Защитник (ЛП) - Мэттьюз Белла

Когда мы въезжаем на территорию частных поместий на берегу озера, где живет половина моей семьи, я улыбаюсь, глядя на праздничные украшения, освещающие великолепные дома. Еще только декабрь, а на земле уже лежит снег и на озере лед. Это успокаивает душу. Это мое любимое время года. Дом матери усеян белыми мерцающими огнями, а из окон свисают зеленые венки с красными бархатными бантами. Маленькие белые свечи освещают все, излучая тепло, которое, я знаю, исчезнет, как только войду внутрь.

Как только беру ручку входной двери, моя младшая сестра Рейвен открывает ее, прижимая палец ко рту.

— Чшш. Мама на кухне с тетей Ленни и тетей Скарлет, и они говорят о тебе.

Мой бульдог Миртл сбегает по лестнице и приближается к нам, радуясь моему приходу. Мисс «Слишком драматичные поступки», будто меня не было два месяца, а не два дня.

Я приседаю и прижимаю их обоих к себе.

— Как они? — тихо спрашиваю я.

Ее большие карие глаза смотрят на меня.

— Они громкие, — шепчет она, и я почти смеюсь. Почти.

— Мэдлин… — моя старшая сестра Скарлет, также известная как мама Бринли, выходит в холл и останавливается в нескольких футах от меня. Ее малиновые губы плотно сжимаются, и я готовлюсь к удару, который она собирается нанести. — Твой муж с тобой?

И вот оно.

— Эй, Рейвен, как насчет того, чтобы найти папу, ладно? — провожу рукой по ее шелковистым черным волосам и подталкиваю по коридору. — И возьми с собой Миртл, пожалуйста, — когда она поворачивается к лестнице, я снова встаю. — Сегодня вечером только я, Скар.

Она мягко качает головой и обнимает меня за плечи.

— Ну, по крайней мере, что-то ты сделала правильно.

Она ведет меня на кухню, как будто это моя прогулка по зеленой миле, а мама и Ленни ждут в конце. Единственная, кого не хватает…

Жена моего брата, Джульетта, выходит из подвала с двумя бутылками вина в руках.

— Нашла их, — она переводит взгляд с мамы на меня и протягивает мне бутылки. — Как насчет того, чтобы налить нам вина, а потом рассказать, как именно ты стала моей псевдоневесткой?

Я беру у нее обе бутылки и смотрю на маму, которая не сказала ни слова.

— Ты говорила с Истоном? — голос дрожит, выдавая мои нервы.

Истон и Кензи переехали к Джульетте и моему брату Беккету, когда много лет назад умерла их мама. У Иса и Джульетты всегда были особые отношения, которые, по словам Кензи, с годами только крепли.

— Я разговаривала с его голосовой почтой, если это имеет значение. Но он мне не перезвонил. Поэтому я подумала, что лучше сразу обратиться к источнику. Прямо сейчас, это ты, малышка. И я подумала, что кто-то должен быть здесь, чтобы помешать твоей матери и Скарлет убить тебя, — Джульетта протягивает мне открывалку и смотрит на маму.

— Я думала, что это моя работа, — говорит Ленни, но я игнорирую ее и смотрю в лицо самой главной проблеме, также известной как моя мать.

— Привет мам.

Маска безразличия, которую она носит, соскальзывает, и ее раздраженный взгляд сосредоточивается на мне.

— О чем ты думала? — ее тон достаточно острый, чтобы разрезать стекло.

Все будет намного хуже, чем я думала.

Всю жизнь я была хорошей девочкой.

Той, которая всегда поступала правильно и делала то, что мне говорили.

Я потратила всю жизнь на то, чтобы завоевать доверие Брэндона и мамы.

И за одну ночь я это уничтожила.

— Мэдлин… Я… Я просто не… — она вырывает одну из бутылок у меня из рук и поворачивается спиной, открывая самостоятельно. Наполнив свой стакан и проглотив его в три глотка, она медленно поворачивается назад. — Я пытаюсь сохранять спокойствие, но не уверена, что смогу, — говорит мне, немного больше владея собой, чем минуту назад. — Я не понимаю, о чем ты думала. Ты издеваешься? Ты была под наркотой? Это потому, что бросила фигурное катание и теперь барахтаешься, пытаясь понять, чем хочешь заниматься в жизни?

Ой. Это больно.

— Мне нужно, чтобы ты объяснила это, потому что очень трудно понять, о чем ты, черт возьми, думала, — она задыхается и прикрывает рот. — Ты же не беременна, да?

— Нет, я точно не беременна, — отвечаю я огорченно.

— Эшлин, — шепчет Ленни, и горящие глаза мамы обращаются к ней.

Лен забирает у меня из рук вторую бутылку, а я стою, застыв на месте, уверенная, что мама никогда раньше не разочаровывалась во мне так сильно.

— Садись, Линди, — она вытаскивает один из табуретов и толкает меня на него, а затем наливает мне бокал вина.

— Вот и все, Лен. Награди ее еще большим количеством алкоголя. Потому что я уверена, что вчера вечером ей не хватило, когда она выходила замуж за Истона в грязной часовне в Лас-Вегасе, — насмехается Скарлет и вырывает бутылку из рук Ленни, а затем нацеливается на меня. — Если бы ты хотя бы предупредила меня, я могла бы заявить об этом прессе. Разве мы тебя ничему не научили?

— Прессе? — скриплю зубами. Затем я думаю о статьях «Филадельфия Пресс» и «ESPN», которые видела ранее. Черт. Если их уже две, то обязательно будут еще.

— Да, Мэдлин, — рявкает мама, как один из тех драконов из «Игры престолов», прежде чем тот открывает пасть и одним огненным вздохом уничтожает целый город. — Пресса. Ты одна из самых богатых наследниц во всей стране. Золотой призер Олимпийских игр. Сколько у тебя миллионов подписчиков в социальных сетях? Думала, что пресса не заметит, когда выйдешь замуж за мальчика, который спас тебе жизнь? Который является одним из лучших вратарей во всей хоккейной лиге и чье присутствие в социальных сетях может соперничать с твоим?

Ленни пьет вино.

— Может быть, если бы Эверли не опубликовала фотографию…

— Может быть, если бы эта дурацкая колонка в «Хрониках Кройдона» не была одержима всей вашей семьей… — Джульетта добавляет.

— Или, может быть, если бы ты вела себя как взрослая, а не как безрассудный и безответственный ребенок, — мама пристально смотрит на меня.

— Знаешь что? — я медленно встаю, пытаясь скрыть быстро уходящую уверенность. Я должна сказать им, чтобы они отстали. Что мне двадцать три, и я никогда не давала им повода не доверять мне или моему суждению. Напомнить им, что это Истон, и он никогда не сделает мне ничего плохого. Но я не могу.

Хотя, думаю, мне самой было необходимо последнее напоминание.

На какую-то долю секунду я думаю о том, чтобы сказать им всем заткнуться.

Но это ничего не исправит.

Моя семья не знает, как молчать.

Я даже не уверена, что мне от этого станет лучше.

Вместо этого решаю поджать хвост и вести себя как их версия взрослого, которым они хотят, чтобы я была.

— Мне жаль, что я подвела тебя. Я поговорю с Истоном, и мы разберемся с этим.

Я собираюсь выйти из кухни, но останавливаюсь, не оборачиваясь, когда мама зовет меня по имени.

— Как ты думаешь, куда ты идешь?

— Поцеловать на прощание Брэндона и Рейвен и обнять свою собаку. Я измождена.

— Ты просто собираешься уйти? — тон мамы сегодня впервые дрожит, и мне почти жаль, через что ей пришлось пройти. Почти. Но я этого не делаю. Потому что это моя жизнь. И ни один человек в этой комнате не удосужился спросить хотела ли я выйти замуж за Истона Хейса.

Никто не спросил люблю ли я его или любит ли он меня.

Они все просто решили, что я пьяная идиотка.

Что, окей, возможно, так оно и было.

Но всю жизнь я была хорошей девочкой. Умной девочкой. Девушкой, которая тренировалась усерднее, дольше и чаще, чем кто-либо другой. Я была идеальной дочерью. Идеальной партнершей. И идеальной Кингстон. Кем я никогда не была, так это безответственной.

Я заслужила от них большего, чем этот сегодняшний вечер. Но не собираюсь тратить время, пытаясь спорить по этому поводу, потому что все в этой комнате по-прежнему видят во мне ребенка, а не взрослую женщину. И будет она замужем или нет, это не изменится.

Я выхожу из кухни и обнаруживаю Брэндона, прислонившегося к стене в конце коридора и молча прислушивающегося. Его сильные руки скрещены на груди, но, увидев меня, он тут же раскрывает их и притягивает к себе, чтобы обнять.