Земля воров - Карина Халле

Дракониха пронзает меня взглядом, ее голова приближается, пока нос не оказывается у подошв моих ботинок. Она фыркает.

Я никогда раньше не видела дракона так близко. Не уверена, что кто-нибудь видел и остался в живых, чтобы рассказать об этом. Я разрываюсь от боли потери Леми, и в то же время очарована этим существом и знаю, что скоро умру. Как будто я пытаюсь впитать в себя каждую деталь жизни, которую только могу.

На самом деле я не верю ни в каких богов или богинь, но, если бы мне пришлось, выбрала бы того, в кого верил мой отец. Этот бог был справедливым, честным и милосердным. Поэтому тщетно молю его, чтобы все прошло быстро, и я воссоединилась с Леми и моими родителями.

Дракониха вдыхает, ее ноздри раздуваются до размера обеденных тарелок, а затем обдает мое тело горячим травянистым дыханием. Она очень медленно проводит носом по моим ботинкам, по икрам, по бедрам, останавливается и нюхает, не отрывая от меня глаз.

Я практически корчусь, пытаясь сдержаться, не закричать, не убежать. Мои легкие сжимаются, дыхание учащенное и поверхностное, горячие слезы текут из глаз. Я лежу неподвижно, застыв под ее взглядом, когда она утыкается мордой в мой живот, прижимая к нему свои чешуйчатые губы.

Ужас, ужас, ужас!

Я чувствую, как древние зубы сильно тыкаются в мою броню, а затем она продолжает обнюхивать меня, поднимаясь все выше и выше, к моей груди, к подбородку.

Боже мой.

Затем она останавливается, резко вдыхая.

Я смотрю на нее широко раскрытыми глазами.

Хищник и добыча.

Вот и все.

Это конец всему.

Я должна закрыть глаза. Я не должна смотреть на свою собственную гибель.

Но я не закрываю.

Я вдыхаю последние капли жизни.

Я так верила в лучшее будущее.

Но оно закончится сегодня.

Я смотрю, как ее голова слегка наклоняется, а зрачки сужаются до темных щелей, а затем расширяются до черных дыр, поглощающих весь серебристый пигмент. Это все равно, что смотреть в пустоту. Затем она замирает и слегка наклоняет голову, что заставляет меня нахмуриться в ответ.

Клянусь, она смотрит на меня как… как…

Стрела прилетает из ниоткуда и вонзается в шею, с легкостью пронзая ее толстую кожу.

Древнедраг издает оглушительный рев, от которого у меня почти лопаются барабанные перепонки, и в удивлении поднимает свою гигантскую голову, обращая внимание на нападающего.

Мой взгляд следует за ней. Я поворачиваю голову и вижу стоящего неподалеку незнакомца с луком у бедра. На нем плащ, и я не могу видеть его глаз, но он стоит неподвижно, сосредоточившись на драконе. Ему следовало бы бежать, ведь ни одна стрела не может нанести дракону существенного вреда, если только она не пронзит ему глаз, но этот человек не двигается с места.

Он просто наблюдает и ждет.

Затем дракон издает еще один рев, который переходит в тихое поскуливание, и огромное чудовище начинает качаться на своих лапах, пока не падает на землю в нескольких футах, от удара в скале появляются трещины, а земля сотрясается.

Что, черт возьми, только что произошло? Он убил дракониху?

Как это возможно?

Я смотрю на дракониху, ожидая, что она встанет и выместит на мне свою ярость, но она лежит совершенно неподвижно, ее глаза закрыты. Единственный признак того, что она жива, — это слабое движение ее шершавого живота.

Я снова смотрю на незнакомца и вижу, что он приседает рядом с Леми. Он водит руками в перчатках взад-вперед по телу моего пса, что-то бормоча себе под нос.

Леми!

— Отойди от него, — удается мне крикнуть, слова застревают в горле. Я переворачиваюсь и пытаюсь подняться, но продолжаю скользить по красному желтку, покрывающему мою броню багряной слизью. Несколько минут назад эта субстанция была для меня дороже всего на свете, а теперь, без моего пса, она не стоит ничего.

Мне удается встать на колени, а затем, теряя равновесие и чувствуя себя опустошенной, подняться на ноги. Незнакомец все еще держит руки над Леми, но что-то изменилось. Клянусь, я вижу, как у Леми дергается хвост.

Нет.

Затем он лениво покачивается.

Раз, два…

— Леми! — кричу я и бросаюсь к нему, надежда растет во мне, как сорняк. Я останавливаюсь рядом с незнакомцем и вижу, как бок Леми поднимается и опускается в ровном дыхании. Вокруг него больше нет крови, и он выглядит совершенно невредимым, его блестящая черная шерсть не тронута ничем, кроме рук незнакомца.

Я падаю на колени рядом с Леми, а незнакомец выпрямляется. Я на мгновение встречаюсь с его глазами, золотистыми и обезоруживающе яркими, окруженными той же черной мазью, которую использую я.

— Что ты сделал? — спрашиваю я, как раз в тот момент, когда Леми поднимает голову и лижет мою руку. Слезы снова текут по моему лицу, на этот раз от радости. Он жив!

Как он остался жив?

— Он крепкий пес, — говорит незнакомец. Мужчина. Его голос тихий, но тон легкий, как будто мы все не были только что на грани жизни и смерти.

Леми продолжает лизать мою руку, пока не встает и не встряхивается всем телом с головы до ног, слюна летит повсюду, попадая на нас обоих липкими нитями.

Мужчина смеется и протягивает руку, и Леми подходит к нему, чтобы его погладили за ушами. Обычно он настороженно относится к незнакомцам, но не к этому парню, вероятно, потому что тот только что спас ему жизнь. Или нет? Возможно, дракониха все-таки не причинила Леми вреда. Я клянусь, что видела кровь, но, может быть, мне это только показалось в моей истерике.

Но он спас тебе жизнь, напоминаю я себе.

Я встаю, вытирая руки о чистый сухой участок доспехов.

— Пожалуй, я должна поблагодарить тебя за то, что ты спас мне жизнь, — говорю я.

Мужчина продолжает гладить Леми, хотя его золотистые глаза пристально смотрят на меня. С капюшоном, все еще накинутым на голову, и маской, закрывающей нижнюю часть лица, я вижу только черные брови и эти сверкающие глаза. Они мало что мне говорят. Если бы я могла хотя бы увидеть цвет его волос, то узнала бы, под какой луной он родился, и получила представление о его характере.

— Уверен, ты поступила бы так же, — говорит он с иронией, как будто зная, что я бы так не поступила. — Лавандовая девочка.

Я игнорирую прозвище, связанное с цветом моих волос.

— Я бы так и сделала, если бы у меня была стрела, способная сразить древнедрага, — признаюсь я и поворачиваюсь, чтобы взглянуть