Земля воров - Карина Халле

удовлетвориться яйцами циклодрага или кроведрага, а они значительно меньше и их гораздо труднее найти в оставленном без присмотра гнезде, не говоря уже о любом гнезде вообще.

Но возвращаться в Землю изгнанников с пустыми руками тоже не вариант. Мне нужно вернуться домой хоть с чем-то, иначе придется заплатить собственной кровью. Последние несколько лун я была слишком больна, чтобы отправиться в Мидланд, поэтому уже должна синдикату Сорланда, а они не из тех, кто прощает. Кроме того, чем быстрее я получу свои деньги, тем быстрее смогу нанять целителя, чтобы мои ежемесячные боли перестали выводить меня из игры. Клянусь, с каждым месяцем, с каждым годом боль становится все сильнее, как будто это наказание за то, что я женщина и что вообще жива. Даже операция у дискредитированных врачей в Темном городе стоит больше, чем я накопила до сих пор.

Леми шумно выдыхает через нос, возвращая мое внимание к нему. Конечно, больше денег означает больше еды для него и для моей тети Эллестры.

Оставаться в живых стоит бесконечно дорого.

— Хорошо, — говорю я лодочнику, злясь из-за того, что он прав. Мой последний лодочник исчез, пока я восстанавливалась. В Эсланде люди исчезают постоянно, особенно те, кто имеет дело со свободными жителями — изгнанниками, такими как я, — и чем чаще ты посещаешь Землю изгнанников, тем больше вероятность, что ты сам являешься сомнительной личностью. Моего последнего лодочника, возможно, пырнули ножом во время карточной игры, которая закончилась плохо, или его схватила Черная гвардия и увезла в столицу на казнь. Если дело в последнем, то они уже знают, что он помогал свободному жителю красть яйца драконов, чтобы продать их Дому Далгард, синдикату Сорланда, а это значит, что они будут искать меня.

Но они ищут меня уже девять лет, с тех пор как я сбежала из монастыря. И, тем не менее, я все еще на свободе.

— Обещай мне, что будешь здесь, когда я вернусь, — умоляю я нового лодочника. Ужасно доверять кому-то, кого ты даже не знаешь.

— Я должен быть здесь, если хочу получить свое яйцо, — спокойно говорит он, разводя мозолистые руки.

Я тяжело сглатываю, все еще не уверенная, что делаю правильный выбор. Мне всегда щедро платят за услуги, которые я оказываю, в зависимости от того, какие яйца приношу. Если я не буду этого делать, то останусь за бортом. Еще одна причина, по которой я не могу вернуться на материк с пустыми руками сегодня вечером.

— Не знаю, сколько времени это займет, — говорю я, глядя на темное небо. Сейчас цикл розовой луны, ее серп едва различим сквозь дым вулканов. Яйца дракона, снесенные в этот цикл более мягкие с точки зрения способностей, которые они дают, как и люди, рожденные под ее влиянием, но в данном случае нищим выбирать не приходится. Некоторые люди предпочитают более мягкий эффект, который дает употребление яиц цикла розовой луны, хотя Шеф, глава синдиката, Рунон Далгард, посмеялся бы над этим. Синдикат — полная противоположность мягкости.

— Приноси мне самые лучшие и сильные яйца, — сказал мне Рунон в тот единственный раз, когда я встречалась с ним. Это была тщательно охраняемая тайная встреча на почерневших лавовых полях за пределами Темного города. — Делай это постоянно, и у нас будет прекрасное партнерство.

В том, что он не сказал, многое подразумевалось. Что если я не сделаю этого, он убьет меня, Леми, мою тетю и всех, кого я знаю. Так работали синдикаты. Я никогда не встречалась с представителями других Домов из Весланда или Норланда и их преступными семьями, несмотря на то, что их наемные рейдеры регулярно грабили Мидланд, но я предполагала, что все они действуют одинаково. С безжалостностью, насилием и отвращением к милосердию.

Но в тот момент, когда Рунон предложил мне работу, я почувствовала надежду впервые с тех пор, как умер мой отец. Работать на таких людей было опасно, но обещание, которое сопровождало это предложение, — обещание лучшей жизни, — убедило меня.

— Я уплыву на рассвете, — грубо говорит лодочник. — Я буду здесь до тех пор. Если ты не появишься, я буду считать, что ты умерла, и брошу тебя здесь. И нет, я не повезу назад пса, даже если он доплывет.

Я стараюсь не прищуривать на него глаза.

— Увидимся до рассвета, — говорю я ему, прежде чем ляпнуть что-нибудь не то. Затем перевожу взгляд на Леми. — Ты не против ночного купания? — спрашиваю я, собирая пустые сумки и привязывая их к креплениям и ремням на моей кожаной броне.

Леми только нетерпеливо виляет хвостом, зная, что веселье вот-вот начнется.

— Только не исчезай. Ты будешь тянуть меня к берегу, — предупреждаю я своего пса, поправляя два меча на спине и благодаря судьбу за то, что они сделаны из вулканического стекла, выкованного в глубинах Земли изгнанников, — оружие столь же легкое, сколь и прочное.

Леми, кажется, хмурится, его пушистые брови сходятся над теплыми карими глазами.

Я встаю, лодка качается от моего веса, и бросаю на мужчину последний взгляд, надеясь, что он останется здесь до рассвета, не струсит и не предаст меня. Затем я делаю глубокий вдох, готовясь к заплыву на полмили, и ласточкой прыгаю за борт.

Несмотря на мои доспехи и мечи, я погружаюсь почти без всплеска, и темная, ледяная вода поглощает меня. Я резко хватаю ртом воздух, вынырнув на поверхность, и в этот момент Леми падает в воду рядом со мной. Уже дрожа от холода, я умудряюсь доплыть до него и зацепиться негнущимися пальцами за его ошейник. Я слышу, как мужчина в лодке хихикает за моей спиной, но не обращаю на него внимания. Все, что я могу сделать, это надеяться, что он будет здесь, когда вернусь. Мне нужно сосредоточиться на том, чтобы достать яйца и вернуться до восхода солнца.

Леми с легкостью тянет меня по воде, хотя я понимаю, что он хочет просто переместиться на берег.

— Полегче, мальчик, — предупреждаю я его. Он уже перемещался, когда я держалась за него, и это было очень неприятно. Я не перемещаюсь с ним, но испытываю сильный шок, когда он оставляет меня и оказывается в другом месте.

К счастью, барьеры уже близко. Они почти невидимы невооруженным глазом, за исключением слабого переливчатого мерцания, когда смотришь на них под углом. В темноте их сложнее увидеть, но можно почувствовать, — слабый гул и вибрацию энергии, которую они излучают, вековое скопление магии, предупреждение тем, кто, возможно, сбился с пути. Предупреждение, которое подействовало бы на любого, кроме меня и других