Поцелуй Мистраля - Лорел Гамильтон

– Стоять обоим!

Она подкрепила приказ, снова вздернув голову Мистраля.

– Мы ничем не угрожаем королеве, - заметил Дойль.

– Может быть, я угрожаю тебе, Мрак.

– Это право королевы, - сказал он.

Я хотела уже его поправить, потому что теперь он был капитаном моей стражи, не ее. Она не имела права ни с того ни с сего ему угрожать, черт возьми! Больше не имела.

Аблойк сжал мне руку и шепнул прямо в макушку:

– Погоди, принцесса. Мраку еще не нужна твоя помощь.

Хотелось возразить, но его предложение звучало разумно. И все же я открыла рот - только забыла все возражения, взглянув ему в лицо. Просто он очень правильно рассудил, так мне казалось.

Что- то стукнуло мне по ноге, и я поняла, что Аблойк держит кубок. Он сам был кубком, а кубок был им -в каком-то мистическом смысле, - но когда Аблойк прикасался к кубку, он что-то приобретал. Становился убедительней. Или слова его становились убедительней.

Мне не слишком понравилось, как он на меня воздействует, но я оставила это без комментариев. Нам и без того проблем хватало.

– А что там на руке у Риса? - прошептала я.

Но нас с Аблойком окружала тьма, а Королева Воздуха и Тьмы слышит все, что говорится в воздух в темноте. Мне ответила она.

– Покажи ей, Рис. Покажи, с чего ты так осмелел.

Спиной к ней Рис не повернулся, но немного сдвинулся в сторону, к нам. Льющийся из ниоткуда слабый белый свет переместился с ним вместе, освещая его торс. В бою такой свет не то что бесполезен - он сделает Риса мишенью. Но бессмертные сидхе по этому поводу не переживают: когда смерть тебе не грозит, можно сколько угодно подставляться под выстрелы.

Свет наконец коснулся нас - как первое белое дыхание зари, что скользит по небу, чистое и светлое, когда рассвет заметен разве только по редеющей тьме. Свет словно ширился, пока Рис подходил к нам, скользил ниже по его телу, обрисовывая наготу.

Рис протянул ко мне руку. От запястья почти до локтя на ней синел контур рыбы. Головой рыба была повернута к запястью и казалась неловко изогнутой, как полукруг, к которому не пририсовали вторую половинку.

Аблойк потрогал ее кончиками пальцев, осторожно, как только что королева.

– Я ее не видел у тебя на руке с той поры, как закрыл свой кабачок.

– Я знаю тело Риса, - сказала я. - Ее вообще здесь не было.

– При твоей жизни, - заметил Аблойк. Я перевела взгляд на Риса:

– Но почему рыба?…

– Лосось, если точнее, - поправил он.

Я закрыла рот, чтобы не ляпнуть какой глупости, и попыталась поступить по совету отца - подумать. Подумала я вслух:

– Лосось означает мудрость. В одном нашем мифе говорится, что лосось старше всех живых существ, и потому владеет мудростью всего мира, с самого его начала. И еще, по тому же мифу, лосось - это долголетие.

– Миф, говоришь? - усмехнулся Рис.

– У меня биологическое образование, Рис. Ты никак не убедишь меня, что лососи появились раньше трилобитов или даже динозавров. Современные рыбы - они современные, если смотреть по геологической шкале.

Аблойк глянул на меня с интересом.

– Я забыл, что принц Эссус решил дать тебе образование среди людей. - Он улыбнулся. - Когда ты рассуждаешь, тебя не так-то легко сбить с мысли.

Он плотнее сжал руку, в которой по-прежнему держал кубок. Я нахмурилась и даже шагнула от него прочь:

– Прекрати.

– Ты пила из его кубка, - сказал Рис. - Ты любым его словам должна верить не рассуждая… Если ты человек, конечно, - ухмыльнулся он.

– Видимо, она не настолько человек, - заметил Аблойк.

– Судя по вашему поведению, эта бледная татуировка чем-то важна. Я не понимаю, чем.

– Разве Эссус тебе о ней не рассказывал? - спросил Рис.

– Он ничего не говорил о татуировке у тебя на руке, - удивилась я. Королева хмыкнула:

– Эссус не так много придавал тебе значения, чтобы рассказывать.

– Он не рассказывал ей по той же причине, по которой никто не рассказывал Галену, - сказал Дойль.

Гален так и лежал под сухими деревьями. Все остальные, повалившиеся на землю, тоже не поднялись на ноги - они сидели или стояли на коленях в сухой траве и хворосте. Над головой Галена засветился зеленовато-белый огонек. Не ореол, как над Рисом, а скорее шарик света чуть повыше его головы.

Гален попытался заговорить, но только захрипел, и должен был сперва откашляться.

– Я и правда ничего не знаю о татуировках у Риса.

– Никто ничего не говорил молодым, ваше величество, - сказал Дойль. - Общеизвестно лишь, что наши последователи наносили символы на свои тела и шли в битву, защищенные только ими.

– В конце концов они научились носить броню, - проговорила Андис. Рука у нее опустилась немного, Мистраль опять мог спокойно стоять на коленях.

– Да, и только самые фанатичные кланы еще пытались снискать нашу милость и благословение. Они погибли из-за своей преданности.

– О чем вы говорите? - спросила я.

– Когда-то мы, сидхе, их боги, носили на себе символы как знак благословения Богини и Бога. Но как слабела наша сила, слабели и знаки на наших телах, - сказал Дойль густым как патока басом. Рассказ подхватил Рис:

– В ту пору наши последователи, раскрашивая тела в подражание нам, приобретали нашу защиту, отсвет магии, которой мы владели. Татуировки наносились в знак посвящения, это верно, но когда-то очень давно они могли на самом деле призывать нас на помощь. - Он взглянул на бледно-голубую рыбу у себя на руке. - Эта отметина стерлась примерно четыре тысячи лет назад.

– Она слабая и неполная, - бросила королева из дальнего конца зала.

– Да. - Рис кивнул и взглянул на королеву. - Но это начало.

Никка заговорил негромко - я почти забыла, что он здесь, так тихо он стоял у стены. Крылья у него чуть засветились в темноте, словно по жилкам в них потек свет, а не кровь. Огромные эти крылья еще несколько дней назад были только родимым пятном у него на спине, но они вырвались из его тела, совершенно настоящие, реальные. Сейчас он их расправил, и они засияли, как просвеченный солнцем витраж - просвеченный солнцем, нам не видимым.

Никка поднял правую руку и показал нам отметину на внешней стороне запястья у самого основания кисти. Мне света было маловато, чтобы разглядеть наверняка, но Дойль сказал:

– Бабочка.

– Я никогда не носил знак милости Богини, - тихо сказал Никка.

Королева совсем опустила меч, опять потерявшийся в черных складках пышной юбки.

– А как с остальными?

– Вы их почувствуете, если сосредоточитесь, - сказал стражам Рис.

Мороз вызвал шар тусклого серебристо-серого света, повисший над его головой, наподобие зеленоватого шара у Галена, и принялся расстегивать рубашку. Он не раздевался при народе без особой необходимости, и потому еще до того, как обнажился безупречный изгиб его правого плеча, я догадалась, что там что-то есть.