Когда тигр спустился с горы - Нги Во

следующие два дня, но она рассудила, что шансов прожить эти два дня у нее прибавится, если сейчас она поделится своей единственной едой. И, достав их по одной из сумки, она отдала их женщине.

К ее удивлению, женщина заставила ее сесть рядом с ней перед святилищем, отпустила ее руку и разделила лепешки между ними.

– Можешь сбежать, если хочешь, – сказала женщина сухо…

– Нет, она сказала это добродушно, – пробурчала Синь Хоа, хотя Тии думали, что она дремлет.

– Что, простите?

– В ее словах не было злости, – сонно пояснила Синь Хоа. – Это любезность. Позволение. Знак внимания.

– Я запомню, – пообещали Тии и продолжали.

– Можешь сбежать, если хочешь, – добродушно сказала женщина, – а можешь остаться и поесть.

Дьеу, которая ничего не ела с самого рассвета, посмотрела на протянувшуюся перед ней длинную дорогу, потом на рисовые лепешки. Рассудок советовал ей бежать, живот – съесть хотя бы одну лепешку, пока можно, а за время странствий живот Дьеу научился выражаться очень громко и убедительно.

Поплотнее запахнувшись в свой дорожный соломенный плащ, Дьеу деликатно откусывала от одной рисовой лепешки, пока женщина расправлялась с остальными, пережевывая их с отрешенным выражением на лице. Пока они ели, Дьеу все отчетливее понимала, что рисовые лепешки женщину нисколько не прельщают, зато она с живым интересом поглядывает на нее, Дьеу, изучает ее от верха шерстяной шапочки до обернутых тряпьем пальцев ног, обутых в сандалии.

Наконец на лежащем между ними пятнистом вощеном листе, в который были завернуты лепешки, осталась всего одна, и обе сотрапезницы задумчиво уставились на нее.

– Что ж, – немного погодя произнесла женщина. – Вот…

Дьеу удивленно моргнула, увидев, как женщина взяла последнюю лепешку и разломила ее надвое. Потом придирчиво изучила обе части и наконец протянула Дьеу ту, что была побольше. Дьеу протянула руку, но женщина поднесла половинку лепешки к ее губам, будто ребенку.

Нерешительно, только потому, что она не хотела обидеть незнакомку и вдобавок была очень голодна, Дьеу открыла рот и позволила накормить ее рисовой лепешкой.

– Вот и все, – удовлетворенно сказала женщина и встала.

Оказалось, что ростом она ниже Дьеу, едва достает ей до подбородка, но в толщину превосходит ее вдвое, если не больше. Глядя на нее сверху вниз, Дьеу точно так же не чувствовала себя в безопасности, как и раньше, сидя рядом с ней на земле и ужиная рисовыми лепешками.

– Вот и все, – эхом повторила Дьеу, и женщина кивнула без улыбки, только зажмурилась на миг.

– Мое имя Хо Тхи Тхао. Твое имя я спрошу, когда буду уверена, что хочу знать его.

– А ты захочешь? В смысле, знать? – растерянно спросила Дьеу.

– Ну, это мы еще поглядим. А сейчас пойдем со мной.

– Ну и ну! – по лицу Синь Лоан прошла легкая тень возмущения. – Хочешь сказать, она не знала?

Услышав тон, которым тигрица задала вопрос, Тии подняли брови.

– Она знала, что сидит рядом с тем, кто способен съесть ее, госпожа, – учтиво отозвались они.

Синь Кам раздраженно пряднула ушами.

– Она так и не поняла, что Хо Тхи Тхао заигрывает с ней! Та повела себя так мило и романтично, а Дьеу даже не оценила этого!

– Как так? – удивились Тии и достали письменные принадлежности, потому что тигрицы были правы: даже если они не выживут, в обители Поющих Холмов непременно придут в восторг, узнав такие подробности. Может, Тии даже удостоятся личной таблички в зале самых достойных. Не то чтобы утешение, но мысль приятная. И они открыли чистую страницу, придвинувшись поближе к костру.

– Так полагается начинать ритуал ухаживания, – чопорным тоном разъяснила Синь Лоан. – А наша прародительница была образцом благопристойности и страстности. В нынешние не столь славные времена для тигра обычное дело заключить брачный союз с первой мало-мальски подходящей тварью, встреченной где-нибудь на лесной тропе.

Она протянула руку и дернула Синь Хоа за хвост, вызвав у сонной тигрицы ворчание, а у Синь Кам – ухмылку. Тии заметили, что чем дольше они беседуют, тем непринужденнее звучат голоса тигриц, тем меньше в них сыплющихся камней и угрозы.

– Разделив предложенную Дьеу еду, она проявила… нежные чувства и заинтересованность. Назвав свое имя и не спросив имени Дьеу, она открыла путь.

– Открыла путь – к чему? – спросили Тии, невольно увлекаясь.

Синь Лоан взмахнула полной рукой.

– К чему угодно. К ухаживанию. К единственной ночи любви. К тому, что продлится гораздо дольше. К возможности узнать ее лучше и полнее. К большему.

– К участи ужина, – нахмурившись, подсказала Сыюй, а Синь Лоан рассмеялась.

– Разумеется, или ты отказываешь себе в праве подать неприятного тебе гостя на стол?

Сыюй что-то невнятно буркнула, но как всадница мамонтовой кавалерии она наверняка знала историю своего народа и помнила: северная знать не отказывала себе в подобных привилегиях, когда решала, что всему надо знать меру.

– Вы не могли бы подробнее рассказать мне о возможностях, на которые намекала Хо Тхи Тхао? – спросили Тии. – Нам так мало известно о…

– Так и было задумано, – перебила Синь Лоан. – Зато теперь ты знаешь, что незваные гости и любопытные могут стать желанным ужином, верно?

– Да, теперь знаю, – кивнули Тии. – Продолжим.

Глава 6

Хо Тхи Тхао жила в пещере, подобно народу, населявшему Расписные Скалы в Анваре. Эта древняя пещера, настоящее чудо природы, простиралась в самую глубину горы, а освещалась с помощью хитроумного сочетания узких колодцев и зеркал. А там, куда не достигал этот свет, были расставлены масляные светильники, чей мерцающий отблеск падал на низкие лавки, заваленные мехами и шелковыми подушками, сундуки, в которые не вмещались связки золотых слитков, нефритовые и бирюзовые таблички и царские доспехи, достойные оружия, развешанного по стенам.

– О, это оружие твоих предков? – учтиво осведомилась Дьеу.

– Нет, мои предки отняли это оружие у тех, кто покрыл бы его позором, – ответила Хо Тхи Тхао.

Дьеу, которая, как-никак, всю свою жизнь училась, чтобы стать исследователем, узнала некоторые реликвии, висящие на стене. Там был щит Вэй Лиланя, пропавшего без вести около ста лет назад, пара одинаково отделанных кинжалов, отнятых у главы Общества жгучей крапивы, со временем превратившегося в одиозную сестринскую общину, и тигроубийственный меч генерала Чук Куи. Само собой, генерал Куи убивала тигров до тех пор, пока тигры не убили ее, и до Дьеу наконец дошло, за каким демоном она последовала в его логово.

– А что еще? – возбужденно перебила Синь Кам.

Тии, которых тревожила строчка после «логова демона», растерянно моргнули.

– «Что еще»? То есть?

– Что еще висело на стене у Хо Тхи Тхао? Что она показала Дьеу?

– В наших записях упомянуто лишь три предмета – щит, кинжалы и тигроубийственный меч…

– Да это вроде снаряжения, в которое великая Хо-шу облачалась, прежде чем вместе с Чжоун отправилась побеждать Царь-Кита, – неожиданно сообщила Сыюй.

Она устроила Баосо так близко к костру, как только отважилась, и сама сидела, прислонившись к передней ноге Пылук, хобот которой обвивался вокруг ее руки