Лали. Судьбоносная (СИ) - "De Ojos Verdes"

— Мне говорили многое. И что слишком красив. И что слишком высок. И слишком чувствителен…

Лали рассмеялась, наблюдая за его приступом тщеславия. Но Антон все же уловил некую печаль вее глазах от своего вопроса.

О Ваграме он знал весьма поверхностную информацию, а видел и того меньше. Так уж вышло, что за период их с Лали долгой крепкой дружбы у него выработалась стойкая неприязнь к этому человеку. Изначально потому что сам Антон был по уши влюблен в нее, ведь как иначе: воспитанная, умная и красивая девочка, двигающаяся с грацией богини, покорила сердца многих мальчишек танцевальной школы, стоило ей только повторить пару движений за преподавателем и несколько раз скромно улыбнуться партнерам. И как же его самого распирало от гордости, когда в конечном итоге было решено поставить ее с ним в пару. Будучи еще совсем мальчишкой, Антон, однако, уже прекрасно понимал, что это особенный в его жизни человечек. Но тогда принял это за детскую любовь, которую та безжалостно отвергла, заявив, что с рождения имеет жениха. И было бы весьма забавно слышать этот лепет, если бы не серьезное выражение глаз Лали… Это был первый заочный приступ ненависти к Ваграму.

Уже в процессе Антон осознал, что ему на долю выпал редкий дар чистой незапятнанной дружбы с достойнейшей семьей. Без предрассудков. Его принимали все ее родные, всегда кормили, были рады видеть. И так же его родители были в восторге от дружбы сына с такой девочкой. Они постоянно забегали друг к другу в гости в перерывах между школой и танцами, обсуждали какие-то интересные темы, делились новостями из класса, играли вместе, гуляли, познакомив со своими компаниями, так как учились в разных учреждениях. И никто сейчас и не вспомнил бы, как у них все это завертелось.

У Лали были свои подружки, у Антона — свои друзья, но по-особенному близки они были лишь друг с другом. Поэтому он и узнал о ее «женихе» довольно подробно через пару лет, когда оба стали подростками. Звучало дико и неправдоподобно. И не укладывалось в голове, почему она смирилась и не пытается сопротивляться, хотя весьма строптива и с характером. Ответ был в каждом ее взгляде на отца. Это обожание, это слепое обожание… Она на него просто молилась. Он был ее примером. Лали хотела, чтобы тот гордился ею. И видя, как дядя Левон бредит идеей породниться с другом, просто не могла возразить. А ведь Антон ни разу не слышал, чтобы подруга говорила о Ваграме хотя бы с теплотой — не то, что с трепетом или влюбленностью.

Второй приступ ненависти был испытан в сложный для Лали период, когда та просто слегла, став необычайно болезненным ребенком. И все потому, что тот же самый Ваграм постоянно доводил ее, заставляя переживать. А поскольку родителям рассказывать о своих чувствах она никак не хотела, все копилось и свалилось на голову в виде безжизненно тела.

Третий приступ был испытан, когда Антон имел честь лично познакомиться с высокомерным и самовлюбленным юношей, который смотрел на него, будто на мерзкого таракана, когда узнал, что они с Лали партнеры по танцам.

— И как живется в женских трико и лосинах? — спросил он тогда, лишив Антона дара речи от такой бестактности в присутствии родителей ее подруги.

А потом эти приступы повторялись по мере того, как Антон замечал грусть или печаль во взгляде девушки. Как сейчас.

— Давай по-честному, Лали. Как ты собираешься с ним жить, если не выносишь? Или в ваших отношениях что-то изменилось? — вернулся он из своих воспоминаний.

Лали окутала его своей задумчивой молчаливостью. Было видно, что ее кое-что гложет. Печать чего-то гнетущего так и читалась на лице.

— Лали, ты меня пугаешь!..

Она вздохнула:

— Не собираюсь я за него выходить. Я сделаю так, чтобы он сам отказался от этого брака за эти несколько месяцев… И мне нужна будет твоя помощь…

Глава 6

«Гордость пришла на помощь раненому сердцу…»

Жюльетта Бенцони «На тринадцати ветрах»

Антон давно ушел, оставив Лали выздоравливать и набираться сил для воплощения задуманных мыслей. Все же они немного пугали девушку, но пути для отступления она не видела. Надо было срочно что-то решать, чтобы дальше не стать еще большим посмешищем.

Как ни крути, Антон идеально вписывается в ее планы, причем, возможно, его присутствие поможет ускорить возникновение разрушительного поворота. Ваграм его не особо жаловал, да и бывало, намекал, что между партнерами что-то есть. Смех, да и только.

Антон — это отдельная важная страница жизни Лали. Безусловно, он очень привлекателен, его обожает вся семья девушки, они выросли вместе, часто гуляли, проводили время вне своих танцевальных занятий. В конце концов, их первые победы были совместными, принесшими мириады ярких впечатлений на всю оставшуюся жизнь. И он был одним из самых близких для нее людей, с которым можно поговорить по душам.

Но чувства? У Лали с самого детства на них табу. Клеймо «зарезервированной» всегда было с ней, поэтому она никогда не давала волю своему воображению, зная, что это бессмысленно. И Антона она никак не могла полюбить. Только как друга. Был момент, когда у него возникло это ощущение, что он влюблен в Лали, но она настолько строго его проинструктировала о несбыточности этого «действа», что через короткий промежуток времени все вернулось на круги своя.

Уже спустя годы именно Лали проводила смехотворные заочные кастинги девушек, с которыми встречался ее друг в дальнейшем. Это было довольно увлекательно, да и с Антоном всегда легко. Приятным бонусом остается его неотразимая внешность эдакого типичного славянского богатыря — он подходил и по росту, и по силе. Красивый, с заигрывающим мягким взглядом, правильными чертами лица — ну просто идеальный герой-любовник. К слову, такого оттенка голубых глаз за свою жизнь девушка никогда больше не видела. Возможно, это первое, что стоит в списке его достоинств, покоряющих противоположный пол.

Антон, несмотря на всю свою сногсшибательность, был довольно флегматичен, к каким-то невероятным вершинам не стремился, углубился в то, что нравилось ему с детства, пошел по этому пути и не стал интересоваться ничем больше. Если брать в целом, он был интересным собеседником, но с ним явно не поговоришь ни о геополитике, ни о международном праве, ни даже о бизнесе.

Чего не скажешь о Ваграме. Те редкие случаи в последние годы, когда Лали и Ваграм присутствовали на семейных вечерах, приводили к неизбежным спорам в различных областях, причем настолько цивилизованным образом, что никому со стороны и в голову не пришло бы, что это чистой воды война. Полемика велась на нейтральных тонах и с использованием фактов, и очень часто девушка с удивлением отмечала, что ее увлекает беседа, а иногда ей даже приходилось делать для себя весьма полезные заметки именно благодаря своему собеседнику. Казалось, нет ничего, в чем он не разбирался бы. Но нисколько этим не кичился, хотя для нее всегда оставался эталоном высокомерия и всезнайства. Бесспорно, Ваграм являлся одним из самых умных, разносторонне развитых мужчин, которых она знала.

Но в этой игре Лали собиралась его обойти.

Совещание подходило к концу, девушка рассматривала каталог выпущенной продукции, пытаясь скрыть свое возмущение из-за состоявшегося обсуждения. Женские халаты, которые в лучшем случае можно было назвать «халатиками», шокировали ее безбожно короткой длиной, в чем она не видела никакой функциональности. Когда мнение было озвучено, ее просто высмеяли. И кто же делал это рьянее всех?

— Мы все осведомлены о Вашем прекрасном классическом вкусе, Лали Левоновна, но это немного скучно и старомодно.

Она бросила в него холодный обманчиво-спокойный взгляд, но отвечать не стала. Все присутствующие знали, что они помолвлены, иобсуждение длины халата с такими комментариями, как у Ваграма, выглядело довольно двусмысленно.

Видимо, его эго было неудовлетворенно этим молчанием, поэтому, после того, как все разошлись, над головой девушки раздался вопрос: