Летчик и ведьма - Татьяна Рябинина

Жаль Кешку, но вряд ли для него это драма. Пусть все будет таким же светлым эпизодом прошлого.

— Я даже не знаю, что сказать, — вздохнула Оля, когда я пригласила ее на свадьбу. — Рит, можно я не буду ничего говорить, ладно? Самое поганое дело давать советы и делиться своим сверхценным мнением. Ты ведь все равно сделаешь по-своему.

Я знала, что Мишка ей не нравится, но она была слишком деликатной, чтобы говорить об этом в лоб, а притворяться не умела.

Мы поженились в сентябре, съездили в Италию, начались будни. Мишка хотел, чтобы мы жили у него, но я уперлась. Оттуда на работу ездила бы полтора часа, а уходить из этой школы не хотела — уже успела привыкнуть.

К моему удивлению, Мишка еще во время свадебного путешествия заявил, что хочет ребенка.

— Видимо, дозрел, — пояснил он. — Наступает момент, когда понимаешь, что надо оставить кого-то после себя. Иначе какой смысл в браке?

Я не стала говорить, что не всегда у людей в браке бывают дети, но смысла он от этого не теряет. Не стала — потому что ребенка тоже хотела. И все же попросила:

— Миш, только давай как-нибудь так подгадаем, чтобы мне в декрет не уходить посреди учебного года.

— То есть мы теперь всю нашу жизнь будем строить под твою работу? — возмутился он. — Это как ни ткни, в твой учебный год попадешь. С первого раза не получится — будем еще год ждать? Ничего, найдут тебе замену.

Тогда мы хоть и не поругались, но осадочек остался. Тем более с первого раза и правда не получилось. И со второго, и с третьего. Мишка начал дергаться.

— Да прекрати ты! — не выдержала я. — Мне не веришь, интернет почитай или у любого врача спроси, скажут, что до года можно не беспокоиться. А кстати, почему у вас с бывшей детей не было?

Тут он совсем распсиховался, и мы не разговаривали неделю. Потом помирились и процесс воспроизводства продолжили.

Наконец тест выдал заветные две полоски. Радости было выше крыши. Правда, чувствовала я себя так погано, что хотелось лечь и сдохнуть. Токсикоз начался одновременно с полосками, от любого запаха еды к горлу подкатывало. А приходилось ходить в школу — каждый день по шесть уроков и еще всякая внеклассная жуть. Несколько раз вылетала из кабинета буквально на полуслове.

«Бедненькая Маргоша, — подслушала однажды беседу старшеклассниц, — ужас так мучиться. Прямо зеленая вся».

Ну хоть не «так тебе и надо, зараза», и на том спасибо.

В конце третьего месяца меня увезли на скорой прямо из школы. Сохранить беременность не удалось. Выяснить причину — тоже.

Бывает такое, разводили руками врачи. Нет никаких оснований думать, что подобное может повториться. Через полгодика можно будет сделать новую попытку.

Через полгодика все повторилось по тому же сценарию: жуткий токсикоз и выкидыш в конце третьего месяца. И снова без очевидных причин.

«Необъяснимая антенатальная гибель плода» — вот и все, что написали в карточке.

«Похоже, ваш организм воспринимает плод как инородное тело и включает иммунный ответ, — сказала старенькая бабуля, специалист по невынашиванию из института Отта. — Вам с мужем надо пройти полное обследование».

Обследовались долго, дорого и неприятно. Мишка без конца ворчал, действуя мне на нервы. Итоги всей этой байды оказались нулевыми. Какие-то мелкие проблемы нашлись, и все же ни одна не была настолько серьезной, чтобы стать причиной и потребовать лечения. Тем не менее, и третья беременность закончилась так же. На том же сроке.

— Тебя как будто проклял кто-то, — тупо пошутил Мишка, забирая меня из больницы.

— А почему не тебя? — огрызнулась я. И подумала, что на этом можно и остановиться.

Глава 9

Кеший

— Кешка, а давай поженимся? — предложила Катька, положив ногу мне на живот.

— Зачем? — спросил я. Без стеба. Потому что и правда не видел в этом смысла.

— Почти четыре года уже вместе. Почему нет-то?

— Ты же меня не любишь.

— Ну так и ты меня тоже. Это не мешает нам трахаться и вполне приятно общаться.

— Мне казалось, для брака нужно что-то еще.

— Вот эти вот розовые сопли про единство души и тела? — фыркнула она презрительно. — Любовь до гроба и за гробом? А через год херак — и развод, потому что любовь вдруг кончилась. Лучше без иллюзий. Брак — это команда. Двое против всего света. На войне эмоции — лишнее, а наш мир похлеще войны.

— А штамп в паспорте зачем? Для укрепления командного духа?

— Штамп в паспорте означает осознанность союза, а не «посмотрим, что получится». Думаю, четыре года — это достаточно для проверки. Тем более мы знакомы… сколько? Четырнадцать лет почти. Неплохой стаж.

— А если вдруг тебе внезапно захочется розовых соплей? Встретишь кого-то — и потечет… из носа?

— Кому захочется, тот будет оплачивать пошлину. На развод.

— Я смотрю, ты уже все продумала, — я спихнул ее ногу и сел. — А если дети?

— Кеший, ты хочешь детей? — хмыкнула Катька.

— Не могу сказать, что прямо очень, но если вдруг захочется?

— Если захочется, тогда обсудим.

Если бы кто-то сказал, что не я буду делать предложение женщине, а женщина мне, вряд ли поверил бы. Но действительность иногда бывает замысловатее любых представлений. Правда, почему бы и нет?

После выпускного прошло почти пять лет. Ни одна женщина даже на полшишечки не заинтересовала меня так, как Марго. Нет, я не страдал по ней. Просто помнил, и эта память не давала полюбить кого-то еще. Ту же Катьку. Мне было с ней… в общем, нормально было, но не более того.

Я окончил академию и нашел место второго пилота в небольшой частной авиакомпании. Летал — и это было в кайф. Чтобы стать первым или хотя бы вторым в приличной, предстояло налетать туеву хучу часов и обрасти связями. Катька поступила в аспирантуру, начала писать диссер, и ей сразу дали часы у заочников. В общем, работа у нас обоих стояла на первом месте.

В августе мы тихо расписались. На свадьбе были только родные, Катькина университетская подруга и Машка. Мы все это время общались в сети, изредка пересекались.