Леди с дурной репутацией - Тереза Ромейн

может жить под одной крышей с бывшим полицейским с Боу-стрит, у которого к тому же сломана нога.

— И все равно мне это не нравится.

Упрямство — любимое оружие Чарлза, и порой оно давало результат, когда другое, более драматическое оружие не действовало.

На Касс оно не влияло никак. Она была неуязвима.

— Я не играю роль метрессы лорда Нортбрука, — напомнила Касс брату. — Я его кузина, которая сбежала от мужа-тирана, любителя распускать руки. У меня мог быть нос Наполеона и нижняя челюсть Габсбургов, если бы это имело значение для его светлости.

«Она такая простушка!» Неужели ей никогда не забыть этих слов? Впрочем, это неважно. Даже облаченная в скандал — самую модную одежду из всех прочих — она останется простой.

Несмотря на ее уверения, Чарлз был непреклонен, и Касс вдруг сообразила почему.

— Проблема ведь не в этом, да? Не в том, что задумал лорд Нортбрук? Ты не боишься за мою добродетель, а хочешь, чтобы я была здесь и ухаживала за тобой. — Она бухнулась на изножье его кровати, и Чарлз взвыл от боли. — Наберись смелости и хотя бы изобрази, что тебе стыдно.

— Как я могу изображать стыд, если ты сидишь на моей больной ноге? Это тебе должно быть стыдно!

— Я ее даже не коснулась, просто села рядом. Тебе прекрасно известно, что я должна работать, и оплачивать сиделку для тебя мне не по карману.

Он зашуршал газетами с виноватым видом ну или изобразив таковой.

— От Нортбрука за работу в особняке Деверелла мы получали с тобой по пять фунтов в неделю каждый, — напомнила ему Касс. — Где твоя первая выплата?

Светло-карие, как бренди, глаза Чарлза, такие же, как у нее, скользнули в сторону.

— Заплатил хирургу?

— Нет, расходы покрыл Нортбрук. Сказал, что травму я получил на работе, поэтому оплата лечения — его забота.

— Скажи спасибо лорду.

У герцога Ардмора был легион финансовых проблем, но все равно его наследник распоряжался большими ресурсами, чем пара разоренных аристократов, которые трудились для Боу-стрит.

— Значит, у тебя остались эти деньги?

Чарлз взял в руки журнал и принялся его листать.

— Ты выглядел бы намного убедительнее, если бы перестал терзать старый номер «Ассамблеи красоты».

Номер наверняка принесла экономка, миссис Джеллико, которая души в Чарлзе не чаяла, а кроме того, собирала модные картинки.

Кассандра заранее знала ответ на свой вопрос, который повторила дважды. Деньги Чарлза ушли на какую-нибудь ерунду: на цветы для очередной пассии, которая обратила на него внимание, на бренди для полицейских с Боу-стрит. Чарлз тратил деньги так, словно они не имели никакого значения, как и раньше.

Она опять поднялась, порылась в ридикюле.

— У меня осталось немного денег. Постарайся как-то прожить на них, — посмотрев на брюки Чарлза, правая штанина которых была разрезана доверху, Касс добавила: — Как только встанешь на ноги, тебе потребуется новая одежда, и в первую очередь брюки.

Он откинул в сторону журнал с картинками весенней моды трехлетней давности.

— Если отдашь свои деньги мне, на что будешь жить сама?

— Как это мило с твоей стороны! Наконец-то удосужился поинтересоваться моим благополучием. — Вытащив из ридикюля горсть монет, она ссыпала шиллинги и пенсы в миску, стоявшую на умывальнике, оценила эффект, потом торчком вдавила последнюю монету в сломанный кусок мыла. — Пока я буду находиться в Ардмор-хаусе, лорд Нортбрук возьмет все мои расходы на себя и будет продолжать платить мне такое же недельное жалованье.

У него между бровей залегла складка.

— Мне все равно это не нравится.

Кассандра с такой силой ударила по куску мыла, что монета взлетела в воздух.

— Неужели? Что ж, так как ты всю прошедшую неделю делал только то, что тебе хотелось — и предыдущие двадцать шесть лет, — тогда, возможно, это принесет тебе пользу: поможет расширить умственные границы.

У Чарлза аж челюсть отвисла.

Как же он похож на нее! А в детстве их и вовсе трудно было различить. Повзрослев, Чарлз вытянулся, стал на несколько дюймов выше, но его лицо оставалось зеркальным отражением ее лица. Увидев ошеломленный и полный боли взгляд брата, Касс почувствовала себя так, будто нанесла рану самой себе, наклонилась, отыскала монету и бросила в миску к остальным.

— Приду проведать, когда смогу.

Чарлз что-то проворчал, а Касс усмехнулась:

— Впрочем, подумаю. Может, пришлю Джейн присмотреть за тобой.

Джейн Трюэтс, проститутка и воровка, не только виртуозно чистила карманы граждан, торговала одеждой — иногда прямо со своего обильно укутанного тела, — но и была штатным информатором на Боу-стрит, самой изобретательной особой, какую только знала Касс.

Чарлз застонал.

— Она в полсекунды оставит меня без единого пенни.

Касс не сомневалась: брат будет счастлив, если Джейн запустит ручку ему в карман. Чарлз никогда не признавался в своих нежных чувствах к ней, но его лицо было как открытая книга, когда юная воровка оказывалась рядом.

— Тогда тебе нужно попросить у нее совета, как выживать самостоятельно.

— Совет у Джейн… — лицо Чарлза залила краска.

Касс фыркнула, заметив его смущение.

— Веди себя как следует, береги ногу, а то навсегда останешься инвалидом.

— Касс! — Чарлз наклонился вперед и попытался было схватить сестру, но со стоном откинулся на подушки. — Где твое сестринское сострадание?

— Оно выпало из окна особняка Девереллов, — заявила Касс. — Но перед этим чудесно провело время.

Она вышла из комнаты и направилась в свою крохотную спаленку. Уложив в саквояж вещи, Касс задумалась, стоит ли брать любимое платье. Темно-зеленый ситец чудесно смотрелся на плечиках в этой каморке, но в гостиной Ардмор-хауса вряд ли будет уместным.

Ее гардероб никогда не будет соответствовать роли чертовой кузины герцога! Может, ей стоит всем говорить, что она специально переоделась служанкой, когда отправилась в лоно семьи?

Платье она все-таки решила взять с собой — свернула и сложила так аккуратно, как никакая горничная ни одной благородной дамы не сумеет. Она вступает в мир шелков, атласа и уловок, и все, что любила Касс Бентон, не имело для него никакого значения, но оставалось важным для нее. В окружении любимых вещей она чувствовала себя увереннее.

Кассандра вспомнила, что есть еще один предмет, который она хотела забрать с собой. Вернувшись в маленькую гостиную, которая примыкала к двум спальням, она взяла с каминной полки миниатюру в золотой коробочке — единственное украшение здесь — и подержала на ладони, вглядываясь в дорогое лицо, написанное красками на слоновой кости, затем резко защелкнула золотой футляр.

Заглянув в комнату Чарлза (он опять рассматривал «Ассамблею красоты», но на этот раз с неподдельным интересом), Касс кашлянула, привлекая к себе внимание,