Хроники российской Саньясы. Том 2 - Владислав Лебедько

В: Что такое объемное состояние сознания?

О: Это когда в одном пространстве сознания актуально присутствуют и точка настоящего, и точка прошлого, реально совмещенные и развернувшиеся. А также точка экстремальная и точка регулярная.

В: Вы неоднократно находились в ситуации реального боя. То есть, — в перестрелках, с автоматом и тому подобное?

О: Да.

В: Какова при этом была ваша внутренняя задача, позиция, что вы делали при этом?

О: Была не внутренняя, а внешняя задача. Наиболее эффективную работу мы проделали в Приднестровье, когда там была война. В Приднестровье при штабе казачьего войска, при разведке, создали зачем-то психологический кабинет. Он создавался, как я понимаю, как своего рода украшение. Но когда я столкнулся с реальным контингентом, когда встал вопрос о комплектации групп, оценке их поведения, то украшение превратилось в очень полезную структуру. Нам удалось решить ряд интересных задач. Например, есть проблема взаимопонимания кадрового офицера и добровольца. Кадровый офицер оценивает ситуацию и поведение бойцов так, как его учили в училище и как он привык работать с обученным и унифицированным контингентом. У него сознание устроено в соответствии с этим опытом. А ситуация в повстанческой войне иная и зачастую для профессионала мало понятная. Боевые группы комплектуются из совершенно разных людей. При этом часть повстанцев и добровольцев, которые не проходили специальной кадровой подготовки находятся, как правило, в «текучем», «плывущем» состоянии сознания, которое офицеру кажется ненормальным. Такой человек в «плывущем» состоянии может, например, просто заснуть возле окопа противника: он просто чувствует, что происходит за двести метров от него и его сон — свидетельство того, что ни ему, ни его товарищам в данную минуту не угрожает никакая опасность. Но ведь это есть нарушение инструкций. Добровольца за это не расстреляют, но выгнать могут. Тут и появляется потребность в экстремологе, который должен оценить адекватность его поведения и возможность его дальнейшего участия в боевых действиях.

В: Что происходит с сознанием человека, попадающим в экстремальную ситуацию? Обычный человек может быть и не осознает этот переход, но вы-то как раз на отслеживании таких переходов и специализировались… Вот конкретно — как изменялось ваше сознание, ваше восприятие? По каким параметрам, характеристикам?

О: Давайте я вам приведу пример из своей собственной практики. В 1993 году я участвовал в известных событиях 3–4 октября, в том числе и в вооруженном столкновении у Останкино. Я находился в составе группы, которая проникла в эфирную студию. Момент был очень напряженный, — решалась судьба всего восстания. Генерал Макашов вел переговоры, мы сели под стеночкой. И тут я замечаю, что автомат я устраиваю так, чтобы он прикрывал грудину. Действие абсолютно вроде бы бессмысленное, — в таких ситуациях неизвестно, что тебя спасет на самом деле. Может быть наоборот, — удаленное положение автомата… — «Ага, — думаю, — поплыло сознание!», — И тут обращаю внимание на то, что помещение большое и освещенное, а когда мы входили, оно было маленькое и темное. — «Да, — думаю, — так оно и положено меняться восприятию в экстремальных условиях: предметы увеличиваются и освещение становится более ярким». На самом-то деле все не так, — помещение в действительности небольшое, свет был выключен, а на часах — девятнадцать тридцать. Как только я начал рефлексировать, — помещение сразу стало съеживаться, свет стал меркнуть, а я — возвращаться в обыденное сознание. Я понял, что я в этот момент самым опасным образом выпадаю из ситуации. В ней, в ситуации, есть риск, но действуя в соответствующем состоянии, будучи частью этой ситуации, я действую в соответствии с этим риском. Тем самым я защищен, и только от судьбы зависит, выживу или не выживу… А выпадая из ситуации в обыденное сознание, я реально обрекаю себя на уничтожение, как посторонний элемент для этой ситуации. Тогда я постарался прекратить это свое выпадение из измененного состояния и опять включиться в происходящее целиком.

Экстремальные ситуации интересны тем, что человек сталкивается в них с персонажами, с которыми он не сталкивается в обычной жизни. Он сталкивается с Судьбой, как с живым существом, со Смертью, как с живым существом…

В: Олег, вы можете описать свой опыт столкновения с Судьбой и со Смертью, как с живыми существами? Как это?

О: Это зависит от ситуации. Когда с тобой происходит реальное чудо, это отличается от случайности.

В: Вы сказали, что Судьба переживается как живое существо. Так вот, как вы это почувствовали, пережили?

О: Я увидел ее как настоящее живое существо, может быть чуть более механическое, чем живой организм. Если описать это метафорически, то можно сказать, что срывается оболочка с мира и видны реальные колесики Судьбы. Судьба переживается как совершенно очевидное существо. Это парадоксальное переживание. Я находился внутри этого «тела» Судьбы, вращаясь между его колесиков.

В: Это была ваша личная Судьба или нечто общечеловеческое?

О: Моя. Личная моя Судьба. Она не присутствует в обычной жизни, в обыденном восприятии, потому, что она не из этого мира, но с тех пор, попадая в ситуации, управляемые Судьбой, я чувствую, как эти колесики вращаются.

В: Нужна ли для встречи с Судьбой, как с живым существом, именно экстремальная ситуация или, может быть можно встретиться с ней, накопив достаточно большой запас энергии?

О: Чем полезна современному человеку экстремальная ситуация? Мы уже говорили об этом. У нас нет критерия соприкосновения с Реальностью. Разве что, молитвенная практика под руководством мудрого старца в единичных случаях может привести к обретению таких критериев. Но люди, которые живут в миру, с этим не сталкиваются. И единственный способ соприкоснуться с Реальностью, — это пережить реальную угрозу жизни или потери идентичности. Мы живем в изображениях изображений. Но вот вам пуля в голову попала, и на этом изображение закончилось: в этот момент ты и соприкасаешься с Реальностью. Это крайний вариант, но в любом случае, для этой встречи необходима настоящая угроза жизни. Во всех иных случаях есть привкус чего-то недостоверного.

Истина добывается человеком самостоятельно, но ее невозможно в прямом виде передать или повторить. Если вам передают Истину, то передают некое ее изображение, а не процесс. Ваша задача — от этого изображения пройти обратно, тогда вы сможете сами обрести Истину. Но такого рода вещи достаточно редки. А соприкосновение с Реальностью в условиях угрозы жизни помогает сократить путь.