Код Адольфа Гитлера. Финал - Владимир Науменко

– Дорогая, неужели мы всё-таки встретились! – взволнованно проговорила она. – Какая живая душа смогла пробраться сюда, в этот ад. Я пробралась, к тому же я не одна. Со мной мои лётчики.

– Да?! А где они?

Не увидев рядом никого, Магда недоумённо взглянула на Ханну.

– Они ведут сражение, – стала разъяснять Ханна, – и дали нам возможность вывести наш самолёт из завязавшегося в небе боя. Но я верю, скоро они будут здесь. Ты не видела Эльзу?

Ханна спрашивала о своей сестре. Магда вроде бы растерялась от такого вопроса, но уйти от ответа было неудобно, тем более что с Ханной они были давними подругами.

– Она была в бункере, но с утра, – она пожала плечами, – куда-то ушла. Надо спросить у Йозефа. Возможно, он послал её с поручением.

– Жаль, а я так хотела её увидеть, – погрустнела Ханна. – Кажется, прошла целая вечность, когда мы встречались в последний раз.

– Ты пока обретаешься здесь?

– Да, Магда! – ответила Ханна. – К несчастью, ранен генерал фон Грейм.

– Сочувствую тебе, дорогая Ханна! – сказала Магда. – Ну, ладно! Я загляну к вам попозже. И не одна. Держитесь. Здесь о вас позаботятся, у нас хорошие врачи, и генерал быстро поправится. До встречи, Ханна!

Фрау Геббельс ушла. Возвратившись в палату, Ханна присела на кушетку по соседству с кроватью Грейма. Ей было над чем призадуматься. В коридоре возник шум, по мере приближения кого-то он становился все громче. У их двери остановились, тихими голосами посовещались и не преминули её открыть. Сердце Райч заколотилось. Перед ней появился Гитлер. Он был не один. Его сопровождали Борман, Аксман и Хавель. Дрожащие руки, потухший взгляд и низко склонённая голова стали для Ханны живым свидетельством старения фюрера. На мертвенно-бледном лице Гитлера лежала маска безысходности, а на глазах наворачивались слёзы.

– Отвага и верность ещё живут в этом мире! – проделав по комнате первые шаги и наблюдая манипуляции врачей над раной Грейма, заговорил Гитлер. Он приблизился к кушетке. Фюрер долго жал руку Грейму, потом обратился к Райч: – Я приветствую вас, мой отважный лётчик-испытатель!

Поднявшись с кушетки, Ханна низко опустила голову, не решаясь поднять взгляд на того, кто многие годы оставался её кумиром.

– Кавалер Грейм! Фройляйн Райч! – Гитлер с вялой улыбкой на лице вновь приветствовал их. Он был поражён тем, что они почти без труда приземлились в окружённом со всех сторон городе. Фюрер галантно поцеловал руку Ханне и произнес: – Я очень рад, что вы добрались невредимыми, более менее. Сидите! – проявил он заботу о Ханне. Присел на кушетку рядом с ней и в её глазах прочитал обожание, греющее душу.

– Мой фюрер! – Грейм словесно привлёк к себе внимание. – Ханна – мой добрый ангел. Она с блеском доставила меня по назначению.

Ответной реакцией на эти слова благодарности стала заботливо-сосредоточенная мина фюрера, сидевшего у постели раненого.

– Мы попали под сильный обстрел, но смогли посадить самолёт в Гатове. Все дороги перекрыты, поэтому мы снова сели на самолёт, на этот раз мы выбрали «Физелер-шторьх» и пролетели над русскими позициями. Мы приземлились в нескольких сотнях метрах отсюда. Перед самой посадкой нас накрыла русская артиллерия. Генерал-полковник оказался ранен, но выдержал испытание судьбы. Слава богу, доктор Штумпфеггер позаботился о его ране.

– Я всё ещё надеюсь, милая Ханна, что генерал Венк со своей армией подойдёт с юга. Он должен отогнать русских подальше. Тогда мы овладеем положением.

Сказав это, Гитлер изобразил некое подобие улыбки, встал, но неожиданно покачнулся. Ханна поддержала его за локоть.

– Нет-нет, ничего, спасибо, – опять улыбнулся фюрер. И вдруг он внезапно дал волю своим эмоциям: – Этот ультиматум, наглый ультиматум! Ничего теперь не осталось. Вы только вообразите себе, Грейм, что мне пришлось пережить! Нарушение клятв, сплошное предательство, а теперь ещё Геринг. Он направил мне непочтительную телеграмму. Он готов управлять вместо меня из Берхтесгадена. Всё кончено! Нет такой несправедливости, которая не выпала бы на мою долю.

– Мой фюрер! – горячо произнесла Райч. – Германия заворожена вами до самих глубин души. Мы можем вывезти вас из осаждённого Берлина. Собираясь прилететь сюда за вами, я и представить не могла, что положение здесь столь серьёзно и безнадёжно.

– Милая Ханна! – сказал Гитлер. – Я надеюсь на помощь Венка.

– Тогда я и Ханна остаёмся с вами, мой фюрер! – Грейм в этих словах выразил общее мнение.

– Я тронут, мои друзья, и разрешаю вам остаться! – дал добро фюрер. – История люфтваффе надолго запомнит ваш выбор. – И неожиданно добавил: – Я назначаю вас, генерал, преемником Геринга на посту главнокомандующего люфтваффе. От имени немецкого народа я жму вашу мужественную руку!

Риттер фон Грейм до глубины души был тронут такой честью и согласился с решением фюрера.

– Ваши лётчики также могут прийти сюда! – этим решением Гитлер дал Ханне такое право.

– Я бы хотела, чтобы смогли, – высказала Ханна своё пожелание. Заметив недоумение фюрера, она вынуждена была пояснить: – Чтобы они остались живы после сегодняшней схватки.

– Ваш подвиг, – довольно громко произнёс Гитлер, неожиданно выпрямившись. – Ваш личный подвиг, Ханна, и подвиг ваших пилотов будет золотыми буквами вписан в историю германской авиации. Я верю, эта история не прекратится, какая бы судьба ни постигла нас теперь!

– Хайль Гитлер! – в знак согласия Ханна взмахнула рукой. Но не сдержалась. Против своей воли Ханна ощутила подступающие слёзы. Гитлер поднялся, ибо почувствовал, что Грейм устал от перелёта и потери крови, и, попрощавшись, удалился, оставляя Ханну горевать о крахе человека, который совсем недавно олицетворял для всех немцев Германию.

– А, синеглазая Кассиопея! – Геббельс стоял перед Ханной и смотрел ей в глаза. – Отважная лётчица фюрера! Ты прилетела, чтобы спасти для нации нашего фюрера? По твоим глазам вижу, что это именно так! Тебе покорны даже небеса! Магда говорила о тебе и восхищалась твоим героическим поступком. Он – выше всяких похвал, Ханна!

– Да, доктор Геббельс! – произнесла Райч. Она была облачена в чёрный пуловер и смотрелась в нём довольно эффектно. – Долететь до вас действительно было нелегко, но вот я теперь в бункере и очень рада, что выполнила приказ фюрера. Он, как я убедилась, тоже рад нашей встрече.

– Ты привезла с собой в бункер надежду! – произнёс Геббельс. – В бункере о тебе только и разговоры! Ты бы видела, как обрадовалась Магда, когда увидела тебя здесь. Это не передашь на словах. Побольше бы нам таких вестниц, таких прекрасных валькирий! Да, милая Ханна! Что и говорить! – Геббельс стал вышагивать по комнате и энергично жестикулировать руками. – В эти судьбоносные времена, что мы переживаем сейчас, верность стала большой редкостью. Каждый колеблющийся немец старается встать на путь предательства фюрера, лишь бы остаться в живых. Какая трусость! Какая низость! И это будущая нордическая раса? Видно, время таких людей ещё не пришло. Но нам надо радоваться, что с нами остались самые верные и преданные члены партии. Не исключение и ты. Но вас мало. Измена коснулась не низов, а верхушки люфтваффе. Кто бы из нас месяца два назад мог подумать, что ветеран партии Геринг, «верный» фюреру Герман, переметнётся к врагам рейха. Таких людей лично я не знаю. Теперь Геринг арестован, фюрер исключил его из партии, но сохранил ему жизнь за былые заслуги перед страной. Благодаря рейхсмаршалу в небе Германии бесчинствуют вражеские лётчики. С вашим прилётом сюда фюрер связывает большие надежды. Я не преувеличиваю, Ханна! Фюрер сделал достойный выбор и назначил фон Грейма на место, которое занимал Геринг.

– Я всегда считала вас, доктор Геббельс, верным соратником фюрера, – сказала Ханна – И за это я благодарна вам!

– За что, Ханна?

– В трудные дни вы не бросили фюрера, а всей семьёй решили остаться рядом с ним. Не на словах, а на деле, я думаю, вот так проверяется преданность.

– Это наш выбор, Ханна! – сказал Геббельс. – Он показал фюреру, насколько мы верны ему. Некоторым легко кричать на трибунах «Хайль», но они не имеют в себе мужества пожертвовать собою ради нашей идеи.

В комнату вошла Магда. Прервав беседу, Геббельс подошёл к ней и бережно поддержал жену за локоть, и она с грустной улыбкой на лице подошла к Ханне. Поздороваться. Заглянувший в комнату Борман улыбнулся всем и помахал рукой. Прикрывая плотно дверь, он направился в свой кабинет.

– Фрау Юнге каждый день проявляет заботу о наших детях! – поделилась с Райч Магда. – Играет с ними, купает их – нам будет меньше забот. Не правда ли, Йозеф?

Ханна заметила на лице Магды выражение печали и грусти, но как женщина женщину спросила:

– Не страшно? Я могла бы помочь вывезти вашу семью из Берлина, будь на то ваша воля. Это реально сделать. Магда! Йозеф! Что же вы молчите? Или вы решите оставить всё как есть? Побеспокойтесь о детях. Они же не виноваты, они имеют право выжить.