Защитник (ЛП) - Мэттьюз Белла

Истон переводит взгляд с нее на сестру, прежде чем наконец обратить на меня свои великолепные карие глаза.

— Теперь я живу здесь, — говорит он нам, и его все еще мальчишеская улыбка, кривая и красивая, растягивается на лице. — Я теперь в составе «Революции». Подумал, что моя сестра и жена, возможно, захотят это знать.

— Ты что? — я практически кричу, в то время как Кензи обнимает его.

— Наконец то. Это заняло у тебя много времени, — говорит она ему.

Брин снова толкает меня локтем под ребра и говорит:

— Ох, дерьмо.

Ага… Но на самом деле эти слова недостаточно описывают ситуацию.

— Ты уже рассказал Джул и Бексу? — спрашивает Кензи, и Истон роняет на пол сумку, которую я не заметила сразу.

— Еще один вопрос, — перебиваю я.

Эта проклятая улыбка становится еще шире, а ямочка, которая всегда делала с моим сердцем глупые вещи, появляется на его левой щеке.

— Да, женушка?

— Не мог бы ты, пожалуйста, перестать называть меня так? — требую это, потому что, черт возьми, мне действительно не нравится, как это звучит в его устах.

— Это был твой вопрос? — он насмехается.

Моя кровь кипит. Был ли это мой вопрос?

— Нет, это был не мой вопрос, умник. Это была просьба. Но вот на один вопрос я бы хотела получить ответ. Мой вопрос: где ты планируешь остановиться?

— У нас есть дополнительная комната, — предлагает Кензи, и во второй раз за несколько минут моя голова словно кружится на 360 градусов.

— Кензи, — перебивает ее Брин, но уже слишком поздно. Ущерб нанесен.

Истон обнимает сестру и целует ее в макушку.

— Спасибо, Кензи. Она мне понадобится всего на одну-две ночи. Я работаю над обустройством своего места.

— Ты меня разыгрываешь, — я вижу красную пелену перед глазами, когда присаживаюсь на корточки, отталкиваю Миртл от рассыпанного попкорна, который она пожирает, и хватаю миску. — Можем ли мы поговорить на кухне, пожалуйста?

Широко раскрытые глаза Кензи обращаются ко мне.

— Я?

— Нет, — наклоняю голову в сторону Истона. — Он, — хватаю его за руку и тяну за собой, злясь на него и на Кензи. Но он, очевидно, не понял этого, потому что этот здоровенный придурок переплетает наши пальцы и охотно следует за мной, что только больше бесит. Отчасти потому, что мне это нравится, и очень, очень не хочу, чтобы так было. И отчасти, потому что было бы намного проще, если бы он был просто плохим парнем, а не Истоном. Моим Истоном. Человеком, который всегда был моим рыцарем на блестящих хоккейных коньках и одним из моих любимых людей во всем этом дурацком мире.

Я швыряю миску на стойку и поворачиваюсь к нему, полностью готовая отругать его, когда он резко приближается.

— Что ты…

Руки Истона скользят к моему лицу, и по коже пробегают мурашки, заставляя меня забыть, что собиралась сказать, когда окружает его чистый свежий аромат, успокаивая меня.

— Показываю жене, что скучал по ней, — он прижимает меня к холодильнику и накрывает мой рот своим. Мягкий, твердый и невозможно совершенный.

Как бы мне этого ни хотелось, я бессильна против него. Потому что это Истон.

Черт, маленький мультяшный фейерверк с таким же успехом мог бы взорваться над моей головой, когда между нами вспыхнуло огромное количество электричества.

Затем так же быстро, как это произошло, поцелуй заканчивается, он отстраняется и прижимается своим лбом к моему.

— Привет, — шепчет он, и мятное дыхание овевает мое лицо.

— Привет, — вылетает из моих губ прежде, чем успеваю вспомнить, почему злюсь на него. Осторожно подношу трясущуюся руку к его лицу и глажу по щеке. — Что ты делаешь, Ис?

— Передаю привет жене, — и вот он снова нарывается.

Ага. Это помогает вспомнить, почему я злюсь.

Я кладу руку ему на грудь и отталкиваю назад.

— Не привыкай называть меня так. Я же сказала тебе, что хочу аннулирования этого брака. Вся семья в ужасе от этого. Мама готова убить меня, и на твоем месте я бы избегала Брэндона любой ценой. Скарлет злится. «ESPN» просит об интервью, а мои братья… Даже не приближайся к моим братьям.

— Я не боюсь твоей семьи, принцесса. Мне плевать, что они думают.

Почему его голос вдруг стал рычащим и сексуальным?

И почему мои трусики вдруг стали влажными?

— Возможно, тебе да, но мне не плевать. Знаешь ли ты, как трудно было заставить братьев и сестер относиться ко мне как к взрослой, чтобы они перестали смотреть на меня, как на ребенка? Я выиграла чертову золотую медаль, но до сих пор не уверена, что стала взрослой в их глазах. Но была намного ближе к этому до того, как напилась и вышла замуж.

— Ты все еще не помнишь ту ночь, да? — его толстые руки скрещены на груди.

Я поднимаю лицо к нему и на мгновение просто смотрю на мужчину передо мной. Тот, кто значил для меня все на протяжении многих лет. Тот, кто выглядит так, будто я только что разбила ему сердце. Внезапно что-то треснуло глубоко в моей груди.

— Нет. Еще нет, — шепчу я.

Обида сменяется разочарованием, прежде чем Истон успевает замаскировать ее дерзкой уверенностью.

— Вспомнишь.

— Может быть, — признаю я и понимаю, что в этой истине есть крохотный кусочек надежды.

Ухмылка Истона вернулась так же быстро, как и исчезла.

— Ты позволишь мне остаться здесь, женушка?

— Это также дом Кензи, — пытаюсь скрыть тихую дрожь в голосе. — Она сказала, что ты можешь остаться. И перестань называть меня так.

Он делает еще один шаг ближе.

— Но я спрашиваю тебя, принцесса. Если ты скажешь, что не хочешь, чтобы я был здесь, я уйду.

Я моргаю, глядя на него, и провожу зубами по нижней губе, не решаясь ответить. Боюсь правды, но совершенно не могу ему солгать.

— Конечно, ты можешь остаться здесь.

Он протягивает большой палец и прижимает его к моей губе, освобождая ее от зубов.

— Я знал, что не откажешь, принцесса.

— Я сказала, что ты можешь остаться в моем доме. Не в моей постели, мальчик-хоккеист.

Он обхватывает мое лицо руками и прижимается губами ко лбу, посылая волну мурашек прямо по моей спине.

— Еще посмотрим.

Я выскакиваю из-под его руки.

— Это вызов?

— Нет, детка. Это обещание.

Почему я думаю, что эти слова будут преследовать меня?

Назад в красное, белое и синее

Похоже, я поторопился, птенчики. Маленькая птичка рассказала мне, что Истон Хейс в следующий раз будет носить красно-бело-синюю одежду «Революции», когда будет шнуровать свои хоккейные коньки. Думаю, миссис Хейс не понравилась идея, что ее муж-плейбой будет жить в городе грехов, пока она ищет способы занять свободное время, теперь, когда ушла из фигурного катания. Вы знаете, что это значит? Детские часы включены! #детские-часы

#ХроникиКройдона

Глава 7

Линди

К шести утра следующего дня я оставила всякую надежду хорошо выспаться и решила поддаться отчаянной потребности в кофе. Набрасываю толстовку на майку и плетусь вниз, ожидая, что Миртл проснется и будет готова выйти на улицу. Но девочка смотрит на меня как на сумасшедшую, когда прохожу мимо ее кровати. Думаю, для нее тоже еще слишком рано.

То же самое, девочка, то же самое.

Всю ночь я ворочалась, думая о том, что надо мной сейчас спит Истон Хейс. Фу. Образы, которые вызывает одна мысль об этом, заставляют меня ерзать. Насколько это справедливо, что я, наконец, провела ночь в постели с Истоном вместо того, чтобы просто увидеть его лицо в телефоне, и не только не помню этого, но, видимо, все, что я делала, это спала?

Не то чтобы я злилась, что на самом деле у нас не было секса… Я имею в виду, если бы мы это сделали, было бы намного хуже. Просто… он меня поцеловал. Дважды. И эти поцелуи… Боже мой.

Между ногами образуется тепло, когда просто думаю о них.

Жар я игнорирую.