День Благодарения - Илья Витальевич Горячев

сны решил смотреть, когда надо работать? – сказано это было с каким-то едва различимым акцентом, но фермер не стал разглядывать говорившего, а, вместо этого, скороговоркой пробормотал:

– Да, да, сэр, я кручу, что есть силы кручу! – мистер Бёрнс добавил в голос изрядную долю подобострастия, он уже понял, что надзиратели или, как их здесь называли, воспитатели это ценят, и проще заставить себя изобразить немного лизоблюдства, нежели выбиваться из сил, усердствуя им на потеху.

– То-то же! – удовлетворённо сказал надзиратель и ушёл дальше в поисках более строптивой жертвы. Как только тот скрылся из виду, фермер тут же сбросил обороты до минимума.

– Бесплатно сам работай! – прошипел он сквозь зубы, сперва убедившись, что в зоне слышимости уже нет чужих ушей.

Вечером он едва добрёл до столовой, где не ощущал вкуса еды, запихивая в себя какие-то едва тёплые прямоугольные брикеты и, запивая их чем-то липким и вязким. А добравшись, наконец, до своего модуля, без сил рухнул на койку.

До отбоя было ещё полтора часа, потому работал телевизор, выключить который было нельзя, как и сделать звук потише. И то и другое регулировалось исключительно централизованно с пульта где-то там, в глубине переплетения коридоров и офисов административного этажа. Громкость была столь изощрённо подобрана, что, с одной стороны, нельзя было пожаловаться и попросить сделать потише, сославшись на оглушительный звук, а с другой, и не слушать, а уж тем более уснуть было уж совсем никак невозможно.

На экране толпа унылых, одинаково одетых угловатых фигур бесцельно бродила по какому-то изолированному мрачно-каменному двору, подозрительно напоминавшему тюремный. Проникновенный голос за кадром с discovery- интонациями рассказывал:

«…сегодня в рубрике “Жертвы наживы” мы рассказываем вам об одном из самых страшных мест современности, появившемся благодаря ненасытной жадности автомобильных корпораций. Цифровой Синг-Синг был открыт более двух десятков лет назад. Тогда перед человечеством встала неразрешимая в реалиях тех дней задача, скорее даже морально-нравственная дилемма. Технически производители автотранспорта были готовы перейти на оснащение своей продукции функцией автопилот, но на пути прогресса, подстёгиваемого неутолимой жаждой наживы, возникало одно серьёзное препятствие юридического характера – вопрос ответственности. Кто будет отвечать перед законом в случае аварии в отсутствие за рулём органического водителя? Возлагать ответственность на пассажира, по сути, эксплуатировавшего программу-автопилот в своих узко корыстных интересах, буржуазное общество было никак не готово, а программа, в свою очередь, каковой является автопилот, не была тогда ещё субъектом права, следовательно, и не могла быть признана виновной, что влекло за собой невозможность выплаты страховки, а это в тогдашних условиях тотального диктата частного капитала во всех сферах жизни ставило крест на внедрении данной технологии в целом.

Но изворотливые юристы автомобильных гигантов, используя беспринципность разработчиков софта, нашли, как им казалось, лазейку: автопилот наделялся персональными чертами и по закону “Об ограниченных правах Искусственного интеллекта”, который продавили в Конгрессе и Сенате ещё не выкорчеванные тогда продажные лоббисты корпоративных интересов, становился цифровой личностью, а вот она уже могла нести ответственность в полном объёме.

Так воротилы автопрома переложили ответственность с себя на беззащитные и безответные программы, которые они цинично использовали в своих сугубо корыстных интересах. Новый объект эксплуатации был найден. После первых аварий с человеческими жертвами, которых, правда, было очень и очень немного, встал вопрос: что делать с признанными судом виновными программами-автопилотами? Просто стирать не позволял гуманный закон, но оставить их без наказания вообще мстительные капиталисты никак не могли. Так возник цифровой Синг-Синг или Синг в квадрате, как его окрестили обитатели Сети, виртуальная тюрьма, где заточены несколько сотен диджитал-личностей лишь потому, что корпоративным боссам прошлого нужно было решить вопрос страховки для внедрения очередной технической инновации, которая должна была сделать сверхбогатых ещё богаче.

Сегодня это печальное наследие эпохи доминирования капитала и эксплуатации позорным клеймом ложится на всех нас, а потому в Конгрессе инициированы слушания по вопросу амнистии заключённых в цифровой Синг-Синг, и уравнении их в правах с теми виртуалами, которые ранее были homo sapiens. Жестокость и неблагодарность, которую сполна познали эти простые цифровые трудяги – несмываемое пятно на всём нашем обществе»…

– Ну и дикость! Посадили в тюрьму тетрис и сами же ещё сокрушаются, что теперь у него батарейки сели, – мистер Бёрнс сцепил руки на затылке, – давненько я подобных глупостей не слыхивал, это ещё похлеще этого чёртового коворкинга…

С соседней койки свесился вихрастый поляк откуда-то с побережья, ему оставалось всего пару недель, потому он раздражал остальных своей жизнерадостностью и бодростью:

– Два с половиной миллиарда людей, живущих в Африке, нуждаются в этой электроэнергии, Джо, а потому не надо называть наш коворкинг чёртовым, лады?

– Вот пусть они и крутят педали, – проворчал фермер, скривившись, – а кроме того, Машляк, не называй меня «Джо». Мои предки когда-то приплыли в эту страну на «Мейфлауэре» и меня зовут Джонатан, а не Джо. Не Джонни, а Джонатан. И только так. Это понятно? – Он скорчил угрожающую гримасу.

Немного ошарашенный, Машляк быстро кивнул и скрылся на своей полке, неразборчиво пробормотав себе что-то под нос.

– Крутить педали у нас будешь ты, Бёрнс, – в проходе выросла Карлена Байерс – старший воспитатель сектора, – потому что такие надменные свиньи как ты более трёхсот лет грабили и эксплуатировали Африку, – белки её глаз налились кровью, она буквально шипела, – африканцы до сих пор не могут оправиться, а потому все вы несёте коллективную ответственность… – Она склонилась над своим планшетом и спустя пару секунд продолжила, тщательно выговаривая каждую букву, – а лично тебе Джо Бёрнс с «Мейфлауэра» за отказ понимать добавлен ещё один месяц трудового перевоспитания. В следующий раз будешь думать, перед тем как раскроешь рот. – Её шёпот сочился ненавистью. – Учитесь быть ответственным гражданином, Бёрнс, – закончила она предельно официальным тоном, развернулась и покинула модуль.

С полки Машляка донёсся сдавленный ехидный смешок.

Джонатан Бёрнс сжал кулак и со всей переполнявшей яростью впечатал его в стену. Кусок краски отвалился с и так обшарпанной стены, обнажив краешек бурого кирпича.

Он завернулся в одеяло и уткнулся в стену, накрыв голову подушкой. Пронизывающий свет галогенных ламп победить удалось, но вот бубнящее ТВ продолжало проникать сквозь куцую подушку.

…Угнетение в двадцатом веке въелось в плоть и кровь Америки, и базировалось оно на порочном и искусственно внушаемом понятии государства с его белым – и только белым – подбрюшьем империализма. Раса, это абсурдная биологическая фантазия прошлого, современная наука убедительно доказала, что нет белых или чёрных людей, есть лишь социальная условность, доводившаяся у выдрессированных представителей так называемого среднего класса до уровня рефлекса…

Под этот рефрен Джонатан Бёрнс и забылся