Побелевшие нивы - Александр Борисов

На этом фоне собственных воспоминаний и воспоминаний других о вступлении в жизнь Церкви с поддержкой и руководством настоящего христианского пастыря как ужасно бывает слышать о тех, к несчастью нередких случаях, когда со взрослыми людьми при крещении поступают как с грудными младенцами не только, так сказать, по содержанию, но и по форме. Я имею в виду тех либо слишком уж не по разуму ревностных, либо, по–видимому, просто не вполне психически здоровых священников, заставляющих взрослых новокрещеных раздеваться донага. Одна женщина мне рассказывала, что именно так, лет 20 назад, ее крестил священник Знаменской церкви, что у Рижского вокзала в Москве. Ей было тогда 18 лет. Собственно, и креститься–то она пошла, поддавшись уговорам своей старшей сестры, что это «надо», причем, главным образом, для нее, то есть сестры, спокойствия. Раз уж так надо, то надо, несмотря ни на что, решила эта девушка. И, с трудом преодолевая естественный стыд и ужас, разделась перед незнакомым бородатым мужчиной. И так стояла, дрожа от холода и отвращения, в храме на протяжении 40 или 50 минут, пока были вычитаны все молитвы и совершены все необходимые действия.

Результат вполне естественный — лет 7 она не могла переступить порог храма и только сейчас, будучи взрослой и имея двоих детей, она в состоянии понять, что происшедшее с ней ничего общего с христианством, каким его проповедует Евангелие, не имело.

Если уж говорить о христианском предании, на которое, так любят ссылаться ортодоксы, то следует сказать, что во II — III вв., например, когда крещение принимали преимущественно во взрослом состоянии, на крещаемых надевали длинные белые рубашки, и именно в этих крещальных рубашках они спускались с горящими светильниками в руках по ступеням в специальные небольшие бассейны — баптистерии (от греческого слова «баптизин» — «погружать», «омывать»). Это слово на русский язык крайне неудачно переведено словом «крестить». Именно поэтому, между прочим, Иоанн Креститель по–французски звучит как Жан Батист, по–английски — Джон Баптист; отсюда же название «баптисты», то есть христиане, которые принимают крещение только во взрослом состоянии и именно через полное погружение, (кстати, в длинных белых рубашках). Здесь необходимо сказать об одном повальном заблуждении в нашей церкви — о крестильных рубашках. По смыслу таинства и по самому названию их следует надевать именно Д О крещения и в них крестить. Иначе какие же они крестильные, если их надевать ПОСЛЕ крещения? Слова священника, произносимые сразу же после погружения в купель: «Облачается раб Божий (имярек) в ризу правды», имеют духовный смысл и относятся к надеваемому священником на новокрещаемого нательному кресту, а не к рубашке.

Несмотря на все эти, мягко говоря, отрицательные стороны совершения в наших православных храмах таинства крещения, люди приходят креститься сами и приносят сюда своих детей. Однако это не вселяет особого оптимизма. Проблема заключается в том, что из–за отсутствия необходимого наставления — катехизации (от греческого «катехизо» — «обучаю») — эти крещения в большинстве случаев не есть результат обращения людей именно ко Христу, а представляют собой лишь оформление естественного религиозного чувства в рамках того религиозного культа. который более других сохранился в нашей стране. Из–за этого в "таинстве крещения часто отсутствует собственно христианская специфика, как–то: вера в Воскресение Христа, в богодухновенность Священного Писания, решение в жизни своей следовать за Христом, подражать Ему, призывание во всяком деле помощи Святого Духа и др. Повторяю, за этим стоит лишь естественное религиозное чувство — смутное ощущение какого–то иного невидимого бытия, от которого мы, возможно, каким–то образом зависим и к которому обращаются либо на всякий случай (хуже не будет), либо когда все естественные средства явно исчерпаны (крайняя опасность, смерть близкого). И священник, совершающий таинство Крещения, обычно выступает здесь не как наставник веры, учитель, открывающий перед новообращенным совершенно новые духовные перспективы жизни со Христом, а лишь как жрец некоего таинственного культа, совершающий ритуальные действия, благодаря которым человек устанавливает какие–то ему самому не вполне ясные отношения с потусторонним миром. Во всяком случае, достигается некая гарантия благосклонности со стороны этого иного бытия к принявшему крещение. Дальнейшая жизнь будет, разумеется, идти по нормам этого мира, особенно для младенцев, но самое главное, с точки зрения родителей, все–таки сделано.

И тем не менее, даже в этой несформулированной и неясной вере есть что–то глубоко трогательное и серьезное. Здесь видится смутная надежда на то, что в жизни есть что–то еще кроме работы, очередей, трудного быта, тяжелых отношений со свекровью и прочих жизненных неурядиц. Есть что–то такое, ради чего стоит идти в странное здание, называемое церковью. В этом есть утверждение едва угадываемой таинственной реальности духовного мира, каких–то иных, отличных от повседневных законов бытия. И как печально, что это чувство иного бытия, столь упорно сохраняющееся в нашем народе, получает столь слабый отклик со стороны нашей Церкви. Здесь действительно происходит лишь то, что на суконно–казенном языке законодательства о культах еще до недавнего времени называлось «удовлетворением религиозных потребностей граждан». Церковь не раскрывает им своих объятий как посланница Христа на земле, радующаяся каждой приходящей душе, наставляющая ее на путь веры во Христа, принимающая ее в свою особую общность — семью, живущую по совершенно иным, отличным от мира законам, а лишь равнодушно удовлетворяет смутно сознаваемые «религиозные потребности», которые таинственным образом пробиваются в сердцах наших соотечественников.

Оказанное выше относилось к ситуации в нашей Церкви в начале 80–х годов. К сожалению, в большинстве приходов ситуация не изменилась: так же, как и десять лет назад, от желающего принять таинство крещения не требуется ни знания Символа Веры, ни хотя бы основ православного вероучения, а только желание и 15 рублей денег (плата за совершение таинства).

Справедливости ради следует сказать, что в некоторых храмах, во всяком случае в Москве, все–таки установился порядок, согласно которому каждый желающий принять крещение должен вначале хотя бы побеседовать со священником, то есть получить то или иное наставление. В весьма немногих храмах есть попытки организовать катехизаторские классы для желающих принять крещение. Правда, там, где среди духовенства нет единодушия в этом вопросе, эти занятия, носят довольно–таки случайный характер, наталкиваясь на упорное сопротивление, как не приносящие ничего, кроме хлопот. Есть так же один (пока) приход, где крещению предшествует довольно длительная (около года) хорошо продуманная система подготовки. Не все, правда, ее одолевают — имеется некоторый отсев, но зато остающиеся не только принимают крещение, но и становятся реальными членами общины этого храма. Собственно, так происходит возрождение такого понятия, как христианская община. Человек, принимающий крещение, становится с этого момента не просто членом Русской Православной Церкви, но членом данной, конкретной общины. Впрочем, препятствий для перехода в другую общину формально нет, однако здесь важно, что человек вступает в некую христианскую семью, что он, приняв крещение, не остается предоставленным самому себе, а становится членом христианской общины.

Надо отдать должное новому патриарху Алексию II, который уже в июне 1990 г., то есть буквально через две недели после избрания, встретился с московским духовенством. Глава нашей Церкви призвал к необходимости, по крайней мере там, где это возможно, проводить катехизацию перед крещением. Но, к сожалению, большинство нашего, даже московского, духовенства без особой готовности отнеслось к призыву первоиерарха, восприняв его лишь как энтузиазм митрополита, недавно ставшего патриархом. Так же как и призыв к обязательной проповеди, хотя бы в воскресные дни, призыв к катехизации завяз в нежелании большинства нашего духовенства сменить проторенную колею привычного требоисполнительства, по которой так хорошо «ехалось» многие годы, на активную творческую позицию служителей Христовых, призванных не только крестить, но и научить всему что Он заповедал.

Кроме того, нельзя не сказать о курсах катехизаторов, начавших работу по инициативе патриарха в Москве. Замечателен энтузиазм, с каким откликнулись на это наши молодые христиане — более 300 молодых людей (мужчин и женщин) регулярно посещают занятия, которые проводятся несколько раз в неделю.

К сожалению, все это пока «не делает погоды», и в большинстве храмов крестины проводятся так же, как и десять лет назад. Вероятно, здесь нельзя ограничиться просто призывами к нерадивому духовенству — надо принимать какие–то более решительные меры. Но отрадно, по крайней мере, то, что начало катехизаторской работе уже полагается. Есть надежда, что в скором времени принятие таинства крещения всегда будет сопровождаться предварительным наставлением в вере и станет не просто неким действием на всякий случай, а действительно началом для каждого новокрещаемого новой жизни во Христе Иисусе.