Лохless. Повесть о настоящей жизни - Алексей Швецов

– Все перепились и поехали в баню. До прихода нашей компании в бане царила тишина. Скукотень, одним словом. Мы с собой взяли, как положено, приняли само собой. Раздеваемся и в бассейн ныряем. Соревнуемся, кто громче бултыхнется. Антон там с нами был. Тот устроил догонялки. Бегал за своей бабой. Она визжит, как Витас на высокой ноте, и от него удирает. Он хохочет и за ней мчится. Играют, значит. Антоха ржет так, что вода в бассейне начинает бурлить. Ну, догоняет он подружаку свою. Та отбивается. Антону уже играть расхотелось, он начинает немного злиться. И что вы думаете? Баба-то не его оказалась. Залепила она ему пощечину. Антон — тот еще джентльмен! — разворачивается и с разворота в торец чувихе. Баба оказалась немкой. Тут свои за нее вступились. Ну мы им устроили Сталинград… Не думаю, что они еще когда-нибудь в эту баню сунутся.

Следующий подошедший рассказывает про своего приятеля, отдыхавшего в Таиланде. «Полный лох», по отзыву своего товарища, пожрал что-то там на улице и такой понос его прохватил, что в пятизвездочном отеле, в котором он проживал, два этажа эвакуировали. А потом этот же чувак напился и заснул на улице. Его местные раздели, оставив ему свои обноски. Его потом долго в гостиницу не пускали.

Рассказчик с такими подробностями описывал злоключения своего приятеля в Таиланде, что я понял: «полный лох» рассказывает о самом себе.

Я смотрю на весь этот реальный тупизм, и меня начинает распирать утробный смех. Из всего услышанного я делаю вывод: «Хорошо там, где нас (русских) нет». Пересекая границу, мы автоматически начинаем разговаривать громче, надеясь, что не говорящие на русском языке люди непременно нас поймут после такого коммуникационного ухищрения. На ужине в отеле мы обжираемся до умопомрачения, после чего идем в ресторан немного перекусить перед сном и попробовать деликатесы местной кухни. Наливаемся спиртным так, что у азиатов глаза становятся в разы шире глаз наших соотечественников.

Я думаю: почему бы не отдыхать, к примеру, на берегу какого-нибудь пруда у деревни Вонюкино или в другом экзотическом месте земного шара? Почему всех тянет в таиланды, канары, куршавели — по проторенным тропам? Предлагаю самый прикольный отдых в самом экзотическом уголке мира: на Синелипяговском мукомольном заводе. Я там зависал напрочь укуренный — очень понравилось.

За разговорами об отдыхе следуют беседы о моде и шмотках, плавно перетекающие на темы о светских персонажах столицы. В основном разговоры касаются постельных сюжетов. Это наталкивает меня на некоторые романтические размышления. Мне хочется порадовать своего «маленького друга» небольшим светским приключением. Я твердо придерживаюсь принципа: «Никогда не откладывай на завтра то, что послезавтра может вообще не встать». Я начинаю посматривать на Татьяну, с которой мы как-то раз очень близко познакомились в мужском/женском туалете. Я спрашиваю у нее глазами о планах на вечер. Так же глазами она мне отвечает, что, во-первых, у нее на данный момент маленькая женская неприятность, во-вторых, она красноречиво кивает головой в сторону приехавшей с Ибицы Милы. Меня это нисколько не напрягает, и глазами я говорю ей, что все понятно. Затем Таня глазами говорит: «Один» — и незаметно скашивает глаза в сторону приятеля Фархада. Я отрицательно киваю в ответ. Танюша пожимает плечиками и говорит глазами что-то типа: «Какхочешь. Посмотривокругстолькодевчонок» — и незаметно показывает сумочкой на третью свою подругу, едва не опрокинув стакан с коктейлем, стоящий возле этой самой девицы. Одним глазом Таня показывает мне, что ее зовут Ольгой, другим — что она учится и иногда подрабатывает моделью. Я благодарю Татьяну и обращаю свой взор на Ольгу. Это довольно-таки молодая девушка с большими голубыми глазами/ аквариумами.

Я кладу руку ей на плечо и говорю:

– Привет, Ольга.

– Привет, — говорит она слегка удивленно, как будто только что меня увидела.

Затем Ольга оценивающе на меня смотрит. Удовлетворившись увиденным, она отбрасывает со лба прядь волос и мило улыбается. Я начинаю вовлекать ее в диалог:

– Хочешь выпить?

– Вообще-то мне уже хватит, но… если только чуть-чуть.

– О'кей. Что ты будешь?

– Закажи мне двести граммов виски.

Слегка удивленный аппетитами хрупкой на вид девушки, я делаю заказ. Пока приносят виски, она успевает ненароком поинтересоваться у меня о том, какой сегодня день недели, где я собираюсь провести Новый год и все такое, что необходимо знать светской даме, перед тем как уехать в ночь с впервые увиденным мужчиной.

– А моделью работать прикольно?

– Да-а. А ты откуда знаешь?

– Видел тебя на показах. И не в моих силах забыть такую красивую девушку, — беззастенчиво лгу я.

По всему видно, что мое вранье пришлось ей по вкусу. Девушка буквально сияет.

– А ты работаешь? — спрашивает она меня.

– Нет, учусь, — заявляю я.

– Где?

– Не где, а чему, — поправляю я.

– Ну и чему?

– Искусству любви. Научишь? — Я целую ее в шею.

Ольга слегка отстраняется от меня:

– Что это значит?

– Беби, это значит, что ты мне нравишься и я не против провести с тобой время в плотских наслаждениях.

– Да-а?!

– Угу. Что ты скажешь на этот счет?

– Скажу, что у меня голова болит.

– Так, ну что же… В таком случае минет отменяется. Обойдемся вагинальным контактом.

Ольга отодвигается от меня еще дальше и выпаливает что-то вроде «нихуясебезаявочки».

– Извини, — я резко меняю тон и ритм беседы, — я не хотел тебя обидеть.

– Ничего, просто я слегка скованна с малознакомыми мужчинами, — отвечает она и призывно смотрит на меня.

Теперь я действую без натиска и напора. Я переключаюсь на светский тон и говорю ей что-то типа: «Ты совсем не похожа на тех, которые сразу. Просто я неопытный и очень волнуюсь».

По пьяным глазам Ольги я вижу, что прощен. Глажу ее по волосам и касаюсь груди. Она делает комплимент моим «сильным» рукам и оценивающе приглядываться к часам на моей руке. Затем, без всякой связи с предыдущим разговором, девушка начинает рассказывать, как ей трудно готовиться к зачету по философии. Я ее абсолютно не слушаю, лишь вежливо киваю в ответ и рассеянно смотрю по сторонам.

Многоголосие публики сливается у меня в ушах в единый гул, сродни тому, что слышишь, когда сливаешь воду в бачке унитаза. Нет общения, есть вялотекущие диалоги зомбированых, обезличенных индивидуумов. Лица тусовщиков не отражают никаких эмоций. Реально. Броуновское движение ночного клуба хаотично и бестолково. Толстые и тонкие, молодые и не очень, лысые и лохматые, все со скучающими/застывшими/дежурными улыбками/лицами участвуют в этом фарсе, именуемом светской жизнью.

От полного перманентным тупизмом разговора с Ольгой меня спасает появление в «Vaginal» одного из самых успешных клубных промоутеров — Саши, по кличке Residuum (Отстой). Король всех вечеринок, душа любой компании, Саша сразу вызывает оживление у завсегдатаев «Vaginal» своим незаметным появлением. Я, как и многие, тоже рад его видеть. Мы с ним не встречались около пяти лет, хотя до этого очень тесно общались в одних и тех же компаниях. По слухам, все это время Саша работал то ли в Англии, в тихом городке Нью-Йорке, то ли в столице США Лондоне. Сейчас он вернулся. Видимо, замучила чувака ностальгия по российскому дерьму. Слышал я, что он собирается открыть в Москве бильярдную — лучшую в городе — и уже вроде бы начал строить. Уверен, у него все получится. У чувака просто нюх на такие дела.

– Вовка, старикан! — радостно кричит Сашка от входа, заглушая голосом многодецибельную клубную музыку. — Ты ли это?

– О, да! Конечно я. Кто же еще… — на весь зал смеюсь я. — Только я Сергей.

– Конечно, Серега! Я все помню, старик! Помнишь, как мы в школе химичке в сумочку тряпку половую запихнули?

– Прикольно! — смеюсь я. — Только мы с тобой в разных школах учились.

– Ну да, — утвердительно кивает головой промоутер, — конечно, в разных. Старик, неужели ты думаешь, что я мог забыть такое?! Это мы с тобой в институте, в строяке, скорешились. На втором курсе. Помнишь, как мы зажигали?

– Помню, — радостно подтверждаю я. — Только не на втором, а на третьем курсе. И не в строяке, а в Бауманке.

– Приятно осознавать, старичок, что ты тоже ничего не забыл. Годы нашей дружбы навеки врезались в мою память.

Мы обнимаемся, Сашка здоровается с моими приятелями и приглашает меня за свой стол. Ольга, как само собой разумеющееся, берет меня под руку и идет вместе со мной во второй зал, к Сашкиному столику.

– Смотрю я на тебя и не верю своим глазам, — говорю я, когда переселение состоялось. — Так и подмывает спросить: «Ты ли это? Или это твоя голограмма? А сам ты в нью-йоркском Лондоне сидишь?

– Почему сижу? — возражает Сашка. — Я на свободе, старикан. Это, во-первых. А во-вторых, я хочу построить Лондон здесь, в Москве, и обнести его китайской стеной, как в Берлине. Сечешь?