в отставку по возрасту. Скончался 11 апреля 2005 года.

В вышедшей в том же году, когда снимался фильм, книге Кожевникова «Щит и меч» (М.: Советский писатель, 1968 г., есть на сайте «миллитера» в Интернете, сама книга написана в 1965 году) подобного диалога нет. Точнее, в нём нет ничего о дате нападения на СССР — 22 июня.

Почему? Попробуем «пофантазировать»…

Дело в том, что книга начала писаться в 1963–1964 годах как минимум. Ещё до того, как Хрущёва, оболгавшего не только Верховного Главнокомандующего Сталина, но и Внешнюю разведку, как ГРУ, так и КГБ, которые якобы не сообщали дату нападения, или ей якобы «тиран не верил», сняли. Поэтому в книге нет ничего о том, что агент Вайс сообщал в Москву точную дату нападения на СССР — 22 июня, и тем более за неделю до нападения. Однако, когда начали снимать фильм и сам Кожевников, который также был и историком, знающим тему разведки в ВОВ (он также по некоторым данным был «то ли племянником, то ли внуком» одного из основателей и руководителей разведки в СССР в начале 1920-х), и приглашённые «консультанты» от генерала КГБ СССР В.Т. Павлова пошли на создание данного диалога.