Мадам Поммери. Первая леди шампанского брют - Ребекка Розенберг

Наполеона. Основательная переделка Парижа. Железные дороги по всей стране. Расширение сети почт и телеграфа. Суэцкий канал. Слишком много всего, слишком быстро. – В складках его шеи появились капельки пота. – Я не могу рассчитывать, что вы, женщина, поймете такие вещи. – Вольф садится рядом со мной. – Но вы должны мне доверять.

– Доверие не оплачивает счета, месье.

Он берет мою руку в перчатке.

– Мне мучительно тяжело сообщать вам такую ужасную весть, тем более что вы выглядите сегодня ослепительно. Вот почему я ждал так долго и не говорил с вами о ваших финансах. Мне требовалось время на улучшение ситуации. – Он наклоняется, чтобы поцеловать мне руку, но я отдергиваю ее.

Он выпрямляется и сообщает другие неприятные новости.

– Закладная на ваше здание просрочена. Луи планировал продать здание, когда вы переедете в Шиньи.

В моем животе вспыхивает огонь. Я в ярости, что Луи не поделился этим со мной.

– Вам требуется, чтобы я объяснил вам все яснее? – медленнее и отчетливей спрашивает Вольф.

– Вы объяснили достаточно ясно. Я осталась без средств.

Он кивает двойным подбородком.

– Я вижу единственный выход – я выкупаю долю Грено, и мы вместе занимаемся компанией.

– Вы хотите стать моим партнером?

– Я подумал, что это ближе к жизни, чем бумаги, гроссбухи и подсчет денег. – Он затягивает узел на галстуке. – И вы выиграете, если у вас будет партнер, а вы сами будете растить Луизу.

При моей ситуации с финансами глупо не принять такое предложение. Но я уже сделала выбор.

– Я решила заняться виноделием. – От этой безумной мысли у меня все сжимается внутри.

– Виноделием? Мне это подходит еще больше. – Он сжимает кончики пальцев. – Как жалко, что женщина не может заниматься бизнесом.

– Если она не вдова. – Я цитирую мадам Клико. – Вдова может владеть бизнесом, заключать контракты, выступать в суде и платить налоги.

– Мадам, вы не должны пока что доверять своим суждениям. – Он гримасничает. – Вы только что пережили шок. И вы уже немолодая женщина. – Наклонив набок голову, он оценивает меня взглядом словно павлин.

У меня горят щеки.

– Неприлично обсуждать возраст дамы.

– Я всего лишь говорю правду, – возражает он и щурится, любуясь отполированными ногтями. – Если вы хотите заниматься бизнесом, вам нужен молодой партнер, который будет вести за вас дела.

Я выставляю свою затянутую в перчатку ладонь.

– Месье Вольф, пожалуйста, я хочу сейчас взять мою бухгалтерскую книгу.

– Мадам, подумайте о моем предложении. Луи сможет продолжать учебу. Вы и ваша дочь будете всем обеспечены. Иначе вы окажетесь одна в деле, в котором ничего не понимаете.

– Я справлюсь.

– Мое предложение остается в силе, мадам. Подумайте хорошенько, и я уверен, что вы поймете все преимущества. – Он напряженно улыбается и протягивает бухгалтерскую книгу.

По дороге домой я останавливаюсь перед Реймсским собором и гляжу на моего Улыбающегося Ангела. Его милый облик вселяет в меня спокойную уверенность. Я чувствую ее в душе.

* * *

Я прошу Анри Васнье отвезти нас с Луизой в Шиньи, чтобы проверить дом. Дело в том, что мне не хочется приезжать туда одной. Еще я хочу поговорить с парнем о моем решении. Я указываю, какую дорогу выбрать. Мы едем среди холмов и виноградников Шампани. Луиза сидит между нами и играет с Феликсом.

Васнье нахлобучивает котелок поплотнее, руки крепко держат вожжи. Я не сообразила сказать ему, чтобы он надел рабочую одежду перед трехчасовой поездкой по проселкам. Его воскресный костюм придется потом основательно чистить.

– Вы отправили все заказы на вино? – спрашиваю я.

– Да, мадам, но приходят новые. – Он глядит вперед на дорогу; так как серьезно относится к моему поручению, как и ко всему, что делает.

– Я решила оставить винодельню, – сообщаю я. – По-моему, там есть потенциал, да с ней и легче управляться, чем с шерстью.

Он хмурится, и его брови сходятся на переносице.

– Что такое? – спрашиваю я. – Там какая-то проблема, которую я не учитываю?

– Не обижайтесь, мадам, но всякое производство – обременительная вещь, даже когда вы разбираетесь в нем.

– Вполне справедливо, но я могу научиться всему, а вы уже знаете, что к чему.

Он поджимает губы, и я чувствую, что он колеблется.

– А-а, у вас уже есть другая работа. Конечно же, наверняка уже есть. – Я отвожу взгляд в сторону.

– Месье Вольф любезно предложил мне должность, – говорит он.

– Уж конечно, – фыркаю я.

– Но дело не в этом. – Он качает головой. – Ваш супруг был виноделом. Я был всего лишь подмастерьем и вел бухгалтерию. Но когда вино готово, вам будет нужно его продать, а Грено уехал.

– Это не такая трудная задача, не море выпить.

Он смеется и приглаживает указательным пальцем вандейковские усы, которые придают ему, в его двадцать пять лет, более зрелый и солидный вид.

Широкие копыта Красавчика цокают по мощеной кирпичом дороге, вдоль которой стоят дома Эперне. Моя самая любимая на свете улица. И все же мы едем не туда.

– Ой, нет, мы уже едем не туда. Должно быть, я не заметила поворот на Шиньи.

– Не беспокойтесь, мадам. Сейчас вернемся. – Он поворачивает Красавчика.

– Просто не знаю, как это я ухитрилась пропустить поворот. – Мои пальцы в перчатке прижимаются ко лбу, я закрываю глаза. За последние месяцы все так переменилось, что я даже не могу найти мой дом. А еще собираюсь начинать новое дело.

Он деликатно молчит, потом негромко кашляет.

– Какие потрясающие особняки. Кто в них живет?

– Да, они впечатляют, правда? – Я прихожу в себя. – Это дома шампанского, в них живут семьи и принимают клиентов. Перрье-Жуэ, Мумм, Моэт и Бойзель.

Высокие железные ограды, за ними мраморные особняки. Служанки метут дорожки, лакеи вычищают породистых лошадей, кучера моют кареты, садовники подравнивают зеленую изгородь. Я представляю себе, как хозяева и их гости садятся за обед из пяти блюд с белой спаржей, трюфелями и куропатками и запивают деликатесы лучшим кюве.

– Вы любите шампанское? – спрашиваю я Васнье.

– Я пил только креман[3] на свадьбе кузена. Шампанское на вкус другое?

– Как будто пьешь золото. – При воспоминании о шампанском у меня зудит нёбо. – Шампанское, которое подают за этими мраморными стенами, играет на языке. Когда глотаешь его, оно щекочет пищевод и насыщает все тело счастьем. – Тут меня озаряет. – О-о, вот наш поворот.

Луиза теребит длинные уши Феликса, а они шевелятся, прислушиваясь к звукам, даже когда у кота закрыты глаза.

Васнье глядит на них.

– Я никогда еще не видел такого кота. Как вы его называете, мадемуазель?

– Феликс – матагот. – Луиза поднимает кота за передние лапы, его долговязое тело болтается в воздухе.